О красивом белье и не только

– Я – да, но Дэвид вряд ли.

– Понимаю. Ты придешь с Ником?

– Да. – У меня вдруг появилось неприятное предчувствие, и я закрыла глаза. – По крайней мере я приглашу его.

– Пожалуйста, постарайся уговорить и Дэвида, – заторопилась мать. – Если он хочет, то пусть тоже приведет с собой приятеля или приятельницу.

Похоже, матери нужна была группа поддержки: как можно большее количество людей должны стать свидетелями этого шоу – торжественного принятия Джерри в семью. Но даже если и так, спорить с матерью мне не хотелось – я слишком устала от всяких споров.

– Хорошо, я передам ему твои пожелания. – Дорогая, я так на тебя надеюсь!

– Не могу ничего обещать. – Я вздохнула, и, судя по тому, и новых просьб не последовало, мать наконец сдалась.

– Я планирую подать обед в два часа, так что приходи в час, чтобы успеть приготовить твой фирменный картофельный салат.

– Ладно, – не слишком любезно сказала я и повесила трубку.

Дэвид подошел ко мне и принялся испепелять взглядом.

– Ну что? Чего она хочет от меня?

– Ничего особенного. Мама пригласила тебя к себе домой на праздничный обед. Надеюсь, ты не забыл, что скоро Пасха? – Я уселась на стул и положила ноги на журнальный столик. – И еще она хочет, чтобы ты привел с собой приятеля или приятельницу.

Глаза брата сузились.

– А Джерри там тоже будет?

– Да, он там будет.

Уголки губ Дэвида уныло опустились, выражение лица стало каким-то кислым.

– Черт бы его побрал…

Что ж, все ясно: спрашивать Дэвида, пойдет ли он к матери, уже не имело смысла.

Мне очень хотелось позвонить Нику, но я все время оттягивала этот момент. Он тоже не звонил мне, и это значило, что мы давали друг другу возможность немного побыть свободными. Вот только я не хотела никакой свободы, я хотела Ника.

Дэвид и Кларисса решили сегодня вечером поужинать в ресторане, и, бросив на меня внимательный взгляд, Кларисса сказала, что будет рада, если я пойду с ними.

Я не раздумывая приняла приглашение, и мы отправились в довольно шикарный ресторан, находившийся неподалеку.

Глядя на своих оживленно беседующих спутников, я понимала, что Дэвид и Кларисса не спят друг с другом. Хотя я часто оставляла их одних, они совсем не занимались сексом, и это обстоятельство меня успокаивало: какие шаги могла предпринять бывшая жена Дэвида, узнай она о любовной связи бывшего мужа, оставалось только догадываться.

Кроме всего прочего, Кларисса была весьма щедрой: она всегда платила за Дэвида, и деньги у нее не кончались, а когда я заверяла подругу, что обязательно верну ей долг, она лишь равнодушно пожимала плечами.

После ужина мы вернулись домой, и я сразу же бросилась к автоответчику посмотреть, не звонил ли Ник, но звонков не было вообще ни от кого.

В итоге спать я легла рано, надеясь, что если хорошо высплюсь, то почувствую себя немного бодрее. Кларисса и Дэвид большую часть ночи, как всегда, провели в разговорах, и когда я просыпалась, то слышала из гостиной их приглушенные голоса.

Все воскресенье я бегала по магазинам и делала те вещи, которые приходится время от времени делать каждому человеку и которые никто за тебя не сделает. Конечно, романтики тут было мало. К примеру, романтические героини никогда не покупают туалетную бумагу, они вообще никогда не заходят в туалеты: видимо, бедняжки все поголовно страдают запорами. Точно так же они никогда не оплачивают телефонные счета и не делают еще много занудных, но необходимых вещей.

Ник мне так и не позвонил. Интересно, чем он занимается в выходной день?

Может быть, он тоже отправляется по магазинам за туалетной бумагой и прочей ерундой? Если бы я согласилась переехать к нему, то тогда за туалетной бумагой мы могли бы ходить вместе.

Тут я опять начала думать, что Ник решил положить конец нашим отношениям, потому что я обидела его, отказавшись к нему переехать. Лежа ночью в постели, я представляла себе, как Ник достает свой блокнот со списком знакомых девушек и вычеркивает из него мое имя, а потом начинает набирать телефон следующей девушки в списке. Имена на Б закончились, и теперь начались на В. Кто же это мог быть? Венди? Вивьен? Вайолет?

