Страница 4 из 203
В 281 г. до н. э., после ряда победоносных выступлений Цинь против царств Хань, Вэй и Чжао, очередной советник чжоуского вана Су Ли посоветовал сыну Неба приостановить завоевания циньского полководца Бо Ци, напомнив ему притчу о том, что по мере усталости победы могут смениться поражениями. Неясно, как прореагировал чжоуский Нань-ван на столь наивное предложение, ибо в своем повествовании Сыма Цянь сразу же перешел к новой теме. Но нет сомнений, что подобного рода ухищрения желанного результата принести не могли. В 273 г. до н. э. еще один советник сына Неба— Ма Фань сумел натравить Цинь на царство Вэй (речь идет о Большом Вэй, которое по названию его столицы часто именовали Лян), соблазняя правителей обоих царств все теми же чжоускими треножниками. О результатах этой интриги тоже не сообщается.
В 270 г. до н. э. вновь обострились отношения между Цинь и доменом, причем теперь уже советники циньского правителя стремились ограничить аппетиты своего господина, уверяя его, что открытая ссора с Чжоу обеспокоит Поднебесную и побудит ее объединиться вокруг сильного Ци, что ослабит позиции Цинь. В 257 г. до н. э. сын Неба с помощью своего советника еще раз сумел на некоторое время освободиться от угрозы со стороны Цинь и направить агрессивные устремления этого царства против Хань, Чжао и Вэй. Но это был, пожалуй, последний успех слабого домена в борьбе с могущественным Цинь при помощи политических интриг.
Ситуация складывалась весьма трагично для дома Чжоу. В 256 г. до н. э. сын Неба решился, несколько укрепив свои позиции за счет союзников в лице ряда восточных царств (союз цзунхэ, т. е. объединение по вертикали), открыто выступить против Цинь. Выступление завершилось полным провалом. Сын Неба вынужден был смиренно склонить голову перед правителем Цинь, отдав ему 36 поселений с 30 тыс. душ. Когда вскоре после этого поражения и унижения в том же, 256 г. до н. э. Нань-ван умер, уцелевшие чжоусцы (видимо, имеются в виду прежде всего правящие верхи домена) бежали от Цинь на восток. Циньцы захватили девять треножников, а нового западночжоуского сына Неба переселили в небольшой чжоуский городок. В хронологической таблице [Вяткин, т. III, с. 302] на этом заканчивается упоминание о доме Чжоу. А в 4-й главе, где описана история этого дома, есть еще несколько слов о том, что «через семь лет циньский Чжуан-сян-ван покончил с западным и восточным Чжоу», присоединив их к Цинь. С этого времени «жертвы дому Чжоу более не приносились» [Вяткин, т. I, с. 211–216].
Последняя часть записей Сыма Цяня, посвященная войнам и интригам вокруг дома Чжоу при последнем чжоуском сыне Неба Нань-ване, во многом взята из таких источников, как «Чжаньго-цэ». Далеко не все в этом источнике заслуживает доверия. Не исключено, что некоторые далеко идущие планы (стратагемы) были реальными и вполне осуществимыми на практике. Однако политическая ситуация, в которой оказался расколотый на две части домен сына Неба в последние десятилетия его существования, едва ли могла быть существенно изменена в его пользу. Домен сына Неба все ускоряющимися темпами приближался к неумолимой катастрофе. Он терял свои последние не только политические, но и сакральные позиции, которые чем дальше, тем больше сводились лишь к формальному моменту — к обладанию символом власти, треножниками, очутившимися в конечном счете в руках сильнейшего из царств, Цинь. Домен вана оказался едва ли не первым государственным образованием, которое стремилось прибрать к рукам царство Цинь. А вызвано это стремление было именно тем, что Цинь претендовало как на реальную, так и на символическую власть в Поднебесной. Треножники были нужны ему как символ высшей власти, и Цинь сумело достичь своей цели, овладеть этими треножниками.
Царства Лу и Малое Вэй[12]
Царство Цинь территориально и исторически было тесно связано с рядом средних по размеру царств, игравших заметную роль в эпоху Чуньцю, но постепенно деградировавших в условиях острой политической борьбы периода Чжаньго. Речь пойдет прежде всего о Лy и Малом Вэй. Эти два удела, пожалованные братьям У-вана, Чжоу-гуну и Кан-шу, и со временем превратившиеся в средние царства, пользовались большим влиянием в чжоуском Китае. Их правители имели высокие титулы и на совещаниях чжухоу обычно находились в первых рядах. Кроме всего прочего, эти царства были связаны между собой тесными братскими отношениями. Достаточно напомнить, что в Малом Вэй существовал храм Чжоу-гуна, где в 564 г. до н. э. по настоянию цзиньского Дао-гуна происходил торжественный обряд надевания шапки (инициации) прибывшего с визитом в Цзинь юного луского правителя Сян-гуна.
Лу всегда было одним из наиболее развитых культурных центров Чжунго. Оно располагало, в частности, большим и хорошим архивом. Гимны Лу были включены в отредактированную Конфуцием книгу песен «Шицзин» наряду с гимнами Шан и Чжоу. Это царство имело по сравнению с другими ряд привилегий, преимущественно в столь престижной сакрально-ритуальной сфере.
Для царства Лу V век до н. э. начался с мятежа в правящем клане Цзи во главе с авантюристом Ян Ху. Мятеж был подавлен общими усилиями трех кланов из дома Хуаня, которые еще в середине VI в. до н. э. фактически поделили между собой царство Лу, лишив правителя-гуна реальной власти. Подавление мятежа привело к бегству Ян Ху в Ци, а затем в Цзинь, где он поступил на службу к могущественному клану Чжао и сумел немало сделать для его процветания. Но правители Лу от этого ничего не выгадали. Власть осталась в руках тех же трех кланов, и прежде всего клана Цзи.
