Страница 52 из 113
Когда ребёнок отправляется в первый класс средней школы (в школе корейцы учатся 12 лет), нагрузка на него существенно возрастает. Главная забота родителей – успеваемость. В корейской школе регулярно составляются рейтинги учащихся, и очень важно оказаться в этом рейтинге как можно выше, ведь впереди – поступление в университет. Поэтому корейские дети и отправляются (почти поголовно) на разнообразные курсы – «хаквоны». В 2000 году среднестатистическая семья ежегодно тратила по 1800 долларов на внеклассные занятия каждого старшеклассника, и это не удивительно: в современной Корее трудно найти подростка, который бы не занимался в том или ином «хаквоне». Большинству находящихся в Корее иностранцев эти заведения известны как своего рода курсы иностранных языков, однако это – лишь одна из их многих разновидностей. Куда больше «хаквонов» занимается натаскиванием учеников по предметам школьной программы. Кроме того, многие «хаквоны» занимаются тем, что у нас именуют «общим развитием». Корейские родители, как и наши родители советских времен, преодолевая отаянное сопротивление своих чад, направляют их на бесчисленное количество всяческих общеобразовательных курсов. Сейчас особой популярностью пользуется музыка, балет, рисование и тесно с ним связанная традиционная каллиграфия, а также, конечно, английский язык. Любопытно, что в спортивных секциях корейские подростки занимаются сравнительно редко, хотя в целом корейцы – народ очень спортивный.
Ситуация меняется, когда приближается время вступительных экзаменов. Корейское общество устроено таким образом, что без университетского диплома у человека нет никаких шансов получить сколь-либо приличную работу, а дорога к самым серьёзным постам открыта только выпускникам десятка лучших университетов страны. Экзамены – жёсткие, но на удивление «чистые». Коррупции в этой сфере практически нет, всё решают знания ученика (почему коррупции нет – разговор отдельный). Поэтому последние 3–4 школьных года в жизни корейского старшеклассника превращаются в пресловутый «Экзаменационный ад», когда среднестатистический подросток проводит 11 часов в день в школе и в «хаквонах», а кроме этого, занимается с репетиторами. Всяческие «общеобразовательные» развлечения откладываются на послеэкзаменационное будущее, времени на балет с каллиграфией у старшеклассника просто нет.
Для российских читателей разъясню, что занятия с репетитором вовсе не являются, как в нынешней России, замаскированной взяткой: преподавателям вузов работать репетиторами нельзя, и запрет этот соблюдается строго: корейские профессора получают огромные зарплаты, окружены всеобщим уважением и рисковать этим совсем не хотят. Репетиторство в Корее, как и в дореволюционной России, остаётся занятием студентов и аспирантов. Тем не менее, корейское правительство относится к репетиторству крайне неодобрительно, считая, что таким образом нарушается принцип равного доступа к образованию (ведь богатые семьи могут нанять лучших репетиторов и, таким образом, увеличить шансы своих детей на поступление). Поэтому в начале 1980-х голдов корейские власти попытались запретить репетиторство, но все их усилия кончились неудачей. Слишком уж важную роль в Корее играет университетский диплом, и слишком уж трудно поймать за руку студента-репетитора.
Как относиться к корейскому образовательному фанатизму? Думаю, что в целом – это явление позитивное. Несмотря на всяческие «перегибы», оно приводит к тому, что Корея становится страной всё более образованной, а в современном мире это – залог могущества и процветания.
Странники по потустороннему миру
Некоторые жители Кореи сделали профессиональное общение со всякими потусторонними силами источником своего существования. Есть такие люди не только в «Стране Утренней Свежести». Сейчас в России многие тоже обращаются к недешёвым услугам колдунов, знахарей, белых, чёрных и непонятно какого ещё цвета магов, «специалистов» (если слово «специалист» здесь применимо) по снятию порчи и тому подобных деятелей. Для высоколобых и публики поизысканнее есть в России толпы экстрасенсов, всяческих последователей Кастанеды и К°.
