Черное и белое

— Анатольич, — с невинным видом произнес Гамлет, — узнай, чего он хочет!

— ЧТО, ГАМЛЕТ — «Мимо тещиного дома, я без шуток не хожу»?! САМ УЗНАЙ!

— Не, я не хочу, утонуть боюсь!

— КОЗЕЛ!-

И мы замолчали. Наблюдая за жестикуляцией дикаря, я думал о том, что чем-то мы похожи на акванавтов в батискафе, наблюдающими за морской жизнью на дне океана. Особенно это ощущение усилилось, когда масай растворился в пучине дождя.

— Поплыл за приятелями! — Пробормотал Мамба. Видимо у него оказались те же ассоциации. Злости и ехидства в его голосе более не прослеживалось.

— Знаешь, дружище, — воспользовался я изменившимся настроением компаньона, — а ведь у них здесь постоянный пост! Ты обратил внимание, как быстро он на нас вышел? И это при практически нулевой видимости!

— Угу! Место, где мы появляемся, они точно вычислили, можно сказать очень точно!

— Зря следы заметали!

— А ты, Анатольич, частенько совершаешь лишние телодвижения!

— Лучше сделать бесполезное, чем жалеть о том, что не сделал полезного! Тут как у врачей, главный принцип — «Не навреди!»

— Этот принцип, когда чего-то делаешь. Пытаясь «Не навредить», методом ничегонеделания — порочная практика!-

Лениво перебрасываясь фразами, мы дождались просветления, и когда дождь немного поутих, наш автомобиль, тронулся к масайской деревне. Медленно крутящиеся колеса, оставляли за собой хорошо заметную колею. Травы саванны не могли сопротивляться мощным протекторам внедорожной резины вездехода. Вспомнились незарастающие следы на вечной мерзлоте, но здесь, слава богу, зарастет все мгновенно. Где-то через полтора часа неспешного движения, нам встретился комитет по торжественной встрече вновьприбывших героев. Жиденькая горстка мокрых негров, возглавляемая плотно облепленным балахоном ил-мориджо Мурханом. В этот раз мы покинули уютную кабину грузовика, чтобы приветствовать старшего воина маньятты. После непродолжительных приветственных речей, Гамлет и Мурхан направились к «Унимогу». Гамлет уселся за руль, а Мурхан, судя по раздающимся звукам, вскарабкался на свое привычное место на крыше фургона. — Гамлет, — поинтересовался я, — чего хотели, эти добрые люди?

— В общем-то, ничего. Так, превентивное лизание задницы потенциальному начальству.

— Ну и хорошо! Нам, их природный подхалимаж только на руку. Ведь, кто-то должен работать на постройке нашей базы.

— Угу! — В очередной раз изобразил филина Мамба. — Эти наработают! Все переделывать придется!

— Ничего! Мне от них, не нужно никакого мастерства, одна исполнительность!-

По прибытии в маньятту, я выслушал средней продолжительности обмен любезностями. На этот раз, Мамба общался с илморуаком. Перевести, или хотя бы пересказать содержание митинга, Гамлет отказался наотрез.

— Ничего интересного, очередные восторги по поводу встречи. Но знаешь, Анатольич, старикан абсолютно искренен. Он действительно рад нашему приезду!

— Гамлет, если говорить честно, то это, меня слегка напрягает! У них, что, опять какие-то трудности?

— Нет Влад, у них все нормально. Илморуак высказал надежду, что мы прибыли сдержать свое обещание — сделать их богатыми и счастливыми.

— Это нормально! Нам типа больше делать нечего, чем их осчастливливать.

— Конечно, в деревне нет ничего нового, в том числе и счастья, так, что единственными возможными причинами нашего появления являются желания либо принести счастье, либо обрушить беды на поселение.

— А как же! Согласен! Чего бы, такие необычные личности как мы не сделали, — жди перемен! А о чем еще поведал старейшина?

— О том, что пир уже подготовлен, пора пропустить по-первой!

— Вот, Мамба, видишь! Сколько всего интересного я узнал, а ты, подлец, не хотел разговор пересказывать!

— И правильно не хотел, пора тебе Анатольич, приступать к изучению масайского языка. В наших обстоятельствах, этот язык тебе пригодится, вернее русского.

