Страница 40 из 74
– И вчера вечером, когда поехал туда, наткнулся на береговую охрану и был ранен?
Макс покачал головой.
– Он не мог поплыть на встречу один: вытащить бедного мальчика – задача не для одного человека. Не забывай, он ведь в лубках и не может сам ходить. Нет, вечером в воскресенье Янни попросил меня отправиться вместе с ним. Встречу назначили на сегодняшнюю ночь. Мило с другом должны были привезти Спиро, а мы с Янни – забрать его. Так что, сама понимаешь...
Я уже не слышала, что он там говорит. Наконец-то все сложилось воедино, и я могла лишь дивиться своей тупости, не давшей мне раньше понять все до конца. Глаза мои невольно уставились на забинтованное запястье Макса. Пред мысленным взором вихрем пронеслись все события этой ночи: то, как он старался пробраться через лес никем не замеченным, мое впечатление, будто мимо прошел не один человек, уханье совы, оживленное лицо Адони...
Я вскочила на ноги.
– Добыча! Адони и добыча! Ты взял Адони и вместе с ним отправился на сегодняшнюю встречу! Ты хочешь сказать, что все уже сделано? Вы действительно привезли Спиро домой?
Глаза его смеялись.
– Именно. И сейчас он здесь, слегка вымотавшийся, но живой и почти здоровый. Я же говорил тебе, что наша ночная работа многого стоит.
Я снова плюхнулась на стул.
– Просто не верится. Это... это же чудесно! Ох, какую великолепную свечу сможет зажечь Мария на нынешнюю Пасху! Подумай только о Марии, Миранде, сэре Джулиане, Годфри, Филлиде... Как же все будут счастливы! Не могу дождаться дня, чтобы своими глазами увидеть, как разлетается кругом эта новость!
Лицо его мгновенно погасло. Наверное, виной тому была лишь игра моего воображения, но мне показалось, будто даже веселое пламя в очаге потускнело.
– Боюсь, – мрачно произнес Макс, – эту новость рано обнародовать. Пока еще рано.
– Но... – я осеклась в полном изумлении, – а как же его мать и сестра? Почему, во имя всего святого? Он ведь уже дома, в безопасности. За пределами Албании ему нечего бояться. И вовсе ни к чему впутывать в это дело Мило – можно никому не говорить, что Спиро вообще ступал на албанскую землю. Придумаем какую-нибудь историю...
– Я думал об этом. Скажем, что его выбросило на один из островков в проливе и он ухитрился привлечь наше внимание, когда мы ездили ловить рыбу. Такой рассказ не обманет ни греческую полицию, ни доктора, но для общего успокоения и очистки совести вполне сойдет. Однако дело не в этом.
– Тогда в чем же?
Он заколебался, а потом медленно сказал:
– Возможно, Спиро все еще угрожает опасность. Не с той стороны, а здесь. То, что коснулось его, коснулось и Янни. И вот Янни мертв.
Что-то в его лице – его явное нежелание говорить – испугало меня. Я вдруг поймала себя на том, что непроизвольно начала яростно протестовать – пожалуй, слишком яростно, как будто могла тем самым прогнать нежеланное знание прочь.
– Но мы ведь знаем, что случилось со Спиро! Он упал за борт яхты Годфри! Как ему может грозить еще какая-то опасность? А смерть Янни была несчастным случаем! Ты же сам так сказал!
Наконец я замолчала. Стояла столь напряженная тишина, что было слышно сумасшедшее тиканье часов с кукушкой и шелест шелка, когда мои руки судорожно вцепились в коленки.
– Продолжай, – тихо попросила я. – Говори начистоту, уже можно. Ты намекаешь, что Годфри Мэннинг...
– Я ни на что не намекаю. – Голос его был резок, чуть ли не груб. – Я говорю прямо. Так и есть. Годфри Мэннинг выбросил Спиро за борт и оставил тонуть.
Снова тишина, но уже совсем другая.
– Макс, я... я не могу в это поверить. Прости, но это невозможно.
– Это факт, не больше и не меньше. Так говорит Спиро. Ты забыла, что я с ним уже разговаривал. Он это говорит, и я ему верю. У него нет причин лгать.
Секунды скользили прочь одна за другой. Теперь, решив рассказать мне все, Макс забрасывал меня фактами, как камнями. И они ранили, как настоящие камни.
– Но – зачем?
