Исцеление

После ужина Роман проводил меня до моего номера. Я шла рядом с ним, по моим венам струилось вино, а между бедер все пылало.

Он держал меня под руку, и я позволила своим пальцам путешествовать вверх-вниз по его предплечью, наслаждаясь тем, как напрягаются его мышцы.

Вытащив свой ключ-карту, я открыла дверь и повернулась лицом к Роману.

— Сегодняшний вечер был само совершенство, — поблагодарила его я, убирая карту обратно в сумочку.

— Это ты совершенство, — ответил он. Его рука зарылась в волосы над моим ухом, и большим пальцем он погладил мою щеку.

Я прижала ладонь к его груди и жар его кожи, нагревший пиджак, согрел и мои пальцы.

— Вы говорите чепуху, доктор Роман, — пошутила я.

Он прижал мою руку к своей груди, наши глаза не отрывались друг от друга. Он перестал улыбаться и мгновенно стал серьезным.

— Никогда не сомневайся в моих словах, когда я говорю, что ты потрясающая, Саманта, — он отпустил мою руку, но я не стала убирать ее с его груди. — Я так много хочу сказать тебе, но мне кажется, что сейчас не самое подходящее время. Вместо этого я скажу... Спокойной ночи, милая Саманта.

Убрав руку с моих волос, он провел ею вниз по моей руке, и меня снова охватил озноб.

Кажется, будто он никак не может прекратить касаться меня, но мне это нравится. С ним я чувствую себя такой желанной и любимой, какой не чувствовала за всю свою жизнь. Но в этом нет никакого смысла, ведь я уверена, что Роман не влюблен в меня. Но женщина ведь может помечтать.

Наклонившись, он прикоснулся к моим губам в целомудренном поцелуе, согревая их своим горячим дыханием.

Мне следует пожелать ему спокойной ночи. Честной женщине стоило бы так поступить. Но я далеко не честна. Я безрассудна и нуждаюсь в нем. Хочу почувствовать его руки и губы на своем теле, доводящие меня до пика так, как Майкл ни разу не потрудился сделать.

Я не честная женщина, но если бы была, я бы признала, как сильно влюблена в Романа. Конечно же, страсть тоже есть, но то, что я испытываю к нему глубоко в душе, только разжигает страсть сильнее.

— Останься, — прошептала я в пространство между нами, удивив саму себя.

Мне не хотелось, чтобы он уходил. Я весь вечер провела, представляя его руки на моем теле. Не думаю, что смогу пережить ночь, зная, что он лежит в кровати всего в паре номеров от меня.

Он изучал мое лицо, пытаясь найти тень сомнения.

— Ты уверена? — спросил он сильным и уверенным голосом.

Мне нравится эта черта Романа. Неважно, что он чувствует, он всегда такой спокойный внешне. И от этого в его объятиях чувствуешь себя в безопасности.

— Да.

Это слово сорвалось с моих губ за секунду до того, как он наклонился и снова прижался к моим губам. Внизу живота вспыхнул пожар, и я застонала ему в рот. Его тело прижалось к моему, подталкивая нас обоих в номер, и я услышала, как дверь со щелчком захлопнулась за нами.

Я открылась ему, впуская его язык, и снова из глубины горла вырвался крошечный стон, оседая на его губах.

Отстранившись, он прижался своим лбом к моему, закрыл глаза и выдохнул через нос.

— Эти твои коротенькие стоны сведут меня в могилу.

С трудом сглотнув, я вдохнула его запах.

— Прости меня, — извинилась я и облизнула губы.

Большим пальцем он очертил контур моей нижней губы, стирая с нее влагу.

— Никогда не извиняйся за то, что сексуальна, Саманта.

А затем снова нежно поцеловал, и я ощутила его сладкий вкус на языке. Притянув меня ближе, он провел руками по бокам и остановился на бедрах. Я почувствовала, как ткань платья натянулась на попе, когда он сжал ее в кулаках.

Оторвавшись от моего рта, его губы скользнули по моей щеке, и он нежно прикусил кожу на шее. Я склонила голову набок, наслаждаясь тем, что он делает. А потом Роман зарылся в мои волосы и начал целовать настойчивее. Потребность в том, чем мы занимаемся, усилилась за считаные секунды, и его поцелуи стали более отчаянными.