Однако не будем отвлекаться, речь ведь не о России, а о Корее. По большому счёту назвать корейцев суеверными никак нельзя. Здесь, наверное, сыграли свою роль три фактора. Во-первых, Корея сейчас в целом – весьма образованная страна. Не то, чтобы образование совсем исключает веру в мистику и нечистую силу, но, во всяком случае, оно этой вере явно не способствует. Во-вторых, Корея – это христианская страна, а серьёзное христианство (о чём забывают в России) несовместимо с суевериями. В-третьих, Корея – благополучная и стабильная страна, а волны интереса ко всякой чертовщине всегда сопровождают социальные кризисы. И тем не менее, кое-какие суеверия существуют и в Корее, а это значит, что есть и люди, которые сделали их своей профессией.
Роль российских колдунов и экстрасенсов в Корее уже несколько тысячелетий успешно выполняют шаманки. Шаманизм с давнего времени был, наряду с буддизмом и конфуцианством, одной из трёх главных религиозных систем Кореи. Надо сказать, что словом «шаманизм» обозначается не какая-либо чёткая религиозная система, а совокупность представлений о злых и добрых духах, которые могут оказывать человеку помощь, а могут, наоборот, разозлиться и устраивать всякие пакости. Шаман, как считалось, был в состоянии добиться расположения духов, теми или иными способами их умилостивить или запугать. Подавляющее большинство шаманок в Корее было женщинами, и эта ситуация сохраняется до сих пор. До появления в Корее современной медицины шаманки (их называли «мудан») занимались врачеванием, изгоняли злых духов из домов, совершали обряды, которые должны были обеспечить урожай или предотвратить засуху. Корейский шаманский обряд (он именуется «кут») включал в себя и танец, и ритуальное пение, причём многие каноны были предписаны традициями, так что корейская шаманка не могла камлать совсем уж по своему разумению.
Шаманские обряды сохранились и в наши дни. Ещё недавно, лет двадцать назад, корейцы, особенно образованные, стыдились шаманок. Шаманизм воспринимался как (позволю себе воспользоваться словечком из старого советского жаргона) «пережиток прошлого», и корейцы его попросту стеснялись. Однако в последнее время отношение к шаманизму резко изменилось. Причина, по-моему, проста: корейцы стали куда увереннее в себе и для этого у них, надо признать, есть основания. Поэтому сейчас шаманизм всё чаще рассматривают как важный и даже чуть ли не основной элемент традиционной корейской культуры, а представители местной левой интеллигенции сейчас даже заявляют, что он, дескать, является «отражением протеста угнетённых классов» – так сказать, «формой классовой борьбы» (полагаю, что Суслов бы в гробу перевернулся от такого откровения!).
Получил шаманизм и официальное признание. Наиболее знаменитым шаманкам сейчас даже присваивают почётное звание «человек – национальное достояние», которого в Корее удостаиваются лучшие мастера традиционных искусств и ремесел. Разумеется, титул присваивается не на основании того, насколько эффективно та или иная шаманка изгоняет злобных духов и насколько хорошо договаривается с духами добрыми – дело это тёмное и никому, кроме самих духов, неведомое. При присвоении официального титула учитывается мастерство в исполнении традиционных ритуальных песен и танцев, которые всегда были в Корее важной частью шаманского обряда. Появились сейчас и театрализованные обряды. Время от времени шаманка может устраивать и показательное камлание, на которое могут посмотреть все желающие.
Однако и в наши дни многие корейцы продолжают обращаться к помощи шаманок. Любопытно, что, как показало недавнее исследование американских этнографов, шаманок чаще всего сейчас приглашают мелкие предприниматели, которые просят у духов, чтобы те оказали покровительство их бизнесу или, скажем, повлияли на величину банковских ставок. Часто обращаются к шаманкам и родители абитуриентов, ведь удача при поступлении в университет в Корее является важным условием жизненной удачи вообще. Родители надеются, что шаманка заставит духов помочь их сыну, скажем, лучше сдать экзамен по математике или органической химии. Насколько хорошо духи разбираются в интегралах – достоверно неизвестно, но ущерб семейному бюджету подобные мероприятия наносят ощутимый. Услуги шаманок в наши дни обходятся недёшево – обычно один сеанс общения с духами стоит несколько тысяч долларов, причём львиная доля этих денег уходит в качестве гонорара шаманке, а остальное тратится на необходимый для такого случая реквизит и, так сказать, «расходные материалы». Понятно, что шаманки не бедствуют – как, впрочем, и их коллеги, российские экстрасенсы…