Страница 60 из 66
Они жили, ели, учились и тренировались, как один, и лично Гай преподавал им искусство ведения боя, телепатии и обмена мыслями.
Благодаря преданности и самопожертвованию избранные Учбены, такие как Брут, вознаграждались местами в союзе Учбенов и когда-нибудь сами станут командирами.
Гаю это казалось таким незначительным, особенно учитывая, что они должны были стать бессмертными, не имели права связываться с внешним миром или жениться, но готовность принести такие жертвы говорила об огромной вере в миссию Учбенов.
Гай и Брут медленно двинулись по периметру тихой деревни, от которой несло тухлятиной, огибали пустые хижины, темные кострища и нежилые постройки из камня. Куда все подевались?
Они дошли до северного края деревни и замерли, уперев взгляд в огромное строение впереди.
– Это то, что я думаю? – спросил Гай. – Брут кивнул. – Ты показал это Габрану?
Брут опять кивнул.
Несколько секунд Гай стоял, разинув рот. Хоть сейчас и была ночь, но легко можно было разобрать громадную черную пирамиду и ощутить мрак, просачивающийся сквозь темные камни.
– Что, во имя всего святого, это такое? – Ядовитый запах, в котором легко угадывались нотки зла, смерти и ненависти, был до странности знаком, в нем не было и толики света. – Такой же запах, как в Сеноте, в котором я был пленен, – отметил Гай.
В пятидесяти ярдах от них раздался шелест и из джунглей показался Томмазо, направляющийся прямиком к пирамиде.
Гай не отводил от него взгляда и через секунду оказался рядом с Томмазо, заполняя его тело взрывом энергии и сбивая с ног, затем оттащил его назад в джунгли, где ждал Брут.
Который уставился на Гая широко открытыми глазами.
– Что? – спросил Гай.
– Ты только что переместился сквозь пространство? – спросил Брут.
Гай не осознал этого, но так и сделал.
– Наверное, все дело в этом месте, – Гай посмотрел на Томмазо.
Кивнув, Брут сосредоточился на предателе и вытащил длинный, острый кинжал.
– Должно быть настало Рождество, позволь, я вскрою наш "подарочек".
– Пока еще нет, но уже скоро, – ответил Гай и поднял Томмазо.
Гай не сводил яростного взгляда с Томмазо, очнувшегося в грязи и медленно повертевшего головой из стороны в сторону, не обращая внимания на мужчину, опустошающего флягу или на Гая, который закончил затачивать огромное лезвие кинжала.
– Где она, черт побери? – прорычал Гай и сел на Томмазо, прижав лезвие к его горлу.
Томмазо фыркнул.
– Прямо сейчас? На том свете.
Гай надавил кинжалом на горло Томмазо, пуская струйку крови.
– Лучше бы тебе надеяться, что это не так.
– Убей меня. Давай. Плевать я хотел. Сегодня резервуар наполниться до краев, мы собрали достаточное количество Пиелей, чтобы закончить задание.
Задание? Какое?
Гай резко полоснул Томмазо лезвием по груди, закрыв другой рукой ему рот, чтобы заглушить крик.
– Даю один шанс, Томмазо. Ты говоришь где Эмма, и я гарантирую быструю смерть. – Гай наклонился и зашептал прямо на ухо Томмазо. – Или, мой дорогой друг, ты будешь молчать и жить долго-долго. Мы накачаем тебя лекарствами, сделаем все, чтобы твое сердце было сильным и здоровым, а я смог бы наслаждаться, пытая тебя каждую минуту каждого дня всей моей оставшейся жизни. Твой ад будет бесконечен и беспощаден. А теперь, где моя Эмма?
– Твоя Эмма? – Томмазо рассмеялся. – Чаам создавал Пиелей, она принадлежит ему.
Чаам? За всем этим стоит его брат Чаам? Он всегда вел себя агрессивно и стремился властвовать.
Но и за миллион лет Гай не стал бы подозревать своего брата, Бога Мужского Начала, чья жизнь, казалось, была сосредоточена на совершенствовании искусства обольщения, ответах на молитвы печальных, несмелых юнцов, тоскующих по променаду, или помощи людским мужчинам сохранить мужественность, что несомненно было утомительным, жестоким трудом, но несмотря на это, Чаам не был жестоким.
Слава богам, они не были сильно привязаны друг к другу, по крайней мере, не так как принято, потому как иначе, подумал Гай, он не смог бы справится с еще большим самобичеванием.
– Она принадлежит мне! Где? – Гай сильнее надавил лезвием на горло.
