Страница 8 из 41
А вот весельчак Джэйми Кон из Филадельфии. Его слог по-флотски безупречен, в письме нет ни единой ошибки.
«Ахой[20], коммандер! Мое участие в этом событии невелико — на уровне созерцателя, так как я служил в машине крейсера королем воды и масла. Мы в тот день испытывали нашу ракетную систему, пока не вышел из строя ее гироскоп, отчего пусковые установки грустно повисли в бездействии. Последняя мишень, так и не сбитая нами, приводнилась, дав нам возможность вернуться в Сан-Диего. Как я понимаю, для подъема плавающей “птички” полигон выделил вертолет. “Леги” же вернулся в порт в районе. 19.00, после чего часть команды пошла на сход. Большинство из нас сидели в пабе рядом с базой, когда примчалась военная полиция и приказала срочно возвращаться на крейсер. На борту уже было сыграно срочное приготовление к бою и походу, и уже через два часа мы опять вышли в море. Командир сообщил, что вертолет не выполнил свою задачу, а русский корабль оказался более ловким. Теперь мы должны найти его. Всю ночь мы шли полным ходом, пока не нашли вас. Все последующие дни мы висели на хвосте “Чарли”, имея задачу возвратить ракету, что явно было не в ваших планах.
Тогда, на пике “холодной войны”, я свято верил, что Советский Союз — это Великий Медведь, страшный и злой. Напомню, что мне шел всего 21-й год. Я был убежден, что экипаж вашего корабля состоял исключительно из злодеев, не имеющих человеческого обличья. Сейчас я понимаю, насколько смешно мое тогдашнее мировоззрение, но я, правда, верил, что вы — далекие от цивилизации существа, лишенные чувств и желаний. А теперь я мог часами разглядывать вас, пробравшись к сигнальщикам и одолжив у них бинокль. Я был сражен! Ваши матросы вели себя так же, как мы, американские моряки: хорошо работали на верхней палубе, в солнечные дни загорали на верхней надстройке в одних плавках. Я был смущен и подавлен. Мне говорили, что мы преследуем страшнейшего врага, а мои глаза видели иное. Это были люди, которые честно служили своей стране и своей вере. Эти личные наблюдения чуть не ввели меня в состояние депрессии.
Тогда я выполнял свои обязанности чисто автоматически, сейчас уже даже не помня, что происходило в машинном отделении. Помню, что несколько раз игралась боевая тревога, и наш командир, Фред Бэйли, объявлял по громкой связи, что русский корабль навел на наш крейсер свою пушку. Я точно помню его слова в тот момент: “Если они хотят поиграть в жесткий футбол, они его получат!” Кэптэн Бэйли был заводным человеком, знавшим очень крепкие выражения, диссонировавшие с его маленьким ростом. Но он был прекрасным командиром.
Сыграв боевую тревогу в последний раз, он объявил, что русские возвращают ракету, которая будет передана на плоту из бочек. Слава богу, эта гонка закончилась! Когда мишень подняли на борт “Леги”, я был среди тех, кто мог потрогать и разглядеть ее останки — каждая деталь была разобрана вами, аккуратно упакована и помечена биркой. Уверен, что вы успели проанализировать все, что вам было необходимо.
Я никогда раньше не делился мыслями об этом событии с кем-либо. Я рассказывал эту историю своим друзьям как шутку, но никогда не выдавал свои чувства. Увидев твое послание на сайте, я не мог уснуть до часа ночи, настолько оно всколыхнуло меня. Желаю тебе мира, счастья и успеха!»
А потом пришла фотография моего «Чарли», присланная Майком Шнайдером с припиской: «Парень, вы постарались от души, чтобы разрушить наши выходные!» Он был очень краток, сдержан, но он ОТВЕТИЛ! Тогда, 18 лет назад, их было 400 человек на борту…
Письмо последнего из них (четвертого из четырехсот) оказалось самым важным для меня. Оно было написано капитаном 3-го ранга запаса Дином Дженнингсом, тогда, в 1985 году, служившим офицером РЭБ[21] крейсера «Леги» и стоявшим долгие ходовые вахты, держа корпус крейсера в трех кабельтовых от кормы моего «Чарли». Как настоящий офицер, он был краток, но точен. А еще он прислал отсканированную вырезку из газеты «Сан Диего Юнион», в которой говорилось:
«Сегодня представитель Тихоокеанского флота ВМС США заявил, что командир советского корабля класса “Бальзам” согласился возвратить реактивный самолет-мишень стоимостью 125 000 долларов командиру крейсера “Леги”. Инцидент произошел в пятницу в 16 милях от острова Сан-Николас в 75 милях к северо-западу от Сан-Диего после того, как вертолет увидел беспилотную мишень на палубе советского корабля.
