Страница 65 из 72
Шло время, пересек он множество стран, оставил за собой множество крош[633] и наконец добрался до города Витанкапуры, подлинного украшения морского берега. Разузнав, что собирается тамошний купец Самудрадатта плыть на остров Утстхала, свел он с ним дружбу и, после того как тот согласился взять его с собой, отправился с ним вместе по водным просторам. Не успели они далеко отплыть, как налетела черная туча, ревущая подобно ракшасе[634], и сверкнула молния, тонкая и длинная, как лиана. Поднялся яростный ветер, делавший все тяжелое легче пуха и придававший легкому тяжесть свинца. Заходили по морю волны невиданной высоты, рассыпавшие брызги, так что казалось, будто горы, сохранившие крылья[635], пустились в неистовый пляс. Корабль то возносило чуть ли не до небес, то ввергало в бездну, как купца в океане прибылей и убытков. В мгновение ока судно разломилось, словно на него навалилась какая-то тяжесть.
Когда волны сокрушили судно, хозяин его уцепился за какую-то доску и после долгих странствий по бурному морю был подобран на другой корабль. А Шактидеву после его падения в воду проглотила, словно малую пылинку, гигантская рыба. Рыба эта, по своей прихоти скитаясь по беспредельному океану, оказалась по воле судьбы неподалеку от острова Утстхала, а там ее удалось поймать в сети рыбакам, подданным царя нишад Сатьявраты. Притащили они ее, громадину, к своему повелителю. Посмотрел на нее Сатьяврата, стало ему интересно — что у нее внутри — и повелел он вспороть ей брюхо. И когда это было исполнено, то вышел из ее брюха Шактидева, немало удивленный тем, что пришлось ему путешествовать в рыбьем чреве.
С изумлением посмотрел царь на юного Шактидеву, который почтительно его приветствовал, и начал расспрашивать юношу: «Кто ты? Как и почему оказался ты в чреве рыбы? Поведай нам о твоих приключениях». Отвечал на это Шактидева царю нишад: «Брахман я и зовусь Шактидева, а родом я из Вардхаманапуры. Нужно мне обязательно разыскать город Канакапури. Не знаю я, где он стоит, и уже долгое время скитаюсь в его поисках по земле. Подсказал мне мудрый Диргхатапас, что, может, знает про тот город царь нишад Сатьяврата, живущий на острове Утстхала. Поехал я к этому царю, да по пути разбило наш корабль, и потонул бы я в океанской бездне, если бы не проглотила меня эта рыба. Поэтому я и стою теперь перед тобой». Кончил Шактидева, и сказал ему царь нишад: «Я — Сатьяврата, а это — тот самый остров, который ты ищешь, но никого не встречал я, кто бы знал о городе, которого достичь желаешь, да и сам я его не видел, хотя и странствовал по многим островам. Однако как будто доводилось мне слышать, что есть такой город на самом краю земли». Заметив, что опечалился Шактидева при этом известии, вновь ласково обратился к нему Сатьяврата: «Не горюй, брахман. Проведи здесь ночь, а утром что-нибудь придумаем, чтобы достиг ты желанной цели!» Так утешил царь нишад добрым словом Шактидеву, и пошел юноша в монастырь для брахманов, где охотно и дружелюбно принимали гостей. Там жил брахман, которого звали Вишнудатта, занимавшийся приготовлением пищи. С ним Шактидева завел разговор, поведал ему и про страну свою, и про семью и рассказал всю свою историю. Кончил он, и тогда Вишнудатта, по щекам которого текли слезы радости, сказал ему: «Вот ведь счастье какое! Ты сын моего дяди и мой земляк. Давным-давно, еще ребенком, попал я в эту страну. Оставайся пока здесь и, думаю, преуспеешь ты в деле своем, узнаешь, что тебе нужно, из рассказов купцов, что приезжают сюда из других стран». Так посоветовал Шактидеве Вишнудатта и, рассказав ему о своей семье, старался быть ему полезным, чем только можно. Шактидева же, благодаря этому позабыл о несчастьях, которые довелось ему испытать. Найти родню на чужбине все равно что в безводной пустыне найти кувшин, наполненный амритой![636].