Отстранившись, он сделал глубокий вдох и снова продолжил целовать меня. Его язык ласкал мой, он посасывал мои губы и язык. Никто никогда не целовал меня так, как сейчас Роман. Это был нежный и сладкий поцелуй, но в то же время дикий и сексуальный.

Его пальцы начали спускаться от волос вниз к шее, пока не достигли воротничка платья, и он медленно потянул его вниз. Отступив на шаг, не отрывая от меня взгляда, он поглощал каждый открытый им кусочек обнаженной кожи. Казалось, словно я подарок, который он ждал всю свою жизнь, и наконец-то ему разрешили развернуть меня.

— Если хочешь, чтобы я остановился, скажи об этом сейчас. Не могу обещать, что смогу остановиться, после того как попробую тебя на вкус.

Рукава платья сползли вниз по рукам, прижимая их к моим бокам и обнажая шелковый лифчик. Его губы коснулись моих плеч, язык скользнул под бретельку лифчика, стягивая с плеча.

— Саманта? — он выдохнул мое имя. — Скажи мне остановиться, милая.

Где-то в подсознании я понимаю, что должна сказать ему остановиться, но губы не слушаются, и я не могу произнести ни слова. Вместо этого, я отошла от него и начала стягивать с себя платье. Его взгляд переместился от лифчика вниз к животу и еще ниже, а затем вверх, до тех пор, пока не остановился на моих глазах.

Когда платье упало вокруг ног, я переступила через него и встала перед ним в одном лифчике, трусиках и чулках.

— Саманта, — с мольбой выдохнул он мое имя. — Ты такая красивая.

И тогда он подошел ближе и прижался ко мне своим телом. Я провела руками по его груди и сняла с него пиджак. Он упал на пол у наших ног. Желая большего, я подалась вверх, прижалась к его губам и поцеловала его так, словно он принадлежит мне.

Повозилась с его галстуком, пока не ослабила его достаточно, чтобы стянуть через голову. Он улыбнулся мне мальчишеской улыбкой, и мое сердце моментально растаяло.

Я начала расстегивать пуговицы на его рубашке, а он стянул лямки моего лифчика и покрыл мои плечи и шею поцелуями. А затем мой лифчик исчез и Роман, зажав губами мой сосок, посасывал его, заставляя меня кричать от наслаждения. Нежные щелчки языком сменились посасыванием, и я почувствовала, как мое тело ожило.

Забыв, что расстегивала его рубашку, я просто разорвала ее. Пуговицы застучали по полу, и Роман нежно хмыкнул возле моей груди. Подняв голову, он поцеловал меня, всосав нижнюю губу в рот и слегка прикусив ее.

Развернув нас, он повел меня к кровати и уложил на нее. Стянув с меня туфли, он бросил их на пол, а затем взобрался на кровать поверх моего частично обнаженного тела, выборочно целуя обнаженные участки моего тела, мимо которых он продвигался вверх.

Зарывшись руками в его взлохмаченные волосы, я прижала его рот к своему телу, задыхаясь всякий раз, когда он лизал или нежно покусывал кожу. Раздвинув ноги, я позволила ему устроиться между ними, развести их еще шире и прижаться твердой выпуклостью, скрытой молнией брюк, к моим влажным трусикам.

Не спеша он завел ладонь под эластичную кромку шелковых трусиков и провел пальцем по пульсирующему комочку нервов. Я приподняла бедра, желая большего.

— Пожалуйста, Роман, — попросила я, кусая его за нижнюю губу.

— Пожалуйста, что, милая? Скажи мне, чего ты хочешь, — сказал он мне в шею, непрерывно целуя и посасывая.

Он был повсюду, даже в моих мыслях. Мое тело пело от его внимания, я была возбуждена и хотела его ласк.

— Ты мне нужен.

Это все, что я смогла сказать. Все, о чем могла думать. Он нужен мне, чтобы погасить огонь, вспыхнувший внутри меня. Он нужен мне, чтобы принести облегчение, которое, уверена, он может мне подарить. Он просто нужен мне. Роман изменил меня — научил улыбаться и смеяться — постепенно вернул девушку, которой я когда-то была.

— Ты понятия не имеешь, как твои слова влияют на меня, — сказал он, проводя пальцем по складочкам и распределяя по ним влагу.

Я снова приподняла бедра и задохнулась от ощущений, которые начали зарождаться от его прикосновений. Потянувшись вниз, накрыла рукой его руку и вжала ее в свое тело.