Страница 6 из 17
Возможно, этот эпизод так и остался бы без последствий, если бы через некоторое время после исчезновения Влада девочка случайно не наткнулась в кладовке на коробку с помятыми полупустыми тюбиками краски и засохшими кистями. Мольберта не было — его мать давно выбросила, поставив тем самым жирную точку на этом мимолетном романе. Устоять перед искушением Тонюсенька не могла. Раньше без разрешения матери она никогда и ничего в квартире не трогала, но тут, мысленно сказав себе, что эти краски все равно никому не нужны, она потихоньку унесла коробку в свою комнату и спрятала в дальнем углу письменного стола.
Позже, когда дома никого не было, Тонюсенька достала краски и кисти и попыталась изобразить ими что-то на крышке от обувной коробки. Как и следовало ожидать, ничего толкового из этого не получилось. Но процесс смешивания красок, получение неожиданного нового цвета из двух несовместимых на первый взгляд оттенков вызвал у девочки невероятный внутренний восторг. Она смотрела на свою бесформенную мазню и чувствовала себя всемогущей: в ее руках тревожное кроваво-красное пятно могло стать трагическим, если добавить к нему немного черного, а могло стать торжественным, если оттенить красное ослепительно-белым. Скучный синий цвет в сочетании с золотистым или пурпурным приобретал почти королевскую горделивость, а ярко-желтый рядом с ярко-фиолетовым напоминал о тропических птицах, которых она видела по телевизору. Названия красок тоже казались ей магическими: кадмий, охра, сиена, карплак, кобальт, умбра, индиго, киноварь, церулеум, маджента, кармин… Это был новый, незнакомый, поэтический мир, полный загадок и волшебства, и он притягивал ее к себе, как магнитом, щекоча нервы и дразня воображение.
На следующий день Тонюсенька побежала в библиотеку и набрала целую кучу книг о живописи и технике рисунка. Это было самое упоительное чтение за всю ее жизнь! Но ресурсы городской публичной библиотеки оказались весьма ограниченными. Девочка быстро перечитала все, что смогла найти на библиотечных полках, а затем в поисках новой информации переключилась на книжные магазины.
Целенаправленный поиск подходящей литературы дал свои результаты. Вскоре у Тонюсеньки была неплохая тематическая подборка книг, которая включала большой самоучитель рисования, учебник по живописи и композиции для художественных вузов и методическое пособие для маркетологов по психологии цвета в рекламе.
Возникшему увлечению Тонюсенька отдалась с упоением. Оказалось, что рисовать у нее получается неплохо: предметы на ее эскизах были легко узнаваемы, и даже портреты, написанные с фотографий в глянцевых журналах, единственным чтиве Вероники, имели определенную схожесть с оригиналом. Но тогда Тонюсенька еще не могла понять, можно ли извлечь из этого хобби какую-либо пользу. Она была уверена, что не сможет стать художником, потому что для настоящей живописи ее скромных способностей было недостаточно. А как еще можно применить на практике ее интерес к цветовым комбинациям, девочка не знала.
Глава 9. Несчастный случай
Тем временем ситуация в стране резко изменилась. Финансовый кризис 1998 года основательно подкосил российский ювелирный бизнес, и приличные доходы матери кончились. Вероника, которая с каждым годом проявляла все больше интереса к крепким напиткам, начала пить уже серьезно. Теперь вместо мужчин в приличных автомобилях в квартире стали появляться дурно пахнущие личности сомнительного вида, на смену дорогому спиртному пришла дешевая водка, а закуски, как и прочая еда, появлялись на столе только от случая к случаю. Если бы не школьные обеды, то выжить девочке в такой ситуации было бы очень проблематично. Из квартиры постепенно стали исчезать ценные вещи, мать перестала давать Тонюсеньке карманные деньги и предупредила, что языковых школ больше не будет.
Жизнь становилась невыносимой, и девочка все больше замыкалась в себе. Вероника уже не сдерживала своей ненависти к дочери. Она нещадно ругала ее по малейшему поводу и порой в сердцах отпускала ей звонкие пощечины. По вечерам, когда громкие и бессмысленные разговоры взрослых на кухне перерастали в пьяную ругань, Тонюсенька боялась даже выходить из своей комнаты, чтобы случайно не попасть под горячую руку невменяемой матери или ее очередного сожителя, тоже залившего разум зеленым змием.
