Страница 10 из 12
Анна: Дак он и пошёл.
Женя: А мы? Сложа руки сидеть?
Александра (решившись). Пошли, однако, и мы… В погоню. (С трудом поднимается. Анна с Женей помогают.) Держите меня, не отпускайте.
Анна, Женя: Держим-держим!
Александра: По дороге разбегусь… и налажусь. (Плетутся со двора.) Ой-ё-о, девки… Там война кончилась, у нас своя началась… межусобица.
В доме Краснощёковых. Римас хлопочет у стола: перекладывает из чугунка дымящуюся картошку, режет хлеб… Хлопнула дверь, вошёл Иван. Остановился в дверях.
Римас (не оглядываясь). Александра? Саша, ты?
Иван (ставит в сторонку к стене чемодан). Угу.
Римас: Соль принесла? А я нашу нашёл! На окне… за занавеской… оказалась.
Иван снял с гвоздя на стене платок Александры, прижал его к лицу, затем накинул на голову.
Ох, тайменюшка…
Иван (остановившись за спиной Римаса, шёпотом). Красавец.
Римас: Молодь — мясо нежное… А запах? У-у!
Иван сел на стоящий у стола табурет спиной к Римасу, закурил.
Что они там? Наряжаются? Просто посидели бы… без затей. Смотри, Саша, втянешься… Курево дело такое.
Иван: Охо-хо.
Римас: Давай посчитаем… Когда Соня с Петром — закурила. Михаил — два, Женю на перекате из-под брёвен вытащили — три, в день победы — четыре… Сегодня пятый… (Помолчав, сел рядом, почти касаясь плечом спины Ивана.) Пока не пришли… Мою литовскую сказку тебе… Вернее, не сказку… Обычай в старину был. Давно-о-о… Ещё Литва и Литвой-то не звалась. Можно? (Иван облокотился, не оборачиваясь, на стол.) Если воин после войны не возвращался домой, а никто не знал, где он и что с ним, жена была обязан ждать его три года. Три года прошло, всё — имеет право выбрать себе… нового. Интересно другое: выбрала, а тут прежний на пороге. Что делать? Двенадцать больших… громадный костров разводили. Шесть с одной стороны, шесть — с другой, — коридор огненный. И вот… должна была женщина пройти по нему. От начала до конца. Если выдержала, прошла сквозь огонь… Если невредима, даже волос не подпалила, значит, чиста она и нет на ней вины, греха нет… И жить имеет право с тем, с кем пожелает. А Саша… Не три, восемь ждала. И не двенадцать костров…
Иван: А сколько? (Стянул с головы платок, положил перед собой.)
Римас: Знаешь, как считать? Я не знаю. Чиста Александра перед тобой… Перед всеми. Это знаю.
Небольшая пауза.
Иван: Давно вы с ней?
Римас: Ох, Иван… (Наливает себе и Ивану водку.) С возвращением?
Иван: Да я уж выпил.
Римас: Да уж вижу. Устроил цирк: угу, ага, платок… С Петром вместе воевали?
Иван: Развели. Меня на Белорусский, его под Сталинград. Ещё в эшелоне разделили…
Римас: Очень желал Губарев вас с Петром посадить. Очень. На перрон выскочили с чекистами, хотели с эшелона вас вытащить. А поезд уж хвостиком нам — ту-ту…
Иван: Буча была? Дело какое-нибудь на нас?..
Римас: Поймали б, было б дело. А так… Кому вы нужны? Не на курорт же сбежали. Рукой и махнули. Мстить начал, полютовал.
Иван: Губарь?
Римас: И Соне, и Саше. Михаила с конюшни выгнал… Голод, холод. Дрова выписывал вашим с самой дальней деляны. Осина молодая, проледеневшая — не топится. Баню жгли, помог раскатать… Всё, что можно жгли. Досталось и бабам, и детишкам. И говорить неохота.
Выпили.