– Наверху пирамиды, но тебе лучше поторопиться. – Томмазо злобно рассмеялся. – Чаам поистине наслаждается кровопусканием, когда вытаскивает сущность из Пиелей. Они долго не протягивают.
И тут до Гая дошло. Пирамида. Резервуар. Пиели. Сущность.
Он в ужасе повернулся к Бруту.
– Пирамида сделана из нефрита и это – огромный сосуд.
Томмазо вновь рассмеялся.
– Вся эта суматоха вокруг Эммы… Она – ничто! Удобрение!
Гай всадил клинок в грудь Томмазо.
– Сделка есть сделка. Наслаждайся загробным миром.
На лице Томмазо отразилось облегчение, а из раны брызнула кровь.
– Прости, – пробормотал он.
Какая неожиданность.
Развернувшись, Гай понесся к пирамиде, плюнув на возможное столкновение с пятью сотней Скабов. Если его тело уничтожат, он вернется в Сенот, но Эмма…
Гай добрался до основания строения и перенесся наверх, где увидел Эмму, лежащую на алтаре, освещенном факелами, и Чаама с кинжалом в руке.
– Прекрати петь, тупая сука! – крикнул Чаам, полоснув кинжалом по ее ноге. – Останови сейчас же это безумие! Слышишь! Впусти в себя зло, черт возьми!
Хотя Эмма и была привязана к алтарю, она шевелила пальчиками ног, улыбалась и пела… на самом деле стенала:
"Ничто не собьёт меня с пути. Никто не остановит, о нет! Я продолжу идти…"
Метью Уайлдер? Гай предоставил Эмме спасать себя музыкой восьмидесятых.
И перенесся за спину Чааму, прижав к его горлу нож.
– Отойди от нее!
Двое мужчин покатились по земле вихрем из кулаков, крови и лезвий.
– Ты не сможешь меня убить, идиот. Я – бессмертный! – взвыл Чаам. – И ты не сможешь драться со всеми нами одновременно.
Краем глаза Гай заметил черные фигуры материализовавшиеся на пирамиде.
– Дерьмо.
Мааскабы появлялись группами.
И в этот же момент появились люди Габрана, которые накинулись на жрецов. Несомненно, их позвал Брут.
Гай полностью сосредоточился на Чааме, глаза которого, обычно бирюзовые, стали темными и пустыми. В его душе не осталось добра.
Инстинкты Гая, ответственные за защиту человечества, вопили убить Чаама. Но все же, его брат был прав, его невозможно убить. Но он мог…
Пока они продолжали кататься по земле, пытаясь одолеть друг друга, Гаю попалась на глаза черная зияющая дыра для воды, расположенная прямо под алтарем. Вход в резервуар, догадался Гай.
Если крошечный сосуд удерживал Гая в плену Сенота семьдесят лет, то стоит предположить, что нахождение в сердце пирамиды из нефрита целиком и полностью обезоружит Чаама.
Вероятно, еще и прибавиться немного вечного страдания от обилия накопленной темной энергии его жертв.
Оставалось только надеяться.
Думая о всех пострадавших от рук его безжалостного брата, включая Габриэллу, Гай сконцентрировал свой гнев, перекатил Чаама на спину и выпустил энергию из своего тела.
Это отбросило Гая на несколько футов, но оглушило Чаама. Гай быстро вскочил на ноги, оттащил Чаама к дыре и бросил его вниз.
И не остановился, чтобы возрадоваться победе, а вернулся к Эмме, которая истерично хохотала. Она окончательно свихнулась?
– Эмма, с тобой все хорошо? – Он посмотрел прямо ей в глаза. Она ничего не видела и представляла себя звездой караоке.
– Разбуди, как будешь уходить… – затянула она. Гай сморщился, Боги, как он ненавидел Wham [30]!
Оторвав полоску ткани от футболки, Гай перевязал ногу Эммы. Порез был сделан ради боли, и он не смертелен, пока. Развязав Эмму, он притянул ее в свои объятья и начал обдумывать действия.
Нужно перенести Эмму в безопасное, тихое место, подальше от подавляющей энергии пирамиды, но единственный путь вниз заблокирован. Учбены выстроились в ряд, сражаясь с нескончаемым потоком темных жрецов.
30
Wham! – дуэт Джорджа Майкла и Эндрю Риджли, который пользовался огромным успехом в середине 1980-х годов. За всего лишь два года (1984-86) семь синглов этого коллектива побывали на первом месте британских поп-чартов.