Страница 106 из 126
***
Он смотрел как она спит и не мог понять, что чувствует в эту секунду. С ним что-то происходило. Необратимые изменения внутри. В тот самый момент, когда понял на что эта девчонка пошла ради него. В их мире не принято чем-то жертвовать. Тот, кто должен умереть, умирает. Его никто не жалеет, никто не оплакивает. В его честь дают залп, приносят жертву и сжигая тело, предают забвению. Клеймо сожгло ее плоть до мяса, но она все равно шла. В мире раболепного преклонения, полного равнодушия к смерти и жизни, в мире где нет места жалости и слабости, это было чем-то противоестественным. Ашу казалось он видит, как Шели скачет на Люцифере, припадая к шее коня и ее белые волосы развеваются на ветру.
Из тумана дикой боли его вырывал только ее голос. Он проникал в сознание, держал его на поверхности и заставлял бороться с теми, кто пришел за ним, чтобы забрать в вечность без плоти. А он не хотел уходить пока слышал и чувствовал Шели рядом. Она держала его. Крепко. Невидимыми железными тросами.
Она говорила о нежности, когда прикасалась к нему. Никто и никогда не трогал его вот так, чтоб он взмок от напряжения. Борьба с диким чудовищем, которое рвалось драть ее плоть, грызть сочное тело, вспарывать на части, отнимала все силы, а наслаждения от прикосновений сводило с ума. Он привык что его собственное удовольствие почти не имеет никакого отношения к удовольствию женщины, которую он брал. До той самой секунды, пока голубые глаза не закатились от наслаждения, от его прикосновений, пока реакция женского тела не снесла ему все планки, не заставила желать стонов еще и еще. Криков, хриплого дыхания, слез, ароматной влаги лона, дрожи и ответного дикого безумия. Податливая, настоящая. Он больше не видел ужаса в ее глазах, они потемнели от страсти, как и порозовела прозрачная кожа, когда она билась в экстазе в его руках. Никогда еще женское наслаждение не давало ему настолько много. Это удесятеряло его собственный экстаз. В когтистых лапах чудовища, оставляющих полосы на ее плоти Шели продолжала кричать от оргазма, лаская его, целуя окровавленными губами. Он сдерживался как мог, пока наслаждение не стало невыносимым настолько, что потерял контроль. А потом забрал ее боль, всю без остатка, зализывая каждую рану на теле, сатанея от вкуса алой крови и одновременного желания стереть с памяти Шели воспоминания о том, как он превращается в зверя. Потому что с этого момента ему самому больше никогда не забыть каким может быть ее лицо и взгляд, когда Шели его не боится, а дико и неистово отдает ему себя. И Аш уже не готов согласиться на меньшее, только больше. Забрать, впитать, жадно и алчно все что она может ему дать. От взмаха ресниц, до каждого крика, от прикосновения, до впивающихся в его кожу ногтей. Разодрать каждого кто не так посмотрел, не то сказал о ней. Она ЕГО. Принадлежит вся. Целиком. Его красный порошок, особенный кайф, ничто и никто никогда не значило в его жизни столько, сколько начала значить эта хрупкая девчонка. Шели даже не понимает, что это не она его раба, а он принадлежит ей. Аш понял это в ту секунду, когда увидел шрамы от ожогов на нежной коже. В ту же самую секунду он впервые начал чувствовать свое сердце. Оно забилось иначе и уже никогда не будет биться по-прежнему.
Она уснула на нем, утомленная, взмокшая. Слышал тихий ритм ее сердцебиения, дыхания и вдруг поймал себя на мысли, что этот звук дороже любой музыки, свиста меча и звона дуций. В дверь постучали.
- Руаха Эш зовет вас к себе, Господин.
Этого следовало ожидать. Осторожно переложил Шели на подушки и накрыл обнаженное тело покрывалом. резко встал с постели. В Мендемае уже раннее утро, днем провозгласят победителя турнира и это будет он – Аш. Потому что тот ублюдок, который ранил демона был последним, оставшимся в живых, воином Берита. Остальные сошли с дистанции в предыдущих боях на арене. Иначе и быть не могло. Да! Суки! Байстрюк привезет победу в Огнемай так же как и Северная башня теперь в его владении.
Аш натянул через голову рубашку, слегка поморщился от боли. Проклятая сталь эльфов распорола его до ребер. Веда отменно залатала тело, но кровоточить будет еще долго.
Прикрыл за собой дверь, успев бросить взгляд на серебристые волосы, рассыпанные по подушке, на припухшие алые губы и подрагивающие ресницы. Усмехнулся уголком рта, и переместился в покои отца, находящиеся отдельно от других. Взбежал по лестнице, отмечая царящую здесь гробовую тишину. Руах не переносил громких звуков, голосов, музыки. Он любил полный покой. Аш прошел по узким коридорам, освещенным факелами и толкнул дверь комнаты отца.
Настораживало отсутствие слуг. Или Руах был в паршивом настроении, и все затаились в ожидании взрыва. Покои отца, разбиты на несколько секторов. У него свой штат обслуги.
Запах крови Аш почувствовал внезапно, когда распахнул последнюю дверь, ведущую в спальню.
На секунду Ашу показалось, что у него отнялись ноги и занемело все тело. Руах Эш лежал на полу в луже крови с вывороченной грудной клеткой. Аш бросился к телу, упал на колени. Сейчас он четко видел, что голова отца отделена от тела. На шее тонкая полоска и из нее тонкой струйкой сочится кровь. Но это уже сделали после его смерти, которая наступила всего пару минут назад. Рядом, валялся короткий меч…его меч. Аша. Ледяной пот покатился по спине, а в горле застрял рык…только демону казалось, что он онемел. Еще не пришло осознание. Только ступор. Онемение всех конечностей.
Аш протянул руку и взялся за рукоятку меча. Двери с грохотом распахнулись и стражи Руаха Эша замерли на пороге. Один из них, едва шевеля губами, пробормотал:
- Байстард убил Повелителя…