Римас: Про Михаила знаешь? (Иван кивнул.) С зайцами в ту зиму повезло, много развелось. Я силков наставлю — один, да попадётся. Если лиса не съест, принесу — отдам. Летом полегче — рыба, грибы… Крапиву молодую варили…
Иван: Председателя Нюра угрохала?
Римас (помолчав). Первое время я вместо него. Анну отправил… на лесозаготовку, на месяц в тайгу. Ничего, обошлось. Ты где пропадал?
Иван: До сорок четвёртого в партизанах. После плена. Потом с действующей соединили, и до Берлина. А после победы — уже в Берлине — особист наш, хороший мужик — еврей! — вызвал и говорит: «Ты, Ванька, домой пока не возвращайся, а то тебя, как бывшего военнопленного, заметут на фильтрацию и… в лагерь. Жить хочешь — побегай пока по стране». Ну, вот… побегал.
Римас: В плену был?
Иван (наливает себе и Римасу водку). Одиннадцать дней. Выпьем.
Выпили.
Римас: Из плена сбежал?
Иван: Ковоира загрыз.
Римас: Как загрыз?
Иван: Зубами. Из окружения выбирался — всю роту у нас посекли. В живых… не знаю: остался кто или нет. По ночам к нашим шёл, днём ветками себя завалю и сплю, ночи жду. А тут в стожок у хутора залез, пригрелся и уснул. Ну и чё, сцапали. Коней решили с этого стожка покормить. В подвал меня, а утром связали по рукам-ногам, в телегу кинули и на центральную усадьбу, на расстрел. Солдатик их повёз. Он сразу мне несуразным каким-то показался. Пилотку вот так, поперёк, надел, не как положено. Вожжами пощёлкивает, чё-то немецкое насвистывает… Донасвистывался, дурак.
Римас: Один конвоир?
Иван: Дак а чё? Я связанный весь! А у него ещё автомат. Вот в телегу закинули меня неправильно. Надо было не ногами вперёд, как покойника — поторопились тут они, — а головой к коню, головой по ходу движения. Давай, покажу, счас поймёшь… Вяжи меня.
Иван и Римас явно захмелели.
Римас: Зачем? Не хочу. Где женщины-то?
Иван (сняв со стены бельевую верёвку). Да я там… Шумнул немножко. Счас придут. Вяжи, говорю. Натурально, чтоб понял.
Римас: Хорошо. (Связывает Ивану руки за спиной.) Так?
Иван: Крепко? Ты меня не жалей… Я тебя жалеть не буду.
Римас: Всё. Крепко?
Иван (сев на табурет, вытянув ноги). Ноги вяжи.
Римас: Ноги не буду.
Иван: Ладно. Ставь свой табурет перед моими ногами. Та-ак. Мы в телеге. Садись на него, спиной ко мне садись, вроде ты на вожжах. Поехала телега. В телеге мы. Настроение у тебя замечательное — на расстрел же везёшь! Врага же везёшь.
Римас: Ты мне не враг.
Иван: Друг? Чё ж ты, друг, жену мою… скрадываешь?
Небольшая пауза.
Римас (сел на табурет спиной к Ивану). Говори дальше.
Иван: Дальше… лес вокруг… Ещё птицы по верху… свистят.
Римас: Свистеть не буду.
Иван: А чё? Не умеешь?
Римас: Не буду.
Иван: Ну, тогда качайся. Нас же мотает… Туда-сюда, туда-сюда.
Римас: Ты уже делай что-нибудь, показывай… Ерундой занимаешься.
Иван: Хо, ерундой! К борьбе за жизнь свою готовлюсь.
Римас: Долго готовишься.
Иван: Это правда.
Входят Александра, Анна, Женя, Иван, подтянув ноги, выбрасывает их вперёд.
Ну, на!
Римас с грохотом летит на пол. Иван тут же бросается на него… Схватив зубами за отворот у самого горла, с визгом и рёвом рвёт рубаху. Шум, крики. Женщины пытаются растащить мужиков.
Александра: Иван! Что ты?! Иван!
Женя: Дядя Римас! Вставай!