– Не знаю. Спиро тоже не знает. И это, как подумаешь, придает его рассказу еще больше правдоподобия. У него не было никаких причин выдумывать подобную историю. Он ошарашен случившимся не меньше тебя и меня. – И Макс добавил, уже мягче: – Прости, Люси, мне очень жаль, но, боюсь, это правда.
Минуту или две я сидела молча, не думая, а просто уставившись на руки, вертя на пальце огромный бриллиант и следя, как дробятся и играют на мелких гранях отсветы пламени. Оцепенение медленно начало слабеть, и я снова обрела способность думать.
– А ты уже подозревал Годфри раньше?
– Нет, – пожал плечами Макс, – с какой стати? Но, получив от Янни то сообщение, я сильно удивился, что нельзя говорить Годфри. В конце-то концов, держать новости в тайне от матери и сестры Спиро – это еще казалось разумным, потому что они были бы так счастливы, что могли выдать себя прежде, чем Янни все уладит. Но Годфри – дело другое. Все думали, что он принимает судьбу Спиро близко к сердцу, и потом, у него яхта гораздо лучше моей моторки. Более того, он опытный моряк, а я нет. Я бы ожидал, что его скорее позовут на выручку, чем меня или Адони. Не так уж много, но все это заставило меня призадуматься. А потом, когда после странного предупреждения Спиро на следующее же утро Янни нашли мертвым, я начал задумываться еще сильней.
– Но не предполагаешь же ты, – начала я, – не можешь же ты предполагать, что это Годфри убил Янни Зоуласа? Макс...
– То, что я рассказал тебе про Спиро, – факт. Что же случилось с Янни – лишь догадки. Но на мой взгляд, одно убийство следует за другим, как ночь за днем.
– Убийство.
Не знаю, произнесла ли я это слово вслух, но Макс кивнул.
– Я более чем уверен в этом. Один и тот же метод. Янни сильно ударили по голове и выкинули в море. А бутылка джина, по-моему, была отличным дополнительным штрихом.
– Он ведь ударился о гик. Полиция сказала, там были волосы и...
– Его вполне могли ударить о гик во второй раз. Кто угодно может ударить потерявшего сознание человека о такой удобный кусок дерева – достаточно твердый, чтобы убить жертву, перед тем как выкинуть ее в море, и уж тем более достаточно твердый, чтобы скрыть следы первого удара. Я не преподношу это как законченную теорию, говорю лишь, что так вполне могло быть.
– А зачем ты возвращался к телу после нашего ухода?
– Когда Янни покинул нас в воскресенье вечером, я слышал, как его лодка выходит в море, и удивился, неужели ему хватило глупости, чтобы отправиться обратно на свой страх и риск и встрять в проблемы с пограничниками. Поэтому можно было ожидать, что у него обнаружится пулевое ранение или еще что-нибудь эдакое, из-за чего начнется серьезное расследование. Я ужасно беспокоился, как бы власти не начали особенно активно патрулировать местные воды прежде, чем я доставлю Спиро домой в целости и сохранности.
– Понятно. А твое запястье – тоже работа пограничников?
– Да, шальная пуля, и к тому же единственная. Честно, всего-навсего царапина – покажу ее доктору, когда повезу Спиро лечить ногу. Должно быть, они что-то услышали и выстрелили наугад. Мы были уже почти вне досягаемости выстрелов, и их прожекторы нас тоже не достали бы.
– Полагаю, – устало произнесла я, – ты знаешь, что говоришь, но мне все это кажется слишком... слишком невероятным. Я в этой истории вообще ничего не понимаю – с самого начала.
– Бог ты мой, а кто понимает? Но повторяю тебе, насчет Янни это все сплошные догадки и нет смысла обсуждать их сейчас. Первым делом надо снова поговорить со Спиро. Пока он успел только сообщить мне голые факты. Прежде чем решать, что предпринять дальше, хотелось бы послушать остальное. Наверное, он уже достаточно пришел в себя, чтобы рассказать нам точно, что же там все-таки произошло. Возможно, он сам не сознает, но у него вполне могут иметься какие-то ключи к ответу на вопрос, зачем Мэннинг пытался его убить. Тогда это может пролить свет и на гибель Янни. И на то, из-за чего понадобилось совершать два убийства подряд. – Макс резко выпрямился. – Словом, сама понимаешь, необходимо передать бедного мальчика в руки властей, но так, чтобы у Годфри не зародилось даже тени подозрения, что Спиро не разделил участи Янни. Хочешь пойти и повидаться с ним?