Сложные отношения были у Лу с соседним Ци. К сожалению, в источниках эти проблемы подаются в тесной связи с апокрифическими легендами о Конфуции, будто бы игравшем большую политическую роль в Ци. В 33-й главе Сыма Цянь вслед за «Цзо-чжуань» приводит в качестве аргумента весьма любопытный, но крайне сомнительный эпизод: якобы Конфуций, вмешавшись в церемониал встречи луского и циского правителей, попытался в грубой форме заставить правителя Ци извиниться и вернуть захваченные луские земли и добился желаемого [Вяткин, т. V, с. 81]. Как утверждает Сыма Цянь в 44-й главе о царстве Вэй, вскоре после этого, в 497 г. до н. э., Конфуций стал министром-сяном Лу. О том же упомянуто в 47-й главе, посвященной биографии Конфуция [Вяткин, т. VI, с. 133]. Все эти апокрифы недостоверны прежде всего потому, что правитель Лу в описываемое время не имел реальной власти, а подлинным наследственным правителем царства (сяном, хотя в те годы термин сян практически не употреблялся для обозначения фактического руководителя администрации, т. е. главного министра царства) был не Дин-гун, а всесильный Цзи Хуань-цзи из клана Цзи-сунь (Цзи-ши). Правда, был момент, как раз в самом начале V в. до н. э., когда луский Дин-гун попытался восстановить свою власть, однако его постигла неудача (см. [Васильев Л.С., 2000, с. 518–519]). Клан Цзи-сунь сохранил свою власть и еще достаточно долго фактически управлял царством Лу. Если верить «Чжушу цзинянь» [Legge, т. Ill, Prolegomena, с. 168], глава этого клана встречался с цзиньским Ю-гуном в качестве фактического руководителя царства Лу после смерти Дао-гуна в 426 г. до н. э. Однако этот факт вызывает некоторые сомнения у специалистов. В монографии Сюй Чжо-юня, например, утверждается, что клан Цзи-ши сошел с политической арены Лу несколько раньше[13].
Годы правления сына Дин-гуна Ай-гуна (494–468 до н. э.) довольно насыщены событиями. Правда, в «Цзо-чжуань» их зафиксировано немного. В записях за 488 г. до н. э. (7-й год Ай-гуна) сообщается о нападении Jly на соседнее княжество Чжу. Луские войска вошли в столицу Чжу и увели с собой правителя княжества в качестве пленника [Legge, т. V, с. 812, 814]. Но уже в следующем году лусцы отпустили пленника домой из «страха перед У и Ци». В сообщении от 485 г. до н. э. снова говорится о том, что правитель Чжу бежал в Лу, дабы добраться в Ци, откуда родом была его жена [там же, с. 816, 817, 820]. В записях за 484 г. до н. э. (11-й год Ай-гуна), где речь идет о новом военном конфликте Лу с Ци, прямо указывается, что делами Лу управляет представитель клана Цзи-сунь. В тексте упомянуто, что клан Цзи мог выставить армию в 7 тыс. пехотинцев. Всего же были отправлены для отпора Ци две армии, правая и левая. К слову, в числе военачальников клана Цзи-сунь был и находившийся у него на службе ученик Конфуция Жань Ю (Цю)[14], о чем упомянул и Сыма Цянь. Не вполне ясно, как протекало сражение, но натиск Ци был отбит [Legge, т. V, с. 822 и 824; Вяткин, т. V, с. 82].
12
10 Чтобы отличить цзиньский клан Вэй, который в период Чжаньго стал одним из семи сильнейших царств, от древнего Вэй (китайские иероглифы обоих царств, разумеется, разные), мы будем именовать последнее Малым Вэй — в отличие от просто Вэй (Большого Вэй).
13
11 Сюй Чжо-юнь [Hsu Cho-yun, 1965, с. 82], правда без ссылок на источники, утверждает, что все три луских клана из дома Хуаня (клан Цзи-ши или Цзи-сунь, а также Мэн-сунь и Шу-сунь) исчезли уже в начале периода Чжаньго, а на месте бывшей столицы правящего клана — города Би возникло самостоятельное небольшое княжество, о правителе которого Хуэй-гуне упомянуто в «Мэн-цзы» [Legge, т. II, с. 253; Попов, с. 181]. Впрочем, что такое начало Чжаньго, пока не вполне ясно. Не исключено, что оно охватывает и 426 г. до н. э., о котором упомянуто в «Чжушу цзинянь». Что же касается Хуэй-гуна из княжества Би, то он, видимо, жил несколько позже, во времена Мэн-цзы, т. е. не ранее IV в. до н. э.
14
12 В небольшом рассказе «Цзо-чжуань» от 11-го года Ай-гуна (484 г. до н. э.) приводится хорошо известный почитателям Конфуция и знатокам «Луньюя» эпизод о том, как правивший царством Лy клан Цзи-сунь через Жань Ю (Цю) решил было посоветоваться с мудрецом по поводу того, брать ли более существенный налог с земли. Учитель не дал прямого ответа, но в приватной беседе с Жань Ю заметил, что следует придерживаться древних традиций, что налога цю вполне достаточно и что если Цю и клан Цзи не хотят следовать традиционной норме, то непонятно, зачем они консультируются с ним [Legge, т. V, с. 824 и 826]. Стоит напомнить, что в «Луньюе» (XI, 16) зафиксировано более резкое осуждение Цю за попытку увеличить налог: «Цю не мой ученик!»