Страница 119 из 138
— Нас много! — выкрикнул он и продолжил кричать, даже когда я испарил его голову. Звук не прекращался, он заполнил мою голову, становясь все громче и громче. Я отвел взгляд от мертвеца и увидел, насколько ошибся.
По всей равнине в небо на столпах призрачного света поднялись фигуры, раскинувшие в воздухе конечности. Разряды молний перескакивали с одной на другую, соединяя их в растущую сеть. Небо залили темные облака цвета желчи и спекшейся крови. По всему строевому плацу тысячи людей падали на колени, стонали и вцеплялись в свою кожу, из их глаз сочилась кровь. Некоторые, обладавшие более сильной волей, смогли зарядить оружие и открыть огонь по хору ведьм. Кое-кто даже попал в цель, прикончив псайкеров. Но тех было слишком много, и с каждым ударом сердца колдовская буря усиливалась. Я чувствовал, как по мне, словно множество насекомых, ползет нечистая сила, а голоса ведьм не дают мыслям сосредоточиться. Я мог сконцентрироваться лишь на своей злости из-за того, что потерпел неудачу, а враг обманул меня. Голоса становились все громче, они переплетались, и из телепатической какофонии вырвалось одно единственное слово.
Фокрон.
Десятки разумов выкрикнули это имя, и шторм взорвался пламенем, которое прокатилось по строевому плацу. Оно обратило плоть в пепел, и развеяло его на раскаленном ветру. В мгновение ока погибли сотни тысяч, созданная для покорения миров армия превратилась в прах и искореженный металл. Я видел, как огонь приближается ко мне, и почувствовал, как меня окружило нечто вроде ледяного плаща. Я осознал, что Хелена продолжает держать меня за руку, и провалился во мрак.
Очнулся я на земле, покрытой пеплом. Рядом со мной лежала Хелена, открытые участки ее кожи покрывали ожоги и волдыри. Дыхание было настолько слабым, что я сначала посчитал ее мертвой, пока ее глаза не дрогнули, открываясь. Необходимая для защиты энергия все еще окутывала мою кожу холодным саваном. Я знал, что она спасла нас обоих, но какой ценой! Использованная для создания щита мощь практически выжгла ее психический дар. Она выжила, но превратилась в тень себя прежней и так никогда и не стала инквизитором. Посреди этой всепоглощающей трагедии в моей памяти все еще жива ее жертва, словно призрачное прикосновение пропавшей жизни.
Вокруг нас ничего не было, лишь гулкое запустение под разбитым небом. Было тихо, но в моем сознании продолжало отдаваться имя того, кто устроил эту бойню.
Восемьдесят четыре года назад
Мы спустились с серо-стального неба, оставляя за собой полосы кроваво-красного пламени. Над павшим городом поднимались стаккато зениток и яркие вспышки оборонительных лазеров, как будто умирающее божество скребло по небу когтями, сбивая посадочные челноки и штурмовые носители. Пылающие обломки падали среди сверкающих куполов и шпилей города в сопровождении каскада маслянистого дыма. Воздух звенел от выпущенных с орбиты снарядов и воя двигателей штурмовых кораблей. На город обрушились гнев и мощь Империума, и теперь он с воплем горел.
Сидя во мраке пассажирского отделения «Валькирии», мы ощущали ярость вторжения как вибрирующие удары, от которых сотрясался окружавший нас корпус. Воздух внутри штурмового носителя был окрашен в красный цвет боевым освещением отсека и насыщен запахом пота. Даже в столь замкнутом пространстве команда штурмовиков старалась держаться на расстоянии, пусть даже оно составляло лишь несколько дюймов. Я знал всех по именам, сражался с ними бок о бок и лично выбрал их в качестве своей охраны на время вторжения. Ощущать в руке мощь Императора — значит быть знакомым с одиночеством. С этим фактом я уже давно смирился.
— Господин, — раздался заглушивший грохочущую снаружи битву голос. Я оторвался от голографической карты и увидел, что на меня смотрит сержант Дрег, чье лицо окружала маслянисто-черная броня. — Командование района операции запрашивает, где вы намереваетесь совершить посадку.
Я улыбнулся, позволив проявиться на лице беззаботному веселью.
— В самом деле? — поинтересовался я. Дрег ухмыльнулся в ответ.
