Страница 2 из 168
Глубокая комфортабельная пещера, где располагалась редакция журнала «Новый Фан», проводившая мастер-классы для начинающих авторов: чтобы избавиться от бесконечного потока графомании, захлестнувшего издательства, — находилась в уютной долине, защищенной от радиации слабой дымкой испарений действующих вулканов.
Похоже, сезон извержений подходил к концу — Грыз-А-Ву не слишком интересовался сельским хозяйством, потому что писал только фантастику. Сборщики ценных вулканических пород с протяжными песнями покидали остывающие лавовые поля, унося с собой наполненные драгоценным грузом титановые корзинки.
Идиллические картины безмятежной крестьянской жизни напомнили Грызу детство, когда он, юный дракоша, как и все, в бронированном спецкостюме, вот так же сопровождал родителей на сбор урожая. В воздухе витали аппетитные ароматы свежего пепла и горячей магмы. Грыз-А-Ву судорожно сглотнул. Утром, суматошно собираясь в редакцию, терзаемый надеждами и мрачными предчувствиями, дракон не успел позавтракать. Мечтал о признании и славе. И вот все рухнуло.
И, главное, кто смешал его с грязью? Старый школьный друг, бывший брачный партнер, Кор-И-Андр, сделавший стремительную редакторскую карьеру, безжалостно осмеял литературное творчество неудачливого приятеля. И если бы наедине! Нет. Кор намеренно сделал это в приемной, полной писательского молодняка, желая унизить начинающего фантаста, больнее задеть!
— Грыз-А! Постой! Куда ты? — дракона догнал Бор-И-Мур, молодой приятель, один из немногочисленных поклонников его писательского таланта.
— Ну что? — Бор-И-Мур кивнул в сторону выхода из редакции, где все еще толпились свидетели недавнего позора.
— Полный провал, — мрачно отозвался Грыз-А — Ву.
— Я же тебе говорил! — Бор мог бы и не напоминать. Грыз отлично помнил отвергнутые утром советы молодого дракона, гордого дружбой с настоящим писателем, но намного более практичного реалиста. Перед визитом в редакцию малыш недвусмысленно намекал, что крупная глыба базальта и цистерна освежающей азотной кислоты, вовремя предложенные редактору, поспособствовали писательской карьере немалого числа начинающих авторов. Но Грызу и в голову не могло прийти, что Кор-И-Андр окажется так вульгарно корыстолюбив.
— Не горюй, — попытался утешить товарища Бор. — Просто ты вечно витаешь в облаках. Фантазер. А сегодня ты, наконец, ощутил на собственной шкуре радиационные ожоги реальной жизни. Посмотри, что другие пишут. Чернуху! И печатаются!
Грыз не слушал утешений. Все надежды были растоптаны в прах. Обида душила, заставляя конвульсивно съеживаться дыхательные и пищеварительные тракты, выбрасывать в кипящую атмосферу тонкие струйки отработанного метана, и мешая бурно изливать душу благодарному слушателю. Неужели же он совсем безнадежен и бездарен?
— Кстати, поздравляю, — Бор протянул писателю яркую друзу.
— С чем? Ах, да, — Грыз бросил рассеянный взгляд на ножные часы правой передней лапы, показывавшие местное время: тридцать третье число десятого месяца Лун, первый день четвертой триады. Ну, разумеется! Самое несчастливое сочетание. Его день рождения. Чему удивляться? И как тут не стать суеверным?
— Рожденный под несчастливой звездой, счастливым быть не может! — пафосно пробормотал Грыз. — Жалкое ничтожество! Урод!
— Ничего подобного. Просто сейчас ты плохо выглядишь. Переутомился. Работать надо поменьше, — Бор-И-Мур, верный друг, ему всегда безудержно льстил.
Отражение в лужице блестящей ртути заставило писателя болезненно поморщиться. В последнее время Грыз-А-Ву не следил за собой, посвящая все свободное время работе над новым романом. Зеленая морщинистая шкура потускнела и покрылась глубокими трещинами, глазные щитки затянулись блеклой слизью, когти затупились и некрасиво погнулись.
Грыз-А-Ву горестно вздохнул. Неудивительно, что Кор с презрением отверг претензии на старую дружбу со стороны опустившегося облезлого неряхи! Самобичевание не утешало.