— Займемся! Доставай, из кузова огненную воду, сейчас и приступим!-

Надо оговориться, что взяв с собой в поход ящик коньяги, я вовсе не рассчитывал использовать в качестве учебного пособия при изучении языков. Хотя, конечно, цели были близки по смыслу. Все дикари падки на крепкое спиртное и это давало еще один рычаг воздействия на аборигенов. Что последовавшая пьянка и подтвердила в полной мере. Под мерное заглатывание веселящего душу напитка, мы договорились о создании воинского подразделения из молодых воинов племени. Руководство «отделением» было возложено на Пархола-прикола, а Мурхан был объявлен генералиссимусом. Подразделению было выдано снаряжение, и мы даже умудрились провести занятия, по строевой и боевой подготовке. В процессе занятий, была выявленна изрядная, по общему мнению, глупость молодежи. Старичок илморуак, сетовал на падение нравов и общее оглупление подрастающего поколения. Он, рвался лично продемонстрировать, как надо «СТРОИТЬСЯ» и «ШАГОМ МАРШ», но по причине алкогольной неустойчивости на ногах, так и не смог явить «городу и миру», идеальной выправки и точности в выполнении экзерциций. Следует, так же признать, что концу занятий все двенадцать «апостолов», держались на ногах с преизрядным трудом, за правильное выполнение команды, следовало поощрение, в виде глотка коньги. И я не знаю, что больше повлияло на устойчивость наших гвардейцев, поощрения или запредельный вес доспехов. Пятимиллиметровой толщины полосы металла, давили на плечи солдатиков через чур весомо. Закончив издеваться над нашими рекрутами, я объявил, что по старой, мудрой традиции моей Родины, дом для военачальника должны строить подчиненные ему воины. Таким образом соблюдается режим секретности и осуществляется проверка, насколько подчиненные любят своего командира. Если любят, и он хороший командир — то и дом ему построят отличный. Приобщившись к этой мудрости, в переводе Гамлета, и Мурхан, и илморуак согласно покивали головами. Старикан заявил, что старые решения самые лучшие, а более молодой ил-мориджо, выразил горячее желание построить все лично. На этом конструктивная часть пьянки, несомненно завершилась. Не считать же созидательной «занятие по боевой подготовке», когда по моей просьбе поддатые негры по очереди пытались поразить меня тычками своих копий, а я доведенным, еще в Москве, до автоматизма приемом, эти палки у них отбирал. Ни мне, ни воякам, эти упражнения никакой пользы не приносили. Можно подумать, что лихое разоружение масаев, поднимало мой авторитет, но нет. Был один подвох, отобрав у очередного нападающего ассегай, я тут же его терял, вместе с приобретенным авторитетом. Что делать с копьем, я хотя и представлял, в общих чертах, но класс противников в таком противостоянии не давал мне воспользоваться этим знанием. Короче, было весело и бессмысленно. Я стал значительно ближе и понятней этим людям, но ничего хорошего в этом не было.

Яркое, утреннее солнце палившее с безоблачного неба, казалось измученному похмельем организму, несколько сероватым, как и эмоциональная окраска пейзажа. Двенадцать масайских воинов растянулись муравьиной колоной за переваливающимся на неровностях почвы, как хромой гиппопотам, мерседесом. На крыше кунга «Унимога» привычно-гордо восседал Пархол, бравый командир отделения боевых копьеносцев. Он быстро оценил преимущества своего высокого положения. Свысока поглядывая на своих вновь приобретенных подчиненных, нагруженных оружием и тяжеленными доспехами, он не забывал обозревать окрестности на предмет гипотетических опасностей. Гамлет остановил машину, на ничем для меня непримечательном месте. Видимо здесь, в нашем мире, был охотничий лагерь. Рассредоточившись на местности, наши вояки тщательно проверили все распадки и овражки в зоне видимости, во избежание неожиданного появления хищников. Мы с Гамлетом принялись размечать по заранее составленной схеме план нашего будущего поселения. Используя буровые возможности «Унимога», мы подготовили скважины под сваи, которые были призванны стать фундаментом. После этой подготовки, мы всем табором отправились по окружающим рощицам искать и валить подходящие стволы. Это занятие отняло у нас три дня. Три погожих, солнечных, на удивление сухих для этого сезона дня. Подходящих деревьев было еще меньше, чем рощиц в окрестностях. Каждое спиленное деревце, приходилось перетаскивать к месту строительства. Ну, конечно не каждое, в некоторых зарослях удавалось добыть до тех бревен. Но трелевать добычу было долго и муторно. Против всех ожиданий масаи оказали нам в нелегком деле лесоповала изрядную помощь. Они сноровисто обрубали пальмовые листья колумбийскими мачете, и перетаскивали охапки покрытия для крыши хижины на крышу вездехода. Но с каждым перевезенным бревном, и закрепленным на крыше веником из листьев, меня все сильнее охватывало ощущение бессмысленности происходящего. Бревна, как и пальмовые листья были сырыми, что делало их малопригодными к строительству. Выезд на место, уже казался мне идиотской затеей. Это мнение активно разделял Мамба, причем разделял еще до выезда на место действия. За три дня до «Конца Света», я скомандовал: — Все шабаш, Гамлет! Поехали за Ларой, а то не успеем.