Страница 9 из 121
Также меня представили суре Бурс - дородной и добродушной женщине. Судя по тому, что управляющий назвал ее «сура», а не «сури», как меня, закралось подозрение, что в этом мире обращение к замужним женщинам отличается. Только вот как они это положение определяют, мне было непонятно. Колец или браслетов у поварихи я не увидела, да что там, мое кольцо с топазом, которое мне подарил Денис на помолвку, вызвало нешуточное изумление. А когда женщина заметила серьги с такими же камнями в моих ушах, так вообще шарахнулась в сторону. А ведь у меня был еще браслет и цепочка, правда, они прятались под одеждой. Даже не знаю, как так получилось, что все золото оказалось вчера на мне. Цепочку с кулоном я носила с пятнадцати лет, подарок отца, как и браслет, только его он подарил мне на двадцатилетие. Оба раза подарки мне привозил курьер, и что-то мне подсказывало, отец их сам не покупал, просто поручил это сделать кому-то из своих помощников. Как они там? Как вообще родители восприняли мою пропажу? Мама, наверное, плачет, говорит, что всегда боялась чего-нибудь подобного, что ничего хорошего из меня так и не выросло, обвиняет отца и школу. А отец? Даже не знаю. Я его-то и до их развода с матерью видела не часто, а после всего пару раз - один из них, когда на меня оформляли квартиру.
Ну да все это в прошлом, а в тот момент я решила снять серьги с кольцом и повесить на цепочку, чтобы никого не смущать и не провоцировать. Оставлять в комнате не рискнула, наружный запор на двери мне так и не сделали. Хорошо, что Ривен прибил мне щеколду изнутри. Пока он это делал, а сие действо происходило вечером, мне раза три хотелось отобрать у молодого человека молоток и сделать самой. Не знаю, все ли маги такие беспомощные в вопросах ремонта или нет, но работать руками парень был явно не приучен. Зато мы с пользой провели два часа после ужина: он учил меня языку, а я его - правильно держать молоток, который я все-таки забрала. Кстати, после того как он понял, что я умею писать и читать, маг принес из библиотеки книгу и стал учить меня их азбуке.
Глава 3
Вот уже больше двух недель я привыкаю к новому миру. Вообще-то, время здесь меряют декадами, а часов в сутках больше. Или сам час составляет не шестьдесят минут, как у нас. Пока моего словарного запаса недостаточно, чтобы выяснить такие нюансы. Жизнь моя оказалась спокойной и не слишком тяжелой. Изначально воображение рисовало все возможные издевательства и рабский труд, на деле же все вышло прозаичнее. Никто не заставлял таскать меня неподъемные ведра с водой или углем (удивительно, но был здесь и он), не требовал работать круглосуточно, не бил. Вообще, люди относились ко мне настороженно, но без агрессии.
Так повелось, что Ривен приходит ко мне каждый вечер и задерживается все дольше и дольше. Умом я понимаю, что таким путем от моей репутации в замке ничего не останется, но и прогонять единственный источник информации не хочу. К тому же ни с кем другим я не общалась и знаки внимания ни от кого не принимала. Да и не было этих знаков, чему я очень радовалась. Догадываюсь, что ко мне никто не пристает только потому, что я провожу все время на кухне или в своей комнате. Но вряд ли такое положение продлится долго, я заметила, что воины, которые нам носят воду и уголь, регулярно меняются. Казалось бы, зачем носить воду, имея водопровод? Меня эта мысль мучила несколько дней, водопровод работал как-то мудрено: в огромный металлический чан наливают ведрами воду, она в нем нагревается и поднимается вверх по трубе, а вот дальнейший механизм для меня оставался загадкой.
И если в первую неделю воду носили сплошь молоденькие пареньки, у которых только начали расти усы, то с недавних пор стали приходить матерые мужики. То, что это воины было понятно и с закрытыми глазами: шума от них было много, а гонору у каждого еще больше. А еще мне не нравилось, с какими пошловатыми улыбочками они смотрели в мою сторону. Я делала вид, что не замечаю этого, но настроение такие взгляды конечно же не поднимали. На их фоне выделялся один воин. Был он очень харизматичный: высокий (в этом мире низкорослых людей я пока не видела), жилистый (кожаная одежда на мужчине не оставляла простора для фантазии). Его глаза, пугали своей бесцветностью на загорелом лице, а белые волосы, обрезанные коротко и криво, будто их кромсали ножом, притягивали внимание. И ко всему этому у воина был ожог на шее. Он немного заходил на левую щеку, явно застарелый и почти незаметный.
Так вот этот "красавчик" зачастил к нам на кухню в последние дни. И если другие воины весьма шумно сообщали о своем приходе, шутили с Петросом, заигрывали с кухаркой, шпыняли мелких поварят и старались повернуться ко мне выгодной стороной, то блондина я замечала только тогда, когда он оказывался рядом. Да он вообще выгодно отличался от других, с моей точки зрения, ходил тихо, молчал, имел серьезный вид. Единственное, что меня настораживало - это отношение к нему окружающих, его сторонились и побаивались. А мужчина будто не замечал этого, сделав свою работу, он садился с края стола и ждал, когда ему нальют кружку чая. На самом деле та трава, что заваривали в этом мире, на чай совершенно не походила, поэтому я его так называла больше по привычке.
Кстати, подавать чай приходилось мне. В первый раз меня попросил сделать это Петрос, а потом уж так повелось. Наверное, за кем-то другим я бы отказалась ухаживать, как постоянно делала, когда Петрос посылал меня накрыть на стол для магов или что-то отнести им в комнаты, коверкая слова: "Милорд сказать кухня". Но внимание блондина было ненавязчивое, он просто пил свой чай и следил за моей работой, а еще вокруг него витала аура спокойствия. То есть мне он совершенно не мешал, более того, я про него постоянно забывала, увлекшись своим делом. А вот когда он уходил, я замечала сразу: на кухне возобновлялись разговоры и смех, сыпались распоряжения, в общем, о спокойствии можно было только мечтать.