Страница 52 из 72
Спустя некоторое время один сиддха[518], блуждавший в небе и подружившийся с Сундаракой, сообщил ему заклинание, с помощью которого можно опуститься на землю. Получив это заклинание, Сундарака покинул небесные дороги и спустился на землю своей родины в Каньякубдже. Как только местный царь узнал, что кто-то спустился с неба вместе с городом, полным богатств, он в изумлении вышел ему навстречу. А когда вслед за тем царь узнал Сундараку и начал его расспрашивать, то тот, считая, что настало удобное время, поведал царю о том, что сделала Каларатри и какие за этим последовали у него приключения. Царь тотчас приказал привести Каларатри и допросить ее. А она дерзко призналась во всех своих делах. Царь разгневался и собирался отрезать ей уши. Но едва только схватили Каларатри, как она исчезла на глазах у всех собравшихся. Тогда царь запретил ей проживать в его стране, а Сундарака, приняв от царя почести, снова отправился на небо».
Рассказав эту историю своему супругу, царю Адитьяпрабхе, царица Кувалаявали продолжала: «Вот видишь, какую магическую силу имеют заклинания дакинь. А случилось все, что я рассказала, в стране моего отца, и всем это известно. Я уже тебе призналась, что была ученицей Каларатри. Но теперь, в награду за мою верность супругу, моя магическая сила даже больше, чем ее. Ты сегодня застал меня здесь, когда я ради твоего блага совершала ритуальный обряд и магическими заклинаниями пыталась завлечь сюда человека, чтобы принести его в жертву. Прими же теперь и ты участие в нашем обряде, и тогда ты водрузишь свою ногу на головы всех царей, которых мы победим своим магическим искусством».
Но, выслушав ее, царь отказался: «Не подобает царю подражать дакиням и есть человеческое мясо». Однако когда царица стала угрожать, что убьет себя, он согласился. Ибо как остаться на стезе добродетели тем, кого увлекают собственные страсти! Тогда она ввела царя в начертанный круг, который ею заранее был освящен, и после того как он произнес клятву сказала: «Я хотела бы принести в жертву брахмана Пхалабхути, которого ты к себе приблизил. Но его очень трудно завлечь сюда. Поэтому давай посвятим в наш план какого-нибудь повара. Пусть он сам убьет Пхалабхути и зажарит его. И здесь нет места состраданию, потому что, если мы закончим обряд принесением в жертву мяса Пхалабхути, а затем съедим его, — успех будет полным, ибо он человек высоких достоинств». И на эти слова жены царь, хотя и страшился греха, снова ответил согласием. Увы! Увы! Горе тем, кто уступает женщинам!
Вслед за тем супруги позвали повара по имени Сахасика, посвятили его в свои планы и, заручившись его преданностью, приказали: «Убей того, кто придет к тебе и скажет: «Царь и царица хотят позавтракать сегодня вдвоем; поторопись с едой». А из его мяса приготовь для нас утром угощение послаще», — «Будет сделано», — ответил повар и отправился к себе домой.
Утром, когда Пхалабхути явился к царю, царь попросил его: «Пойди на кухню и скажи повару Сахасике: «Царь и царица хотят сегодня вкусно полакомиться. Побыстрей приготовь для них еду получше». — «Хорошо», — ответил Пхалабхути и вышел, но по дороге к нему подошел сын царя по имени Чандрапрабха и сказал: «Сегодня же, как можешь быстро, сделай мне, господин, из этого золота серьги, такие же, как ты раньше изготовил для отца». В ответ на просьбу царевича Пхалабхути, послушный его желанию, сразу же отправился делать заказанные ему серьги. А царевич, которому Пхалабхути рассказал о поручении царя, по собственной охоте взял его на себя и один отправился на кухню. Там он передал повару Сахасике приказ царя, и тот, верный уговору, тотчас зарезал царевича ножом. И царь и царица, не ведая истины, съели, завершая свой обряд, блюдо, приготовленное поваром из мяса царевича.
