Осенняя женщина

— Так ты ответишь на мой вопрос?

— Какой? — кокетливо поинтересовалась Даша, цепляя вилкой брюссельскую капусту.

— Ты знаешь.

— Классный ты пацан, Димочка, но иногда у тебя случаются жуткие приступы занудства. Тебе так не кажется? Будь проще.

— Ты мне это говоришь? — усмехнулся Дима. — Проще меня, наверное, трудно найти человека. Слушай, ты можешь мне сказать, что тебе надо? — он отодвинул свою тарелку и, сцепив на столе руки, пристально посмотрел на нее.

— Я тебя, Димочка, не понимаю.

— Я тебя в последнее время тоже, представь себе.

— Пей свое пиво и начни говорить девушке о прекрасном, а не изводи ее бессмысленными вопросами.

— Могу я спросить, чего ты хочешь от жизни, от меня, в конце концов?

— О-о, у Димочки приступ философической горячки, — с искренним огорчением посетовала Даша, препарируя своего карпа. — Зачем ты так напрягаешь свою бедную головку, заяц мой? Смотри, разболится, а у меня с собой аспирина нету. Валяются, правда, в сумочке какие-то таблетки, но они не по мужской части, — засмеялась она, прикрывая рот рукой.

— Даш, ответь, пожалуйста.

— Ладно, — вздохнула она, промокнув губы салфеткой. — Внимание: смертельный номер! Дашенька входит в роль серьезной девушки. Слабонервных просим удалиться. Беременным закрыть глаза и уши. Итак, чего я хочу от жизни. Правильно? У меня есть несколько вариантов. Для начала хочу до конца разгрызть гранит актерской науки и уехать в Москву, Там попасться на глаза известному продюсеру, очаровать его, покорить, а потом лечь с ним в постель, держа в одной руке бокал шампанского, а в другой подписанный контракт на какую-нибудь значительную роль. Любить я его, разумеется, не буду, но до поры не дам ему этого понять. Все-таки я же женщина. Потом будут журналисты, ток-шоу, красная ковровая дорожка в Каннах, постеры и автографы. Своего продюсера я пошлю нафиг и возьму другого. Стану ходить в мехах, кататься на красивых машинах и спать до двенадцати дня. У меня будет куча любовников, которых я буду менять, как перчатки. Меня возненавидит желтая пресса, потому что я ничего не стану скрывать. Это первый вариант. Вариант второй. Моя голубая мечта с детства — страстный и таинственный мушчына, у которого в жизни полно всяких опасностей. Не знаю, каких именно, но они у него обязательно должны быть. Он проворачивает темные делишки, а потом катается по миру в поисках этого… э-э убежища. У него много врагов, но ему на них наплевать. И вот, как в одном кино, он где-нибудь в… — Даша пощелкала пальцами, — в Риме или Париже выполняет опасное задание. И мы тайно встречаемся на набережной Сены. Представляешь! Мы бежим друг к другу и обнимаемся. Потом запираемся в шикарном отеле со всеми вытекающими последствиями. И вариант третий. Я становлюсь актрисой местного разлива, играю в спектаклях с гнусными декорациями, а чтобы немного подзаработать себе на зимние сапоги, снимаюсь у рэкламе беларускага тэлебачання, дзе я буду папярэджвать гледачоу наконт таго, каб яны эканомий электрычнасць. Вполне возможно, выйду замуж. Муж будет возить меня на Комаровский рынок на своих старых «жигулях», которые он сменит на такой же старый «форд» лет через пять. Я буду проверять у нашего сына уроки, пока муж смотрит футбол. Секс два раза в месяц. Цветы на 8 Марта. Что там еще из радостей семейной жизни?.. Э-э… Да, стирка, готовка, частые ссоры из-за денег, вытряхивание ковров перед Новым годом, его любовница, которая молчит в трубку, поездки на дачу, милые семейные скандалы с нашими родственниками, жизнь по звонку будильника. Как видишь, у меня есть выбор из трех блюд. Даже не знаю, какое вкуснее. Что ты мне посоветуешь, а, Димочка? — она очаровательно подперла щеки кулачками и похлопала ресницами, глядя на него.

— Я?

— Да, ты. Смею думать, ты не равнодушен к моей судьбе, правда?

— Что я могу советовать? Ты ведь всегда знаешь, чего хочешь, — тихо произнес он, потеряв всякий аппетит.

— Ты говоришь так, словно это плохо. А девушка, между прочим, должна думать о своем будущем. Даже такая дурочка, как я.

