Страница 80 из 96
— Не любишь ты меня, Ярослав.
— Не люблю?! — возмутился Чужой (Ярославом его, оказывается, на самом деле зовут). И, улыбаясь, поправил: — Что ты. Терпеть тебя не могу.
Все трое весело засмеялись.
— Привет, — вклинился Олег, подходя вплотную. — Вы чего без меня убежали, я вас всё утро ищу.
— А, поединщик! — Чужой первым протянул руку. Йерикка кивнул. — Мы вот тут товары смотрим. Видел такие? Это Исаак Сергеевич нас совращает...
— Исаак Сергеевич — это я, — представился торговец. Но Олег его уже не слышал. На металлическом лотке перед ним лежали... сидюшники. Стопки дисков в ярких упаковках с надписями глаголицей, но очень знакомыми картинками. Батарейки — Олег узнал «Энерджайзер» и «Дэву»! Ширпотреб, как на лотке у вьетнамца — бейсболки, майки с аляповатыми цветными рисунками... Несколько ноутбуков с логотипами известных фирм, над-писанными по-данвански... но Олег мог покляться, что это копии «Атари» — видно по дизайну корпуса, расположению кнопок на клавиатуре, компоновке...
Что за ересь?
— Ваши меня поедом едят за то, что разлагаю общество, — шутливо пожаловался Олегу торговец. — А я, между прочим, торгую только тем, что покупают, ничего сам не навязываю. Полчаса назад один ваш вот плеер купил. Хорошая вещь. И батарейки к нему.
— Ревок купил, — хмыкнул Йерикка. — Ладно, пусть балуется... Гладко у тебя выходит, торговец. Мол, я не я и вина не моя — это люди покупают, а я только их запросы удовлетворяю. Вот так вы и дурью торгуете.
— Я этой дрянью не торгую, — брезгливо отозвался Исаак Сергеевич, — не первый год езжу сюда, вы меня знаете... Да и то сказать, если уж на такое свернули — разве не так? Посмотрим давайте — из-за дури масса преступлений совершается, а почему? Да потому, что люди ХОТЯТ её иметь. Если им это запрещают — так они убивать начинают. А если им дать то, чего они хотят — преступлений не будет, никому же насильно дурь не навязывают. Но если кто хочет — да на, пожалуйста, чего жизнь-то себе невыполнимыми запретами усложнять, обставлять, как волка флажками?!
— Каков, а? — с не которым даже удовольствием подмигнул Олегу Чужой. — Не прищемишь.
— Ну и вы не простачки, — хрукнул Исаак Сергеевич. — Да что там, все мы рабы божьи.
— Мой бог меня рабом не зовёт, — тихо сказал Йерикка, чуть наклоняясь вперёд, и Олег с изумлением увидел в его руке, нацеленной под прилавком в живот торговца, воронёный парабеллум. — Давай-ка мы с тобой тут постоим, а друзья мои посмотрят, что ты там в этот год привёз, кроме обычного набора. Вольг, поможешь?
— С удовольствием, — искренне сказал Олег, наблюдая, как лицо торговца начинает сереть с зеленцой. Чужой уже гибко прыгнул через лоток, отстранил Исаака и вошёл внутрь балагана. Олег последовал за ним, услышав за спиной одышливое:
— Не понимаю... там нет ничего против ваших законов...
Йерикка молчал.
Чужому не слишком требовалась помощь. Он уверенно подошёл к ящикам у стены прямо напротив входа, сбросил верхний, открыл ногой. Там лежали майки. Концом своей палки Чужой отбросил их, открыв ровные ряды упаковок со шприцами, уже наполненными желтоватой жидкостью.
— Наглёж... — поражённо сказал Олег.
— Подстава, — усмехнулся Чужой. Сбросил второй ящик, сделал то же — там оказались блестящие пластмассовые пакеты. — Это что ещё?
Олег подошёл ближе. Чужой, достав камас, распорол обёртку — внутри оказался глянцевый яркий журнал. Олег моргнул. Чужой тихо потянул сквозь зубы воздух, словно ему стало очень больно, пролистал страницы — с минимумом текста и максимумом иллюстраций, почти сплошь заполненных голыми детьми и подростками, группами и поодиночке, среди самых различных интерьеров. Сказал задумчиво:
— А я-то думал, мы эту дрянь... ошибся, — пролистал ещё раз, бросил в ящик. Покосился на Олега: — Что с тобой?
