Страница 137 из 138
Запах изувеченных тел и выстрелов был силён, и от взрывов поднялось столько дыма, что дворик окутала пелена кровавого тумана.
— Будьте отважны, сёстры! — ясный голос Бригитты колоколом доносился сквозь рёв. — Помните наши учения! Мы идём по пути праведности. И пусть он выложен битым стеклом, мы ступим на него босыми ногами…
Бригитта помедлила, глядя, как изувеченное тело сестры Анастасии рухнуло на землю. Её охватила невероятная тоска, но сестра призвала всю свою внутреннюю силу и прицелилась в ненавистного врага. Голос Бригитты вновь прорвался сквозь рёв.
— Хотя его пересекают реки огня, мы перейдём их…
Голос был силён и не дрожал, но хватка становилась слабее. Не от недостатка огня веры, если её что и утешало в разверзшейся бездне ужаса, так то, что любимые сёстры умерли с честью и отвагой. Но Бригитту подкосил размах потерь. От многих рядов осталось кольцо едва ли из дюжины сестёр.
Пали и некоторые из Красных Корсаров, но их лучшая и более сложная броня выдерживала больше и защищала дольше. Сердце Бригитты ёкнуло, когда она поняла, что возможно предатели даже не мертвы. Усиленная физиология позволит им выздороветь и вновь сражаться. И за это сестра их презирала. Она ненавидела само их существование. Для Бригитты это были худшие из неверных, которых мог породить Империум. Она ненавидела их за то, что Корсары разрушили храм, её дом, место, где Бригитта выросла из девочки в женщину.
Она…
… пролила кровь.
Бригитта впервые в жизни ощутила дрожь страха — приправленный медным привкусом собственной крови, когда сестра прикусила губу так сильно, что порвала тонкую кожу. Напоминание о смертности придало ей сил завершить пылкую молитву.
— Хотя путь уводит вдаль, свет Императора направляет мои — наши — шаги, — Бригитта воткнула в болтер свежий магазин и, крича от гнева, обрушила свою ярость на надвигающегося врага.
У её ног на плитку вытекали кровь и внутренности сестёр. Образ поражения застыл перед глазами и наполнил ненавистью сердце. Слёзы гнева и жуткая, невыносимая печаль мешали видеть, но Бригитта не дрогнет. Не сейчас.
Она продолжала стрелять, больше не заботясь, попадает или нет. Это стало актом чистой ненависти.
Через несколько мгновений Бригитта поняла, что больше не слышит звуков боя. Лишь одно оружие продолжало стрелять — её. Это не заставило её остановиться, и сестра продолжала палить, пока на пол не рухнула последняя гильза.
Один из предателей, ужасный и не носивший шлема, вышел из стаи.
— Ты сестра Бригитта из ордена Железной Розы, — произнёс он. Это был не вопрос. Бригитта посмотрела на нечеловеческое лицо и тяжело сглотнула. Она уже видела космодесантников без шлема и привыкла к их широченным лицам. Но это… существо… было так далеко от всего человеческого, что Бригитте невольно захотелось закричать от бесконечного презрения. Её тошнило от окружавшей чудовище ауры зла.
Сестра начала тихо повторять литании веры, не отрывая взгляда от аугментированного монстра. Она ни подтвердила, ни опровергла его слова — лишь выхватила боевой нож и вонзила его в глотку предателя. Чёрное Сердце устало вздохнул и с вымученной осторожностью, не желая убивать, оглушил её тыльной стороной ладони.
Гурон вновь поразился хрупкости человеческого тела, когда нёс в зал повисшую словно безжизненная кукла сестру Бригитту. Откуда брались силы без улучшений, которыми были наделены все его генетические братья? Лицо Бригитты скривилось, удар как минимум разбил ей кости щеки, и вокруг челюсти багровел синяк. Заплетённые волосы растрепались и свисали.
Денгеша обернулся, услышав шаги. Он снял шлем, и Гурон вновь поразился корчащимся на лице колдуна клеймам.
— Ты её не убил?
— Она лишь без сознания. Не думай обо мне слишком плохо.
— Тогда положи её рядом с сосудом, и я начну ритуал, — Денгеша уже завершил приготовления к обряду, который привяжет могучую душу к проклятой бутыли — внешне безвредной и неподвижно лежавшей на боку. Колдун нарисовал в зале нечитаемые символы, окружавшие концы восьмиконечной звезды Хаоса. На семи сторонах стояли чародеи его кабала, а вершина оставалась свободной и явно предназначалась для самого Денгеши.