“Леги” установил радиоконтакт с “Бальзамом”, попросив советского командира возвратить ракету. Русский офицер пошел навстречу и выкинул мишень за борт, после чего она была поднята катером крейсера».
Ну что ж, официальный представитель флота оказался, как всегда, «точен до мелочей». Это их общая болезнь скрывать и умалчивать. Дин не стал комментировать ту статью, но я почувствовал, как он усмехнулся, посылая ее. В свое время агентство «Ассошиэйтед Пресс» было столь же «точно».
Но меня волновала судьба кэптэна Бэйли: почему сразу после инцидента он был переведен на ремонтируемый крейсер «Стерретт», которым прокомандовал всего месяц, а после отправлен преподавателем на курсы ВМС и через два года ушел в отставку? Как повлияли те события на его судьбу? Дженнингс не подтвердил мои догадки, что его вынудили это сделать. Поломали ли мы его флотскую карьеру? Может быть… Но, слава богу, мы не поломали судьбу наших стран. И это главное.
Спасибо, Крэйг, Майк, Джэйми и Дин. Честь имею, кэптэн Бэйли.
БРАТЬЯ ЛЭФТ
С детства, подрастая в авиационных гарнизонах и на слух определяя тип пролетающего борта, мечтал создать свой самолет и завидовал славе Можайского и братьев Райт.
Мечту детства сменили реалии флотских будней, но латентная тяга к самолетам сохранилась…
Наш «Чарли» (так его называли американцы), наш славный корабль, пасся уже месяц у берегов Канады и США, наблюдая за активностью их флотов. Активность вскоре сдохла и уступила место скуке. Скуку развеивали канадские либо американские корабли, лазающие как привязанные на кормовых курсовых углах «Чарли». Американцы вели себя сдержанно-холодно, ребята из Королевских ВМС были повеселее. Служба у них такая райская. Думаю, что, когда душа моряка попадает в рай, у ворот (для проверки) его встречает американский флотский, организует его распорядок дня немецкий криг-смаринер, кормит французский кок и развлекает матрос Ее Величества ВМС Канады. Службу канадцы несли в основном прибрежную; корабли их в большинстве были отслужившими свой срок британскими фрегатами и деревянными тральщиками. Нашим любимцем был малыш-тралец по имени «Фанди». Даже имя игрушечное! На «Фанди» служили счастливые люди: утром убегали от берега и жен на 20 миль, ложились в дрейф, выносили на ют огромную стереосистему «Сони», разворачивали шикарные спиннинги и, начинали рыбалку под веселый рок-н-ролл. Рыбалка прерывалась лишь на 2 минуты, когда с борта «Чарли» доносился Гимн Советского Союза, говорящий о начале дня в стране Советов, и канадцы вставали по стойке «смирно» для отдания чести нашему флагу. Наши же матросты дико смотрели на «Фанди», перекатывая «шары» руками в карманах и доводя старпома до истерики. Когда же с «Фанди» однажды зазвучало «Боже, храни королеву», старпому хватило всего пять секунд для построения «воинов» на правом шкафуте. «Воины» не просто стояли по стойке «смирно», но и приветливо улыбались. Думаю, что канадцы приняли рев и мат старпома за отдание воинских команд.
Однажды на «Фанди» случился особый день — кленовая страна праздновала День авиации. По этому случаю канадцы устроили конкурс, суть которого — каждому члену экипажа сделать своими руками модель самолета и запустить ее с кормы. Дальность полета определяла победителя. Соревнования проходили весело, но малорезультативно: бумажные самолетики, сдуваемые ветром, падали под корму тральщика. Глядя на веселых канадцев, мы кидали «косяка» на замполита и вспоминали его маму.
20
Ахой! — Ahoy! Приветствие, принятое в ВМС США.
21
РЭБ — радиоэлектронная борьба.