— Ты не дурочка.

— Не спорь, — махнула Даша рукой, снова принимаясь за своего карпа. — Я-то себя знаю. У меня, Димочка, к твоему сведению, есть одна гадкая особенность. Я долго раздумываю, но в итоге выбираю не то, что надо. Это моя трагедия, — на секунду картинно всхлипнула она. — А вообще, заяц мой, хотеть и уметь получать желаемое — не одно и то же. Тут нужны свои таланты. А какие таланты у меня? Хохочу только, вот.

— Даш, я…

— Ну и достал же ты меня сегодня! Дай хоть поесть по-человечески. Прям садист какой-то! Позвал девушку с пользой провести время, а сам допросы ей учиняет. Нехорошо, Димочка, пудрить девушке мозги.

— Я не пудрю, — нахмурился он и отхлебнул пива.

— Пудришь, пудришь. Не пойму только, зачем. С чего это тебя потянуло на роль господина Гордона?

— Ничего меня не потянуло. Просто хочу понять.

— Все, все, все! — подняла Даша руки. — Ну, что такое, в самом деле? Что за дела? Почему я не хочу ничего понять? Живу себе спокойно и живу, никого не трогаю, не пытаюсь скрести чью-то душу. Ну что, что тебе неймется?

— Я думаю, что будет завтра. У нас с тобой…

— А что будет завтра? Наверняка пойдем в кино, съедим где-нибудь пиццу, потом поедем ко мне и перепихнемся. Или у тебя? Если твоей бабушки дома не будет.

— Можно потише? Тут люди кругом.

— Ха! Думаешь, люди кругом не перепихиваются? Вон те двое прямо отсюда поедут в постель, сразу видно. Вон те четверо устроят к полуночи чудную групповушку где-нибудь в общежитии. А вот та немолодая пара пусть и не побьет рекорды страсти, но кое-что покажет… — Дашка вдруг осеклась и, приподнявшись на месте, пристально всмотрелась в глубь зала. — Скажите пожалуйста, какое счастливое совпадение!

Дима оглянулся. На другом конце зала за столиком сидел Тимофей и какая-то девушка. Они оживленно беседовали и улыбались друг другу.

— Пойдем, что ли, поздоровкаемся? — предложила Дашка.

— Сиди, — процедил Дима.

— Может, мне еще высунуть язычок и помахать хвостиком? Ты только скажи, Димочка. Изображу в лучшем виде, — она обтянула на себе свитерок, хлебнула из его бокала пива и направилась к столику Тимофея и его спутницы.

— Бля, — процедил Дима.

Дашка плыла меж столиков, как военный фрегат, — изящно, но целеустремленно, без какого-либо желания свернуть в сторону. И цель ее — Тимофей. В этом нельзя было сомневаться ни минуты. Диме сразу вспомнились те маленькие бесхитростные комплименты, которые Дашка раздавала его другу якобы в шутку. Вспомнилась ее привычка льнуть к нему при каждом удобном случае, ворковать с ним нежным голоском, который обычно появлялся у нее после секса. Все припомнилось…

Чего же она добивалась? Его ревности? Этого полубредового состояния, когда появляется страсть делать совсем не забавные глупости?

Диме вдруг захотелось водки. Захотелось стать веселым и раскованным, каким он и был всегда.

Да, с ним действительно что-то случилось, если для обретения прежнего беззаботного состояния потребовался допинг, который предпочитали в трагические моменты жизни натужные весельчаки, неврастеники, алкоголики и не очень уверенные в себе люди.

Дима встал и направился в противоположную сторону — к бару, где призывно мерцали бутылки и телевизор манил каким-то МТVишным клипом.

Дашку поначалу не заметили. Тогда она протянула ладошки и, как проделывала с мальчишками в детстве, закрыла Тимофею глаза. Блеклая девица напротив него недоуменно замерла. На ее месте Даша почувствовала бы себя полной идиоткой. Самое то!

— Дашка, ты чего шалишь? — подал голос Тимофей.

— У! Гадкий! Мог бы и поугадывать! — надулась она, все же целуя его в щеку и соскальзывая на свободный стул. — Здравствуй, Тимочка, здравствуй, котик! — тут же ласково пропела она. — Слушай, ты где пропал? Исчез, растворился в сырых буднях и извиняться, как я понимаю, не собираешься. Бессовестный! Майечку бросил. Меня покинул. Все! Трава не расти! Пропадайте все!