Гурон прошёл вперёд и бесцеремонно бросил тело Бригитты там, куда показал колдун. Он заметил, что символы на полу были написаны кровью, вероятно принадлежавшей мёртвым солдатам.
— Теперь ты должен выйти из знака, мой господин. Когда мы начнём собирать необходимую для связывания энергию, там будет опасно.
Из-за разбитых стен храма доносились далёкие выстрелы. Вызванное стражей подкрепление наконец-то прибыло. Гурон кивнул своим воинам, и они удалились без лишних слов.
— Нельзя позволить никому сюда входить, пока я буду проводить обряд. Баланс силы хрупок.
— Мои воины их удержат, — Гурон сделал несколько шагов назад. — Поверь, они справятся. Я, однако, останусь.
— Как пожелаешь.
Гурон Чёрное Сердце повидал много ритуалов, но никогда не видел при проведении такой неподдельной решимости и целеустремлённости. Он внимательно смотрел на Денгешу, занявшего позицию на вершине звезды, и вслушивался в его слова. От этого было мало проку, так как колдун говорил на каком-то неведомом Гурону тайном языке, но интонация была ясна.
Остальные Гетеродоксы эхом повторяли слова по одному, пока в заклинании не появился диссонирующий, невозможный ритм. Звук становился всё громче, и всё это время из-за стен храма доносились отзвуки битвы.
Густая, похожая на дёготь чёрная субстанция начала пузыриться на концах звезды. Она поднялась, так и не выплеснувшись за пределы фигуры, и окутала сначала бутылку, а затем неподвижную сестру битвы тёмным саваном. Речитатив Денгеши стал почти музыкой, он словно пел. Глаза сверкали, на лице застыло выражение чистого экстаза.
Густое студенистое вещество становилось всё более беспокойным, и в какой-то момент Бригитта очнулась. Ощутив, что её душат, сестра открыла рот, чтобы закричать. Жижа устремилась в рот, и закашлявшаяся Бригитта забилась, отчаянно пытаясь вдохнуть.
Как только это произошло, Денгеша выступил вперёд и подошёл к сестре. Гурон наблюдал, слабо подавшись вперёд. Вот оно. Момент настал. Ради этого Кровавый Пират и его последователи заключили бессчётные пакты и соглашения. Сейчас всё окупится. Или он потерпит неудачу.
Стрельба снаружи прекратилась, но колдуну Хаоса не было до этого дела.
Денгеша с абсолютным презрением посмотрел на корчащуюся женщину, затем крепко сжал её руки. Колдун поднёс их к стеклянной бутылке и заставил взяться за неё, обхватив латными перчатками крошечные ладони. Затем он произнёс единственные слова, которые понял Гурон.
— Будь навеки связана.
Маслянистая жидкость начала медленно утекать, пока не осталось лишь неразличимое пятно на полу. Бригитта, скорчившаяся от ужасной боли и почти парализованная ужасом, посмотрела сначала на зелёный сосуд, затем на колдуна. Затем, собрав в кулак всю силу и стойкость, она плюнула ему в лицу. Денгеша захохотал — раскатисто, зло, звук эхом отразился от стен зала и срезонировал в воксе.
Внезапно смех прекратился, и на лице колдуна медленно проступило выражение предельного ужаса. Готовый сокрушить череп Бригитты кулак разжался, лицо ослабело, Денгеша ссутулился, словно от дикой усталости.
И Гурон ему улыбнулся.
— Что это за предательство? — колдун повернулся к Тирану, наблюдавшему с явным умилением. — Это твоих рук дело, Чёрное Сердце?
— Ах, Денгеша. Твоя судьба была предрешена в миг, когда ты взял у меня бутыль. Ты был абсолютно прав. Мне нужна могучая душа, и колдуны нашли для меня её — твою, если быть точным. И теперь, с завершением ритуала связывания, твоя душа соединилась с сосудом. Ты в прямом смысле принадлежишь мне.
— Невозможно! Ты не мог… твои колдуны ничто по сравнению с величием Гетеродоксов!
— Ах, брат, за тысячелетия гордыня привела к падению многих Адептус Астартес. Может мои волшебники и не так сильны, как ты и твой бывший кабал, но они гораздо коварнее, — разговор явно наскучил Гурону, и он пошёл по залу, время от времени переворачивая тела павших пинком. Гурон подобрал опустевший болтер и небрежно отбросил прочь.