Алхимик

Рисунок справа не особенно натуралистичен. На нем изображен высокий мужчина в белой полумаске, который жестом приглашает в раскрытую дверь некую даму. Лицо дамы скрыто вуалью. Слева рисунок сопровождается текстом, по большей части — набором пламенных обвинений и безадресных воззваний. Информативны в нем всего несколько предложений:

«Вчера утром хранитель тайной печати, скрывающий свою личность под серебряной полумаской и монограммой „Д“ привел в свой дом женщину. На вопрос репортера о том, в какой связи хранитель состоит с этой женщиной, Д отвечать отказался, отметив, однако, что женщину зовут Эйлин Чайльд и она „находится в его доме в качестве гостьи“. Известно, что Лорд-Хранитель не женат, и, учитывая покров тайны, скрывающий его прошлое, разумным будет предположить, что означенная дама — супруга Д, которую он скрывал все это время. Однако, самое внимательное расследование, проведенное редакцией, не позволило найти никаких упоминаний Эйлин Чайльд в списках рождения и смерти Олднонской ратуши. Посему, де-факто мы имеем женщину и мужчину, которые не только проживают совместно в нарушение всяких моральных и общественных норм, но и скрывают свои личности.»

Эдвард откладывает газету в сторону. О знаменитом Д он слышал и раньше. Скандальная фигура, пользующаяся безусловным покровительством монарха. Загадочный человек, никогда не снимающий маску и не имеющий (официально, во всяком случае) никаких аристократических титулов. То, что он занимал пост хранителя тайной печати, само по себе вызывало бурю негодования среди лордов Альбони. Многие возликовали бы, увидев его мертвым — возможно потому Д ведет замкнутый образ жизни, не выходя в свет и ограничивая свой круг общения весьма малым числом людей. Встретиться с таким, а тем более попасть в его дом для безвестного чужака было невозможно.

— Спасибо. Вы снова выручили меня, Аня, — Эд откладывает газету, совершенно ошеломленный. Как Алина могла попасть к такому человеку, по сути — премьер-министру Империи? Что может связывать их? Она писала о Д в своем дневнике, но это не были «сведения из первых рук», только слухи, которые будоражили город…

Он поднимает глаза, встретившись с изумленным взглядом мисс Лоэтли. Только сейчас он понимает, как назвал ее.

— Простите. Простите меня, ради бога. Так ваше имя звучит на моем родном языке.

— Anya, — неуверенно повторяет девушка. — Как… необычно.

— Да, немного. Я и сам уже успел отвыкнуть…

— Я рада, что смогла вам помочь, — голос девушки становится совсем тихим. — В награду… могу я задать вам вопрос, мистер Сол?

— Да, да, конечно, — поспешно соглашается Эд. Анна смотрит на него внимательно. В глазах ее читается страх и одновременно — затаенная мольба. Она ждет ответа, но одновременно — не хочет его.

— Эта женщина… мисс Чайльд. Она… кем она приходится вам?

Эд почти поверил, что этот вопрос не прозвучит. Внутри холодеет, невидимая ледяная рука сжимает горло.

— Женой. Эйлин — моя жена. Она уехала сюда… почти два года назад. Я прибыл чтобы забрать ее домой.

В молчании Анна и Эд смотрят друг на друга. Нужно что-то сказать, как-то объяснить, в конце концов сознаться, рассказать, как все обстоит на самом деле. Про сон длиной в год, про дневник, про чужой мир. Про то, что все вокруг…

— Я догадалась сразу, как только заговорила с ней, — нарушает молчание Анна. — У вас очень похожий акцент. И вы оба ведете себя так, будто на родине у вас все совсем по-другому. Даже мебель и посуда. Вы даже одежду носите… иначе.

— Да… — Сол не знает, что еще сказать. Ему неловко находится здесь, он чувствует себя виноватым перед этой девушкой, словно он совершил какую-то подлость.

«Это мир вокруг. Он заставляет тебя чувствовать неправильный поступок, даже если твой мозг — мозг чужака — не считает такой поступок неправильным».

— И все же, я надеялась, что она — ваша сестра. Ваши волосы одного цвета…

— Мне лучше уйти, — произносит Сол. Мисс Лоэтли не отвечает. Он разворачивается к выходу, жалея, что не может просто оказаться за дверью. Он делает всего пару шагов, когда Анна окликает его:

— Мистер Сол. Я знаю человека… который знает близкого друга Д. Может быть, он сумеет вам помочь?

