Алхимик

— Ты что припёрся в такую рань, убогий? — смерив его рыбьим взглядом, спрашивает девица. Голос у нее сиплый и скрипучий.

— Дождь на улице, — указывает кивком на дверь Эд. Девица сплёвывает на пол.

— И что с того? Покупай выпивку или выметайся, бродяга.

Эд неспешно подходит к стойке, запускает руку в карман и, выудив оттуда монету, бросает на стойку. Девица ловко её подхватывает, шагает к лампе и придирчиво осматривает.

— Ты что, моряк? — спрашивает она, попробовав добычу на зуб. Эд в монете уверен. Сплав для чеканки в этот раз покрепче обычного олова. — Никогда не видала таких денег.

— А мне что с того? — ухмыляется он. Сомнения жуткой девки его веселят. Ее можно понять — монета ведь сделана на совесть, даром, что выглядит непривычно.

— И то верно, — наконец соглашается она, после чего прячет монету за пояс и кивает Эду на бочонок. Осмотрев его, он обнаруживает длинную трубку, которая ведет к днищу с внутренней стороны стойки. Девка подходит бочке и кивает Эду:

— Ну, чего встал, как столб? Давай, прикладывайся.

Эд смотрит на трубку с сомнением. Не похоже, чтоб ее часто мыли

— Ты бы какую-то кружку дала, что ли, — неуверенно заявляет он, при этом отмечая, что полок посудой за стойкой не видно. Девка сипло хихикает.

— А ты и правда не местный. Говор у тебя чудной. Тебя как зовут?

— Эд. Эдвард Сол.

— Имя вроде наше. А я — Подтяжка Мэг. Смекаешь? — она запускает пальцы за подтяжки и громко ими щёлкает. — Вот что Эдди: суй эту трубку в рот и тяни. Сколько в один вдох вытянешь — всё твоё.

Не то, чтобы Эду так хотелось выпить, но способ интригующий. Да и утренний холод ещё отдаётся в костях. Только внезапно появившаяся искра в рыбьих глазах Подтяжки Мэг настораживает. Наконец решившись, Сол поглубже вдыхает и прикладывается к трубке.

Чувство такое, будто он хлебнул чего-то забродившего или скисшего. Не удержавшись, Эд закашливается, плеснув из трубки на пол. Бдительная Мэг тут же перекрывает кран, заливаясь при этом смехом, больше похожим на кашель туберкулёзника.

— Это что за дрянь? — отдышавшись, спрашивает Сол, с запозданием вспоминая надпись на бочке.

— Что написано, — сквозь смех отвечает Мэг. — Всё спиртное, что остаётся, сносят Тику, а он сливает его в бочку. И бродяги вроде тебя, у которых нет денег на приличные напитки, прикладываются к ней.

— И что же он туда сливает? — с сомнением интересуется Эд. Подтяжка выдаёт кривую ухмылку, от которой лицо её, и без того некрасивое, совсем перекашивается.

— Да говорю же — всё, что остаётся. Пиво, наливку, вино, бренди, виски. Сегодня туда даже отправились пара стаканов отличного джина.

Сол опирается о стойку, так что стеклянная банка оказывается рядом с ним. Теперь он видит, что в мутной, вонючей жиже, плавают человеческие уши.

— Нравится? — замечает его взгляд Мэг. — Это мои.

— Твои вроде бы на месте, — шутит Эд, уже, правда, сомневаясь, что стоит шутить на эту тему. Подтяжка Мэг оскаливается. Зубы у неё все в чёрных пятнах.

— Когда я выставляю из «Дыры» очередного бродягу, я хватаю его зубами за ухо и волоку так до самого выхода. А если ему хватает дури сопротивляться — в эту банку отправляется очередной трофей. Здешним патронам такое представление по душе, и за каждое ухо Тик наливает мне стаканчик. Ещё пить будешь?

— Нет, — Эда передергивает от одной только мысли о пойле в бочке. — А поесть тут можно?

— Это паб, а не харчевня, — сплёвывает прямо на стойку Мэг. — Пей или проваливай.

В этот момент дверной колокольчик тихо тренькает, сопровождаемый скрипом не смазанных петель. Эд оборачивается, чтобы увидеть, как в паб вваливаются четверо парней, крепких и широкоплечих. У пары из них солидные животы и мясистые загривки, двое оставшихся похудее, но с жилистыми руками. Одеты они в простые штаны и синие сорочки, все в тёмных пятнах, у одного на запястье — мясницкий тесак, у остальных — короткие дубины.

— Здорово, Мэг, — приветствует Подтяжку обладатель тесака, после чего поворачивается к Солу. — Это ты тот жонглёр, что пристаёт к честным девушкам?