Царь провел эту ночь в угрызениях совести, а наутро встретил Пхалабхути, пришедшего во дворец с серьгами в руках. Смутившись, царь спросил его, что это за серьги, и, когда Пхалабхути рассказал ему о просьбе царевича, он в тот же миг без чувств упал на землю. «О мой сын!» — рыдал он, обвиняя жену и самого себя. И на расспросы министров поведал обо всем, что случилось. При этом он повторил слова, которые Пхалабхути произносил каждый день: «Тому, кто делает добро, да воздастся добром, а тому, кто зло — злом». «Как мяч, — продолжал царь, — который будучи брошен о стену, всегда возвращается назад, так и вред, который захочешь учинить другому, по большей части постигает тебя самого. Вот и мы, грешники, задумав убить брахмана, убили собственного сына и съели его мясо». Так сказав своим министрам, которые стояли вокруг потупив глаза, царь, утративший единственного сына, помазал Пхалабхути на царство. Затем он раздал дары, дабы искупить свой грех, и взошел вместе с женой на костер, хотя и без того его сжигал огонь раскаяния. Пхалабхути же, получив из его рук царство, остался править страной. Так добро или зло, содеянное человеком, возвращается к нему же самому».
Рассказав этот рассказ владыке ватсов, Яугандхараяна добавил: «Так вот, великий царь, если Брахмадатта, с которым ты, хотя и победил его, обошелся благородно, ответит тебе на это злом, — убей его». Владыка ватсов одобрил эти слова главного министра и приступил к выполнению своих дневных обязанностей.
Счастливо завершив завоевание всех стран света, Удаяна на следующий день отбыл из Лаванаки в свою столицу Каушамби. Спустя немного времени владыка вместе со свитой и войском подошел к этому городу, который от радости, казалось, пустился в пляс, вздымая вверх, как руки, трепещущие знамена. И он вступил в Каушамби, каждым своим шагом, словно порывами ветра, вызывая смятение в лесу голубых лотосов — глазах жительниц города. Воспеваемый певцами, восхваляемый поэтами, почтительно приветствуемый царями, Удаяна вошел в свой дворец. Затем, отдавая повеления склонившимся перед ним царям всех земель, владыка ватсов торжественно поднялся на трон, который он нашел зарытым в землю и который когда-то принадлежал его роду. В этот счастливый миг загремели барабаны, и эхо от их звонкого и могучего грохота заполнило все небо, будто боги — хранители мира[519], каждый в своей части света, разразились возгласами одобрения, восхищенные первым министром царя. Чуждый корысти, царь раздал брахманам золото, доставшееся ему при покорении земли, и устроил празднество, на котором наградил вассальных государей и собственных министров всем тем, что они сами желали. Согласно заслугам каждого царь пролил благодатный дождь даров на своих подданных, и в городе, где грохот барабанов напоминал громыхание грома, люди ожидали богатых всходов, празднуя праздник в любом доме.
Завоевав землю, победоносный царь ватсов возложил бремя царствования на Руманвата и Яугандхараяну и зажил счастливо в своей стране вместе с Васавадаттой и Падмавати. Восседая между двумя царицами, словно между богинями Успеха и Красоты, воспеваемый лучшими из поэтов, Удаяна снова и снова любовался восходом луны, чистой, как его слава, и пил крепкое вино, как выпил мужество своих врагов.
Вот шестая волна книги «Лаванака» в «Океане сказаний» великого поэта Сомадевы.
Третья книга по названию «Лаванака» окончена.
КНИГА ЧЕТВЕРТАЯ
Рождение Нараваханадатты
Как некогда напиток бессмертия возник из океана, взволнованного раскачиванием Мандары, так этот рассказ возник из уст Хары, взволнованного страстью к дочери благородного Гириндры. Те, кто без промедлений вкусят его сладости, избавятся от препятствий, добьются успеха и еще на земле по милости Бхавы достигнут сана богов.
Волна первая
Слава Устранителю препятствий! Когда он гулко хлопает ушами[520], от сотрясения раздвигаются высочайшие горы, и вся земля становится ему подвластной, словно он пролагает по ней дорогу побед.
518
См. прим. [37].
519
См. прим. [350].
520
Ганеша, бог — устранитель препятствий, изображается с головой слона; см. прим. [25].