Теперь Шактидеве казалось, что приближается миг осуществления задуманного и все предрекает ему удачу. Ночью не шел к нему сон, ибо весь он был в мыслях о том, как достичь своей цели. Вишнудатта же, лежавший с ним рядом, чтобы развлечь его, поведал ему такую историю:
«Было это давным-давно, и жил в те давние времена на берегу Калинди[637] в деревне, пожалованной ему царем, прославленный брахман Говиндасвамин. Со временем родились у него два сына, которых нарекли Ашокадаттой и Виджаядаттой, и были они похожи друг на друга и наделены всяческими достоинствами. Поразил жителей этой деревни жестокий голод, и молвил тогда Говиндасвамин своей супруге: «Гибнет деревня наша от засухи. Не могу я смотреть, как друзья и родичи мучаются. Давай раздадим все, что у нас есть, — и имущество, и еду, а сами уйдем отсюда. Отправимся со всей семьей в Варанаси[638] и поселимся там». Согласилась с ним жена, и, после того как раздала она все припасы, Говиндасвамин с женой, сыновьями и слугами покинул деревню. Не могут добродетельные люди видеть, как мучаются их близкие!.
Повстречали они на дороге косматого, желтого от пепла, увенчанного черепами аскета-капалику[639], подобного самому Шиве, чело которого украшено полумесяцем. Подошел к нему Говиндасвамин и спросил аскета, которому все ведомо, о добром и недобром, что предстоит его сыновьям. Отвечал ему подвижник: «Ждет их обоих благополучие, но, брахман, с младшим, с Виджаядаттой, ожидает тебя разлука, однако благодаря другому твоему сыну, Ашокадатте, снова вы встретитесь». Вот что узнал Говиндасвамин у аскета-провидца и, поклонившись ему, пошел дальше, одолеваемый мыслями о счастье и о горе. Добрались они до Варанаси и провели день в храме богини Чандики[640], с усердием принося жертвы богине и совершая другие обряды.
С наступлением вечера Говиндасвамин и вся его семья расположились под баньяном[641], возле которого собралось много паломников, пришедших сюда из других стран. Когда же настала ночь, улеглись путники, устроив себе ложа из листьев и травы, и, утомленные дальней дорогой, заснули глубоким сном. Среди ночи проснулся младший сын Говиндасвамина Виджаядатта. То тряс его жестокий озноб, то мучал невыносимый жар. Словно бы в страхе перед грядущей разлукой с родными, метался он в лихорадке, и все волоски на его теле поднялись. Сотрясаясь от озноба, разбудил он отца и сказал ему: «Отец, то жар меня палит, то озноб бьет. Достань дров и разведи огонь, чтобы мне согреться. Если не согреюсь, не заснуть мне всю ночь». Встревоженный его болезнью, сказал Говиндасвамин сыну: «Откуда же достать мне сейчас огня?»
«А разве не пылает большой огонь вон там, неподалеку? Туда пойти надо, иначе не согреться мне. Возьми меня за руку, отведи туда!» Возразил ему отец: «Что ты! Ведь-это пылает огонь на кладбище, где сжигают мертвецов. Как тебе, мальчику, идти туда, где полно пишачей[642] и всякой нечисти?» Но сын рассмеялся, услыша исполненную любви отцовскую речь. Мужественно возразил Виджаядатта на его слова: «Да что мне все эти пишачи могут сделать? Или отваги мне недостает? Не бойся, веди меня!»
По неразумию говорил так мальчик, но пришлось отцу повести его на кладбище. Чтобы согреться, подошли они совсем близко к костру, метавшему языки пламени и струи дыма и, воистину, подобному верховной богине ракшас, пожирающей человеческое мясо.
Некоторое время спустя спрашивает Виджаядатта отца: «А что это там в огне круглое лежит?» — «Эго, сынок, горит в костре человеческий череп», — объяснил ему отец. Тогда схватил мальчик пылающую головню и с такой силой ударил по черепу, что он лопнул. Полетели во все стороны брызги мозга, и один кусочек попал в рот Виджаядатте, словно посвятил его погребальный костер в клан ночных чудовищ. И только отведал мальчик человечьего мозга, как тотчас обратился он в ракшасу со всклокоченными волосами, зубы стали отвратительно торчащими клыками, а в руке у него оказался меч с зазубренным лезвием.
633
Кроша — мера длины, равная 3½ км.
634
См. прим. [79].
635
В легенде о крылатых горах (см. прим. [298]) говорится, что одна или несколько гор, когда Индра хотел отрезать им крылья, успели скрыться в океане.
636
См. прим. [19].
637
Калинди — «(текущая с) горы Калинди», одно из названий реки Ямуны (совр. Джамны), притока Ганга.
638
См. прим. [100].
639
См. прим. [454].
640
См. прим. [157].
641
См. прим. [72].
642
См. прим. [65].