— А вы — мясники Уиншипа, — скорее утверждая, чем спрашивая, кивает Эд.

— Они самые, — скалится здоровяк с тесаком. — Зря ты припёрся на Райскую аллею, пень.

Потяжка Мэг спокойно кладёт руку на рукоять пистоля. Кажется, четверо громил её нисколько не пугают.

— Предупреждаю тебя, Слизняк Вилли. Устроишь тут драку — и я прострелю твой поганый ливер, а дружков твоих так отделаю, что им в воду глядеться страшно будет.

Угроза звучит весьма убедительно, мясники даже слегка отступают. Тот, кого она назвала Слизняком, примирительно поднимает руки.

— Спокойно, Мэг. Мы порядок знаем. Эй ты, жонглёр! — он поворачивается к Солу и голос его снова становится похожим на ворчание пса. — Давай на выход. Посмотрим, что у тебя по карманам.

Сол прикидывает варианты. Можно, конечно, их послать и остаться в пабе. Только вряд ли они уйдут — дождутся ведь. Да и Подтяжка Мэг может вытолкать — просто чтобы отношения не портить.

— Добро, — кивает он, — пойдем выйдем.

Двое мясников идут впереди него, двое пристраиваются сзади. Эд спокойно, без лишних движений отстёгивает карабин, который держит на поясе цепочку. Оружие против дубин и тесака то ещё, но Сол ещё в ранние года прикипел к кистеням и пользовался ими не только на играх — так что туз в рукаве таки имеется.

Он бьёт сразу, как только они оказываются за дверью. Идущий впереди костлявый получает хлёсткий удар в затылок, брызгает кровь. Сзади раздаётся взбешенный рёв, Эд бросается в сторону, пытаясь достать ещё и другого верзилу перед собой. Удар выходит смазанным, но рассекает мяснику ухо. Одновременно, Эд получает скользящий удар дубиной в плечо. Развернувшись, он сверху вниз полосует цепью по врагу. Тот прикрывается дубиной, но цепь огибает её и тяжелым концом припечатывает его прямо между глаз. Слизняк резво взмахивает своим тесаком, намереваясь вспороть Эду живот, но слегка не достаёт. Футболка Сола расходится — тесак острый, как бритва. Он отступает, разворачивается и бежит со всех ног. Четверо мясников с криками кидаются за ним, брызжа слюной и кровью. Эд выскакивает с Райской Аллеи, оказавшись на мощеной улице с узким тротуаром и фонарными столбами. Здесь дома выглядят приличнее, но любоваться ему некогда — погоня не отстаёт. Эд бежит так быстро, как может. Навстречу из-за угла выезжает повозка, лошадь испуганно всхрапывает, стуча копытами по мостовой. От неожиданности едва не упав, Эд оббегает её.

«Твою мать! — бьется в голове. — Куда я вообще попал? Мясники, кони, дубины…»

В груди начинает ломить — бег никогда не был сильной стороной Сола. Оглянувшись, он оценил ситуацию: двое толстяков, похоже, поотстали, а вот жилистые сокращают разрыв с каждым шагом.

Эд ныряет в ближайший переулок, перепрыгивает через какую-то корзину, врезается в женщину в чёрном платье с метлой, падает на бок, вскакивает на четвереньки, не прекращая движения пытается подняться. Его бьют дубиной поперек спины, он падает, перекатывается в сторону, рука его вдруг натыкается на что-то твёрдое и угловатое. Вцепившись в него, Эд переворачивается на спину и швыряет находку в мясника, уже занёсшего дубину для удара. Осколок булыжника попадает тому прямо в лицо, он роняет дубину. Эд тут же подхватывает её, но второй мясник успевает ударить его в плечо. Левую руку прошивает болью, и она бессильно обвисает. Эд бьёт в ответ, но мясник отскакивает, тут же отвечая. Опыта и прыти у него явно больше — Сол получает ещё один тяжелый удар. В проулок пыхтя и бранясь вбегают два здоровяка. Ситуация становится совсем паршивой.

Эд пинает мясника ногой в пах, тот сгибается, тут же отхватив дубиной по затылку. Навзничь рухнув в грязь, он остаётся без движения. Но тот, который получил от Сола камнем, уже оклемался и примеряет этот самый камень, готовясь метнуть его. Слизняк двинулся прямо на Эда, опустив резак, второй попытался обойти, прижимаясь к деревянной стене. Проулок шириной метра два, не больше, но тупиком не был. Эд набирает побольше воздуха, собираясь снова побежать — но в этот самый момент что-то оглушительно грохочет, и Слизняк Вилли, уронив тесак, хватается обеими руками за живот. В воздухе разносится едкий запах жжёного пороха, а за спиной раздаётся топот.