— Ничего, — трудно ответил Олег, чувствуя, как начинает ровно, жарко полыхать всё лицо. К горлу подступил комок, скатился обратно в желудок, оставив изжогу. В школе среди ребят были несколько человек, достававших из-под полы ИМЕННО ТАКИЕ издания и даже видеокассеты с дисками. В этом было что-то настолько отвратительное, что Олег всякий раз заводился, стоило ему увидеть подобные вещи. Ему это казалось хуже... честное слово, хуже убийства. Там, на Земле, он не мог ничего сделать. Но здесь...
— Я выпотрошу эту крысу, — процедил он. Но Чужой перехватил Олега за плечо:
— Стой. Я же сказал, что это подстава. Исаак, конечно, грязь, но не того плана. Это ему просто подбросили, чтобы отвлечь наше внимание... Вот что, ты один этот журнальчик у упаковку шприцев вынеси и покажи ему. И скажи, чтобы сюда шёл.
Олег вылетел, как на крыльях. Шваркнул шприцы и журнал на лоток, со злорадством увидев, как из зелёного торговец стал превращаться в творожно-белого и начал потирать шею, словно на ней уже захлестнулась верёвка Права:
— Это не я... это не знаю... вы же меня... я чтоб — никогда! Я нет!
— Успокойся, — негромко сказал Йерика. — Твоё счастье — это и правда тебе подбросили, — торговец дёрнулся и громко испортил воздух.
— Иди внутрь, — мотнул головой Олег. — С тобой поговорить хотят.
Исаак Сергевич моментально шмыгнул в балаган. Йерикка поднял журнал, полистал — Олег отвернулся, чувствуя, как его начинает колотить.
— Да, — словно металлическую черту подвёл Йерикка. — Вот это и есть самое страшное.
— Почему товары не обыскивают в начале торговли?! — взорвался Олег. — Чтобы эта грязь даже появиться здесь не смела! Или это первый случай?!
— В том-то и дело, что не первый, — грустно ответил Йерикка. — А товары некому обыскивать. Тут же нет полиции, даже нет управляющего ярмаркой. Сам каждый приезжает, сам торгует, сам уезжает... Исааку подкинули. А бывает, что и нагло привозят. И торгуют.
— Ради такого дела можно было бы и полицию организовать, — проговорил Олег, успокаиваясь. — Сам же говорил — это и есть самое страшное!
— Ты не понял, Вольг, — поморщился Йерикка. — Самое страшное — не то, что это ВОЗЯТ. Самое страшное, что есть кто-то, кто это ПОКУПАЕТ. Уже есть. Среди этих людей, — Йерикка повернулся и обвёл рукой толчею вокруг. — Таких надёжных, честных, сильных людей... Исаак прав — спрос рождает предложение, а не наоборот... — он помолчал и добавил: — Скотиной быть легче, чем человеком. А оправдание скотству найти легко. И я боюсь, что, когда большинство из нас погибнет — те, кто сейчас покупает ЭТО, сами откроют данванам ворота наших городов...
— А как же Закон Рода? — спросил Олег. Ему было горько.
— Смотри, — Йерикка полистал журнал. — Этот мальчишка похож на меня... только волосы светлые. А вот — точь-в-точь Морок... На юге тоже верили в него, — в голосе Йерикки прозвучала безнадёжность. — Может быть, ещё их отцы верили и скорей умерли бы с голода или разбили себе головы о стены, чем... Просто мы, горцы, оказались крепче... но и мы начинаем поддаваться. Может быть, оно и к лучшему будет — погибнуть. Не так страшно, как увидеть день, когда и здесь восторжествуют животное скотство и вседозволенность под масками свободы, Вольг...
— И ты смиришься?! — выпалил Олег. — Ты смиришься, говори?!
— Нет, — Йерикка внезапно вскинул голову, глаза его опасно блеснули. — Нет, клянусь Солнечным Щитом Дажьбога! Пока жив — нет. А потом... — он засмеялся негромко. — Мир таков, каковы мы в нём. Так-то, Вольг. И это совсем неплохо.
— Только трудно, — угрюмо буркнул Олег, хотя такой Йерикка — обычно ироничный — нравился ему куда больше, чем мрачно-обречённый.
— Нелегко, — согласился Йерикка. И прищурился: — А что это тебя вдруг так заело а, Вольг?
— Не знаю, — помолчав, немного удивлённо ответил Олег. — Может, просто мне всё это и на Земле не нравилось. Только там я ничего сделать не мог.
— Ну сейчас сможешь, — пообещал Йерикка. — Сейчас мы пойдём брать одного на самом деле опасного типа.
— Это хорошо, — рассеянно заметил Олег. И спросил: — А почему аппаратура с Земли? Вот, батарейки. И ноутбуки такие же, только лейблы другие. Я понимаю, что вам нужно оттуда помощь получать. А данваны же и так высокоразвитые.