Но запоями матери несчастья девочки не ограничились. В конце зимы она заболела гриппом и слегла с высокой температурой. Но даже болезнь дочери не могла остановить Веронику от свидания с очередной бутылкой. Оставив дочь, в полузабытьи разметавшуюся в постели, самостоятельно бороться с вирусом и жаром, мать основательно разогрелась спиртным, поскандалила на кухне со своим случайным собутыльником и, как всегда, отключилась. Среди ночи Тонюсенька вдруг почувствовала на себе смердящее перегаром дыхание и грубые мужские руки, бесцеремонно лапающие ее хрупкое тело. Девочка начала кричать и отчаянно сопротивляться, но в борьбе с огромным пьяным бугаем шансов у нее, ослабевшей от недоедания и болезни, практически не было. И только случай не позволил пьяному гостю довести задуманное до конца и окончательно растоптать девичью жизнь.
В тот момент, когда Тонюсенька поняла, что сделать уже ничего нельзя и сопротивление бесполезно, когда разгоряченное алкоголем и дрожащее от возбуждения тело весом в полтора центнера намертво пригвоздило ее к матрасу, а огромные волосатые руки медвежьей хваткой зажали ее маленький рот, когда обидчик уже спустил штаны, обнажив то, что обычно не выставляют напоказ, и приготовился сделать последнее, решительное действие, а девочку начало тошнить от терпкого запаха давно не мытого мужского тела, в этот страшный момент случилось невероятное. Внезапно боевая готовность насильника сошла на «нет», и его мертвая хватка резко ослабела. Лицо мужчины исказила страшная гримаса, пальцы его рук неестественно скрючились, а тело изогнулось. Нападавший отпустил Тонюсеньку, упал на пол, закатив глаз, и забился в конвульсиях. Изо рта мужчины пошла белая пена, он подергался еще немного и вскоре затих. Боясь пошевелиться и не веря, что наступила передышка, девочка с ужасом смотрела на белесые испражнения, которые медленно изрыгал на пол перекошенный в судорогах рот насильника.
Когда мужчина неподвижно застыл на полу, Тонюсеньке показалось, что время остановилось. Мать очнулась от пьяного ступора, явилась на шум и уволокла своего любвеобильного сожителя. Дрожавшая от испуга, высокой температуры и нервного потрясения Тоня наконец-то заперлась на ключ (эта мера предосторожности давно уже стала неотъемлемой частью ее жизни), забралась в кровать, свернулась калачиком и до утра лежала без сна, не смыкая глаз и закусив одеяло, чтобы не слышать дробный стук своих зубов.
Глава 10. Похмелье
На следующее утро Тонюсенька из комнаты не вышла. Все попытки матери уговорить ее открыть дверь упирались в гробовое молчание. Испугавшись, что последствия ночного разгула могут быть непредсказуемыми, мать не только выставила своего приятеля из квартиры, но даже сходила в магазин и купила дочери молока и кое-каких продуктов. Но дверь в Тонину комнату оставалась запертой весь день. Вечером, предчувствуя беду, Вероника обратилась за помощью к соседу, и он при помощи ножа и стамески помог открыть хлипкий замок.
Тонюсенька лежала на кровати, отвернувшись к стене, вцепившись зубами в одеяло и уставившись в пространство немигающими глазами. На вошедших в комнату людей девочка никак не отреагировала. Она была невероятно бледна и дрожала так, что мать, окончательно протрезвев, поспешила вызвать скорую помощь.
Приехавшего на вызов доктора в подробности ночной оргии посвящать не стали. Он сделал девочке укол, выписал лекарства от гриппа и посоветовал горячее питье и постельный режим.
Глава 11. Последствия
Но ни горячее питье, ни постельный режим не помогли залечить глубокую психологическую травму, которую получила беззащитная девочка. На протяжении недели Тонюсенька не проронила ни слова. Она безучастно глотала таблетки от гриппа, которые давала ей мать, но почти ничего не ела. Целыми днями девочка лежала на кровати, отвернувшись к стене и не включая света даже в темное время суток. Перепуганная Вероника перестала приглашать своих случайных знакомых, притормозила с выпивкой (совсем завязать с ней она уже не могла), сделала в квартире генеральную уборку и даже сварила дочери куриный суп. Но девочка упорно продолжала молчать и отворачиваться от матери.