— Да, господин. Они говорят, что таким образом смогут все согласовать, чтобы оказать вашим действиям соответствующую поддержку.
Я кивнул, поджав губы в насмешливом раздумье. Я не склонен к юмору, но, чтобы вести людей на смерть, нужно носить множество масок. Неподалеку что-то взорвалось, «Валькирия» дернулась. Пилот заложил крутой вираж, и я почувствовал, как спина вжимается в жесткую металлическую летную скамью.
— Сегодня уже немного поздновато для совместного удара, не находишь, Дрег? — я слегка покачал головой. — Скажи им, что я скоро сообщу свежие данные.
— Да, господин, — кивнул Дрег. — А наша истинная цель?
Я снова взглянул на голоэкран, поверх горизонтальной проекции города моргали скопления рун, двигавшихся соответственно целям и данным тактической разведки.
Город назывался Геспасия, этот сверкающий самоцвет погряз в алчности и лжи и утянул за собой всю остальную планету. Правящие гильдии ниспровергли имперский закон и отдали Темным Богам собственные души и души своих подданных. Однако я не поэтому прибыл посмотреть, как город падет под молотом имперского возмездия. Не из-за ереси Геспасии, а из-за ее причины.
— Ониксовый Дворец, — я передал сержанту свой голопланшет. — Точка штурма отмечена.
Я наблюдал, как по грубому лицу сержанта скользнула легчайшая тень страха. Мы направлялись в самое сердце порчи, будучи в полном одиночестве и без поддержки.
— Очень хорошо, господин, — ответил Дрег и начал с рявканьем инструктировать остальных штурмовиков. Я проверил свое оружие: убранный в кобуру на бедре полированного боевого доспеха тупоносый плазменный пистолет и лежавший на коленях молот с навершием в виде головы орла.
«Валькирия» снова задергалась от незримых ударов. Мы были близки к цели. Чтобы знать об этом, мне не нужно было видеть тактические данные. Я чувствовал это в содрогании металла вокруг. За прошедшие с момента сожжения сборов на Эфизии десять лет я сильно изменился и многому научился. Подозрительность — броня Инквизиции, и за предшествующие годы я узнал о ее ценности. Восстание ширилось, втянув в ересь и порчу дюжину миров, и появилось имя, уже известное мне: Фокрон. Архиеретик и кукловод предательства, чьи агенты и изменники распространялись среди наших сил, словно инфекция. Даже имея за спиной всю мощь крестового похода, мы платили за каждую победу кровью. Проливая ее, мы продвигались шаг за шагом, а засады, диверсии и убийства подтачивали наши силы. Поэтому я прибыл в этот проклятый город, чтобы отсечь голову мятежа, убить врага, которого никогда не видел. Убить Фокрона.
Боковые двери «Валькирии» разъехались, и нас захлестнули вой битвы и запах гари. Под нами мелькали горящие здания, они были настолько близко, что я мог различить узор на сине-зеленых плитках, покрывавших большую часть куполообразных крыш. На улицах передвигались от укрытия к укрытию фигурки. Звуки их небольших стычек терялись среди рева огня, падавшего с неба непрекращающимся ливнем.
Над пылающим городом располагалась многоярусная гора из светлого камня цвета грязного льда. Ряды возвышавшихся куполов и балконов сверкали под блестящей дымкой пустотных щитов, мерцавших и искрившихся от попаданий снарядов и энергозарядов. Это был Ониксовый Дворец, резиденция губернатора этого мира и средоточие предательства. Фокрон был здесь, и Ониксовый Дворец стал его оплотом. Многослойные щиты уберегли его от бомбардировки, но не могли остановить нас.
«Валькирия» ударила в край пустотного щита, фюзеляж заискрился, и в воздухе появился запах электричества. Перед нами взметнулись многоярусные балконы дворца, утыканные темными орудийными турелями, которые изрыгали сверкающие огненные линии. Мы закладывали виражи и маневрировали, в бронированный корпус били заряды. Двигатели с воем несли нас к вершине дворца. За нами на треугольных крыльях двигались десантно-штурмовые "Грифы" и другие машины. Воздух содрогался от визга стартующих ракет и рева взрывов. Купола и обрамленные статуями мостики оставались позади. Я видел фигурки, часть из которых распласталась за мешками с песком, а часть уже бежала от взрывов, прошедшихся по краю дворца на нашем пути.