— Надо было сделать педикюр! — в отчаянии подумал неоцененный писатель. — Но разве в этом счастье?
— Скажи, Бор, вот ты мне друг, да? — он дождался утвердительного кивка. — Ты же меня читал. Скажи, мой роман, неужели он так плох? Совсем безнадежен? — Даже если друг сейчас солжет, все равно это поможет взбодриться. Должно же в жизни быть хоть что-то светлое.
— Ну, как тебе сказать…, - Бор задумчиво поскреб когтями задней ноги основание спинного гребня. — Сыроват немного… Надо бы еще подработать… Хотя сейчас и не такое печатают… А эти упреки… Не обращай внимания.
Легко сказать. Слова Бора не слишком порадовали. «И не такое печатают» — слабое утешение. Пусть бы лучше малыш обманул, но сказал, что роман — бессмертный шедевр. Если уж и друг не сумел похвалить, значит, хорошего сказать нечего! Зато Кор-И-Андр не пожалел попреков и насмешек.
Бор-И-Мур, не понимая, какой эффект производят его слова, постепенно воодушевляясь, продолжал:
— И вообще не понимаю, чего ты зациклился на этой фантастике? Детектив напиши или еще лучше, любовный роман! Женский, для самочек! Чтобы герой там был идеальный, какой — нибудь суперкрасавец! Вот мне недавно одна знакомая дала кое-что почитать, послушай. — Бор вытащил обожженную глиняную табличку с микротекстом и начал читать:
«У него была изящная вытянутая вперед голова, зубчатый гребень, сбегающий от лба по шее и спине. Могучая грудь. Продолговатое туловище с полусложенными крыльями, красиво изогнутые передние лапы с алмазными когтями… И каждая сияющая чешуйка была зеркальцем, отражающим пучки бронзовых, золотых, оранжевых и голубых лучей»!
— Каково, а? Супер! И все девчонки в отпаде. Они не понимают, что такого в жизни не бывает, — Бор возмущенно напыжился и сразу же сник. — Начитаются ерунды, а потом на таких ребят, как мы, и смотреть не хотят. Зачем им простой скромный дракон?
— Уж на таких красавцев, как я, точно ни одна не посмотрит! — в личной жизни, как и в литературе, Грызу не хватало смелости. Еще давно, в школе, надо было сказать Кору правду в глаза, но он струсил тогда, растерялся и сейчас. Потом, задним числом, в голову приходили блестящие отповеди и остроумные ответы, но, как обычно, слишком поздно. Писатель вспомнил свою робость и шок там, в редакции и яростно махнул хвостом, разбивая в крошку небольшую скалу. А тут еще Бор-И-Мур со своими цитатами!
Но нет! Он не поддастся отчаянию. Сейчас вмешательство друга с его непрошеными советами только раздражало.
— Извини, спешу. Завтра увидимся, дома. — Грыз невежливо распрощался с расстроенным Бор-И-Муром, даже не поблагодарив за поздравление. Подаренную друзу он равнодушно сунул в защечный мешок. Писатель был несправедлив, но справедливость сейчас волновала меньше всего. Хотелось, оставшись в одиночестве, оплакать растоптанные мечты.
Впрочем, оставалась еще одна последняя надежда — читатели!
Несколько временных циклов назад Грыз-А-Ву раздал подарочные экземпляры своего бессмертного творения членам клуба любителей фантастики родного лежбища. Обсуждение романа было назначено на сегодняшнее заседание.
Писатель потребовал конструктивной критики, втайне мечтая о водопаде восторженных отзывов.
— Да, — убеждал он себя, — Читатели меня оценят!
Немного успокоившись, Грыз-А-Ву бережно расправил смятые металлопластиковые листки и, в очередной раз, увлеченно погрузился в чтение собственного детища, заботливо исправляя не замеченные прежде орфографические ошибки. У него возникло несколько совершенно новых, оригинальных идей. Кое-что в тексте действительно можно было изменить и улучшить.
Грыз решил превратить свой гениальный турбореалистический роман в вульгарный фантастический детектив на потребу вкусам читающей публики. Может быть, даже с элементами женского романа, эротики, и с красавцем супер-героем.
Читателей ждал стандартный набор штампов: инопланетные шпионы, галактические мафиози, загадочные красавицы, убийства и похищения. Дракон даже сам мог поучаствовать в действии. Почему бы нет? После пережитого унижения он был готов на все.