Страница 7 из 177
После того, как было немало выпито и рассказано историй о победах императора желтолицых, одержанных благодаря многочисленным отрядам, вооруженным самострелами, Ратам Ан решил встать из-за стола и пойти на двор, подышать свежим воздухом. Он не выглядел пьяным, хотя, присмотревшись, можно было заметить, что его движения не совсем тверды. Ратам Ан повертел в руках подаренный ему арбалет (с которым он не расставался) и заявил:
«Ну что ж, может эта штука мне на что-нибудь и сгодится. А тебе, так и быть, дам сотню новобранцев. Поглядим, что ты с ними сумеешь сделать». — И без всякого перехода Ратам Ан спросил:
«Послушай-ка, Тенг, а сколько тебе лет?»
«Всего лишь двадцать» — со вздохом сожаления ответил тот. (Это была неправда. Ему не исполнилось еще и семнадцати. Но крепкое телосложение и темная кайма уже один раз подстриженной бородки позволяли ему скрывать действительный возраст).
Ратам Ан оглядел его с головы до ног:
«Посмотрим, годишься ли ты в сотники…» — Он внезапно резко повернулся, выхватил у одного из своих спутников меч, висевший у того в ножнах на поясе, и бросил его Тенгу. Ему едва удалось поймать меч за рукоять, а Ратам, стремительно обнажив собственный меч, блеснувший в лучах солнца, пробивавшегося сквозь легкую дымку облаков, крикнул — «защищайся!» — и тут же сделал быстрый выпад.
Тенг успел подставить меч. Сталь со звоном ударила в сталь. Тенг замер, весь подобравшись в тревожном ожидании. Ратам Ан, легко орудуя тяжелым мечом, проворно сделал несколько пробных выпадов. Тенг без особого напряжения отбил их. Оценив противника, Ратам стремительно нанес серию неожиданных ударов. Тенг сумел парировать и их, отступив при этом на два шага.
Теперь он почувствовал, что по его спине щекочущими струйками стекает пот. Мокрой стала и ладонь, сжимающая меч. Военачальник начал быстро теснить его к стене, не давая опомниться, и Тенг уже едва успевал подставить меч или уклониться от удара. Чтобы не оказаться прижатым к стене, он, изловчившись, сам сделал стремительный выпад и вынудил Ратама отступить на шаг назад. Воспользовавшись этим мгновением, Тенг отскочил от стены и начал отступать вдоль нее, по-прежнему не в силах перехватить инициативу.
Конечно, тренировки на островке, да и постоянные упражнения здесь, в Алате, позволяли ему не выглядеть совсем уж профаном в воинском деле. Но в искусстве боя на мечах ему было далеко до Ратам Ана. Чудо, что его удары еще не достигли цели. Ратам Ан свободно фехтовал мечом, казалось, безо всякого напряжения. Но его уже начало раздражать, что противник не хочет уступить ему в быстроте. Да и необычная манера фехтования Тенга несколько озадачивала его.
Будучи, пожалуй, чуть ниже Тенга, начальник войска области Алат был явно крепче его и заметно шире в плечах. И он решил обрушить на Тенга не только свое воинское искусство, но и мощь опытного бойца. Град тяжелых ударов посыпался на Тенга, заставив того перехватить меч двумя руками и отступить еще на несколько шагов. Меч Ратам Ана описал замысловатую кривую, буквально схлестнулся с мечом Тенга, и юноша почувствовал, как его оружие, больно врезавшись рукоятью в пальцы, вылетело из потных ладоней. Ратам Ан в пьяном азарте снова занес клинок и Тенг, приседая на одну ногу и пригибаясь, чтобы увернуться от свистнувшего над его головой лезвия, крикнул:
«Сдаюсь, сдаюсь!»
Ратам Ан с видимым выражением сожаления на лице опустил меч и убрал его в ножны. Воин, стоявший поодаль, подобрал с земли свое оружие и снова отошел в сторону. Ратам Ан подошел к Тенгу, раскрасневшемуся и вытиравшему пот со лба и, похлопав его по плечу, покровительственно произнес:
«А из тебя может выйти толк».
«Не знаю, выйдет ли из меня толк, но сейчас я только и ожидал мгновения, когда из меня выйдет дух. Такой могучей руке никто не сможет противостоять» — уважительным тоном ответил Тенг.