Лежа без сна, я ненавидела этих девушек. Ник и его голубые глаза, взлохмаченные светлые волосы и крепкая попка – все это принадлежало только мне.

В эту ночь я так и не уснула, поэтому утром в понедельник пришла на работу в весьма мрачном настроении.

Когда я вышла из машины и направилась к центральному подъезду, у меня вдруг появилось неприятное ощущение, будто кто-то за мной наблюдает. Я оглянулась, но на парковочной площадке стояли только три машины – моя, Тони Била и пикап Марти. Улица тоже выглядела пустынной, и на площади перед парком не было ни одного человека – привычная обстановка для столь раннего утра.

И все же легкое покалывание между лопаток не проходило, поэтому я снова огляделась по сторонам. Может быть, где-то затаилась белая «тойота»? Но моего неумелого преследователя нигде не было видно.

Не стоит обращать внимание на какие-то там предчувствия, в конце концов решила я, лучше просто ложиться пораньше и по-человечески высыпаться ночью, а то недосыпание может кого угодно превратить в параноика.

В студии я застала Тони Била в видавшей виды футболке с надписью «Пинк Флойд». Подпевая пластинке, он самозабвенно пел «Золотые сережки».

– Решил вспомнить детство? – спросила я, проходя мимо Тони к своему столу.

– Вот настоящая музыка, Бренда, это тебе не какой-нибудь коммерческий мусор. Настоящим музыкантам теперь быстро перекрывают кислород, если их альбом не становится сразу же платиновым, и все мы вынуждены это терпеть.

– Да, грустно.

– Не просто грустно – это настоящая трагедия! – Тони расправил плечи. – Студии грамзаписи управляются парнями в костюмах, бизнесменами, а диджеи ни на минуту не отрывают глаз от рейтинговых списков. Одни шаблоны, никакого творчества.

Теперь Тони говорил точно так же, как и мои друзья-хиппи.

– Долго ты будешь причитать, Тони? И отойди, пожалуйста, от моего стола, мне пора начинать. – Я села в кресло и надела наушники, но Тони, похоже, не собирался никуда уходить.

– На этой неделе ты берешь интервью, – важно произнес он, – У одного парня, которого зовут Джон Дишард.

Я сняла наушники.

– Джон из «Богемиан лав чайлд»?

– Полагаю, что это именно он.

– И это одна из тех групп шестидесятых, которым не удалось сразу записать платиновый альбом?

Тони махнул рукой.

– Уверен, у него целое полчище фанатов в Сан-Диего. Его агент уже звонил мне.

– Так у него есть агент? – Я вспомнила маленькое кафе у дороги и сидевших в нем хиппи. – Значит, его дела вдут в гору.

– Как бы там ни было, он придет к нам в среду, и ты должна обращаться с ним любезно и предупредительно. Подкрась ресницы, и пусть после твоего интервью он расскажет всем своим фанатам, какая Кей-си-эл-пи замечательная радиостанция.

– Я не крашу ресницы, Тони, и ты это отлично знаешь.

– Тогда покажи ему свои ноги. Кстати, у тебя очень славные ножки…

Тони наконец покинул меня, на ходу насвистывая мелодию из «Зед-ЗедТоп», а я снова надела наушники и начала свое шоу. Я почти сразу переключилась на Кей-би-зед, чтобы послушать голос Ника.

– Всем доброе утро, это Ник Джордан.

Как только его сладкий, теплый голос зазвучал в нашей студии, я сразу перестала замечать все, что происходило вокруг. Мне вспомнился запеченный картофель с сыром и томатным соусом, разбросанный по кухне, а потом передо мной возникла восхитительная картина – мы с Ником, склонившись над кастрюлей с шоколадным фондю, вдыхаем его непередаваемый аромат.

Тут Ник стал рассказывать своим слушателям о ресторане «Ле Гранд бистро» в Ла-Джолла.

– У меня приглашение на обед в «Ле Гранд бистро» на двоих, и его получит девятый дозвонившийся к нам. Поверьте, это действительно романтично. Если вы приведете туда свою девушку, можете не сомневаться, что она тут же влюбится в вас. Хозяин ресторана мой друг, и вам достаточно сказать ему, что я пригласил вас туда. Уверяю, вы не пожалеете о том, что отправились в «Ле Гранд бистро», слово Ника Джордана.