Эд останавливается, чувствуя, как пылают огнем щеки. Требуется усилие, чтобы повернуться к мисс Лоэтли лицом.

— Его зовут Аридон Рейг. Вы должны помнить его — он был гостем на том ужине где мы… на званом ужине у Данбреллов.

Сол кивает. Анна перебирает пальцами ткань юбки.

— У него есть приятель, скорее даже покровитель. Профессор Гирен Леклидж. Однажды, Аридон хвастался, что Д приглашал Леклиджа прокатиться с ним на яхте «Лилия», — девушка замолкает, опускает глаза, но затем решительно вскидывает голову.

— Если мы хотим застать Рейга дома, лучше отправиться прямо сейчас.

В полутемной гостиной на стене висят несколько картин. Тяжелые портьеры задернуты, деталей почти не разглядеть, но одно из полотен насколько контрастно, что бросается в глаза. Сол медленно подходит ближе, не в силах оторваться. Полотно в массивной резной раме изображает женщину, расчесывающую густые медно-рыжие волосы. На абсолютно черном фоне ее кожа резко выделяется своей белизной. Из деталей фона — только бутоны роз, словно левитирующие в глубоком мраке, окружающем фигуру и далекое окно перед котом стоит канделябр с потухшими свечами. Зелень весенней рощи за нарисованным окном кажется чужеродной в сравнении с живым мраком комнаты, окутывающим женщину.

— Это она? Я видела ее всего раз, но нахожу сходство поразительным…

Анна стоит рядом, взгляд ее так же устремлен на портрет. Сол не спешит с ответом. Знакомые черты на портрете отчего-то кажутся ему чуждыми, отстраненными…

— Аридон очень гордится этим полотном. Это подарок автора, его близкого друга. Зелби Тиртоссе, вы наверняка слышали о нем…

Эд кивает. Да, слышал. Точнее, читал — в дневниках Алины. Художник, поэт и бунтарь, иностранец, сын заговорщика, бежавшего в Альбони от расправы. Один из столпов нового художественного направления, крайне осуждаемого зрелой, академической школой искусства, но с восторгом принятого молодежью. Алина писала о его картинах с нескрываемым восхищением, но никогда не рассказывала. Эд узнал это имя уже после того, как жена уснула, читая ее дневник.

— Аридон говорит, что Тиртоссе перерисовал портрет специально для него.

— Это действительно так, — молодой, звучный голос с оттенком лености и небрежения раздается в гостиной. Рейг появился незаметно. На нем лиловый стеганный халат с подкладкой из персикового шелка, под ним, черная, атласная пижама с неожиданно высоким, глухим воротником. Волосы в беспорядке, словно он только что встал с постели. Но небрежность, даже неряшливость в его внешнем виде отнюдь не кажется отвратительной. Кажется, со времени их последней встречи Аридон нисколько не изменился. Молодость и красота его даже в такой неподобающей «упаковке» остаются безупречными.

— Мистер Рейг, — Сол слегка кивает, приветствуя хозяина. — Рад видеть вас в добром здравии и бодром расположении духа.

— Зелби написал «Леди Лилит» еще в прошлом году, — невозмутимо продолжает Аридон. — Но картине недоставало живости. Говоря откровенно, натурщица была плоха. Совершенно не соответствовала задуманному образу. Картину купили — более из уважения к прочим заслугам бедолаги Зелби. Потом… кажется это было в середине септима… нас пригласила на ланч леди Данбрелл. Там мы оба и познакомились с мисс Чайльд. Стоило моему другу увидеть ее, как образ, доселе эфемерный и невоплощенный, предстал перед его мысленным взором. Надо сказать, мисс Чайльд согласилась не сразу. Только моя личная просьба…

Сол чувствует, что еще немного — и он разобьет в кровь эту смазливую мордочку.

— К тому же, леди Арлина рада была избавиться от непрошеной гостьи хоть ненадолго. Я могу понять ее — нелегко каждый день лицезреть воплощение собственного позора! Сэр Данбрелл, мир его праху, не мог более явственно указать супруге, что между ними все кончено…