«Да», — самодовольно молвил начальник войска, — «этой рукой я перебил немало загривков покрепче, чем твой. А ты — ты станешь у меня сотником. Потом поглядим, каков ты в настоящем деле!»
Тенг подобострастно заглянул ему в глаза:
«Мне пригодилась бы еще пара ветеранов, чтобы научить молодняк порядку, принятому в твоем войске — я же сам его не знаю. Да еще нужен десяток оружейников — не сам же я буду делать на всех самострелы!»
«Ты их получишь» — бросил Ратам Ан, занося ногу в стремя.
Глава 2
Вступление в должность сотника далось Тенгу нелегко. Хорошо еще, ему удалось с самого начала найти общий язык с ветеранами, смотревшими на новоиспеченного сотника как на выскочку, зеленого юнца, да в довершение всего еще и чужака. При встрече Тенг заявил им без обиняков:
«Как я очутился на месте сотника — о том уже поздно рассуждать. Нам с вами надо сделать солдат из сотни новобранцев. Причем подозреваю, что достанутся нам не лучшие. Придется поработать. И я буду работать, сколько потребуется, разрази меня гром, и всех остальных заставлю попотеть, коли дело того требует».
На совет других сотников Тенгу полагаться не приходилось. Во-первых, для них он был выскочкой, юнцом и чужаком в еще большей степени, чем для ветеранов-десятников. Во-вторых, Ратам Ан не зря сказал, что Тенг будет сотником у него. Начальник войска столичной области не решился приписать сотню этого юнца с его странным оружием к какому-либо из полков, и решил числить эту сотню за собой.
Для начала Тенг вызнал у ветеранов, как учили новобранцев во дни их молодости, добавил к этому кое-что из осевших у него в памяти правил обучения древней римской армии, и начал тренировки. Солдаты потихоньку (а кое-кто и в открытую) роптали. Ведь в других полках давно уже позабыли многое из прежней военной науки, и не утруждали солдат бегом, прыжками, плаванием, единоборствами, да диковинными упражнениями. Однако ветераны стали поглядывать на Тенга, который неутомимо проделывал все это вместе с солдатами, с уважением. Вскоре они уже не гнушались делиться с этим юнцом своим немалым опытом войсковой жизни.
К концу первого месяца, после многократных личных визитов Тенга в оружейные мастерские, где он сам показывал мастерам, как делается самострел, стали, наконец, прибывать в его сотню первые образцы этого необычного для имперского войска оружия. И тогда Тенг к тренировкам стал добавлять и военное обучение. Прежде, чем приступать к тренировкам с боевым оружием, его новобранцы получили копья без наконечников и рубились деревянными мечами. Еще через месяц толпа крестьянских парней, кое-кто из которых был помоложе Тенга, и десятка два личностей неопределенного возраста, больше всего напоминавших проходимцев, с которыми Тенг уже сталкивался в Мериане и в Алате, стали уже малость походить на воинов.
Солдаты дружно топтали пыль на дороге, ведущей от лагеря к полю, на котором Тенг обучал их стрельбе. Уже больше двух месяцев он возился с этими крестьянскими парнями. Самым трудным оказалось научить их простейшим перестроениям, необходимым для правильного стрелкового боя. Но Тенг упорно, изо дня в день продолжал учебу (в том числе и потому, что эта изматывающая работа позволяла ему поменьше вспоминать о своих утратах и пореже блуждать в бесплодных сомнениях насчет того, зачем он, собственно, здесь очутился). Дело, вроде бы, начинало идти на лад.
Сотня тремя колоннами подходила к стрельбищу, когда позади Тенг увидел пыль, поднятую на дороге несколькими всадниками. Когда те приблизились, в одном из них Тенг узнал Ратам Ана, в другом — его телохранителя Нуза. По команде Тенга сотня громкими криками приветствовала начальника войска.
«Ну как твои бараны? Выходит что-нибудь?» — громко спросил Ратам Ан, осаживая коня.
«Пройдем на стрельбище. Там увидим, годны ли они в дело» — предложил Тенг.
Стрелки, по-прежнему держась тремя колоннами, вышли на ровное поле. В двух с лишним сотнях шагов виднелись кое-как сколоченные из досок щиты с грубо намалеванными на них силуэтами пехотинцев и всадников.