Метели, декабрь

За каждый фразой заминка, тяжелые, корявые слова. И внимание невольно сосредоточилось на постороннем: Васильев что-то самозабвенно рисует, на окно вспорхнула синичка. На склоне горы за окном мальчик. Беспечный мальчик.

— Вопросы?

— Что там у вас с Гайлисом, прошу более подробно.

— Я думаю, об этом скажет товарищ Кондратович, — Васильев кивнул в сторону инструктора.

Башлыкова попросили рассказать о шефской работе в колхозах. О методах пропагандистской работы. Он снова заговорил легко, гладко и, было видно, нравился.

— Ну, что ж, слово товарищу Кондратовичу. — Васильев выразительно взглянул на инструктора. — Пятнадцать минут… Товарищ Кондратович выезжал в район, изучил вопрос, — объяснил он. Поставил галочку на листке бумаги.

Апейка насторожился: пошло главное. Кондратович начал с общего. Положение в районе тяжелое (будто у кого другого легкое). Сроки коллективизации неудовлетворительные. (Район, правда, не последний, это правильно.) Обострение классовой борьбы в деревнях, прямые выступления кулацких элементов. Особенно плохо с государственными показателями. Большая задолженность по налогам. Варварское уничтожение скота. Все это справедливо.

— Такое, прямо скажем, угрожающее положение накладывает на руководство особую ответственность. Требует особой твердости, решительности и деловитости. И партийного единства.

В последних словах Апейке послышался особый смысл.

На бюро окружкома. Докладывает инспектор.

— В такой ответственный момент разброд в руководстве. Мы тщательно разобр[ались]: кто виноват? Тов[арищ] Башлыков — молодой руковод[ящий] выдвиженец, недавно на ответственной работе секр[етаря] райкома. В новых условиях, в с/х [сельском хозяйстве] время тяжелое. Тов[арищ] Башлыков — энергичный, преданный. Деловитый. Тов[арищ] Апейка — старый, опытный работник. Знает район. Должен был бы понять положение. Каз[алось], окажет помощь молод[ому] руковод[ителю]. Вместо этого повел себя неправ[ильно]. Надо открыто сказать: тов[арищ] Башл[ыков] проявил стойкость.

— Мы расследовали причины. Тов[арищ] Апейка и раньше страдал либерализмом. Поддержка чуждым элементам, оппортунизм. На чистке указано было.

В последнее время, когда Башл[ыков] стал навод[ить] порядок, Ап[ейка] откровенно занял оборону. Странная, мягко говоря, позиция.

— Выводы?

— Выводы. Мы считаем, что необходимо принять срочные меры, оздоровить обстановку. В первую очередь в руковод[стве]. Мы считаем линию т[оварища] Башл[ыкова] правильной. Деловая сторона — удовлет[ворительная]. В отнош[ении] тов[арища] Апейки комиссия считает необходимым потреб[овать] строгие парт[ийные] выводы. В том числе оргвыводы.

— Конкретно?

— Комиссия предлагает: тов[арища] Апейку освободить от занимаемой должности. За проявленные колебания в провед[ении] линии партии тов[арищ] Апейка заслуживает исключения из партии.

Апейка предпол[агал] многое. Но не знал, что наплетут столько. Все собрали. Раздули.

Дело Апейки разбирают в окружкоме. Припис[ывают] ему все, И давние «грехи» офицера, Степана. И брата его. И чистку. Не учел уроков.

…А главное — нетерпеливость и нетерпимость тех дней. Жесткость обхождения. Психоз. (Апейка чувствует психоз.)

Чувствует, что оправданий не слушают, и это расслабляет. Не находит сил в себе.

Кончить Башлыковым. Приехал домой. В кабинете. Довольный. Устранил с пути все препятствия. Путь свободный. Район в его руках. Он поведет район как следует. До победы.

Дорога. Башлыков едет. На лошади. День морозный, хмурый. После раскулачивания. Объезжает район.

Правда, режут скотину. Кой-где припрятывают инвентарь. Агитация. Есть указания не останавливаться. Озлобленность.

Но это второстепенное. Главное — лед тронулся. Сопротивление врага сломлено. Вот главное.

Коллективизация идет полным ходом.

Район стал на новые рельсы.

Недолго и до сплошной. Можно будет доложить — задание выполнено.

Он не обманул надежд, которые возлагали на него. Оправдал. Теперь притихнут те, кто стал было сомневаться в нем.

Он твердо вел линию. И победил. Не поддался нытью, подобно некоторым слюнтяям. Например, Апейка. С иронией: знаток крестьянской души! Жизнь! Учитель непрошеный! Со своей гнилой мягкотелостью! Явно с правым уклоном! Теперь ты видишь, чья правда!

Насколько легче стало, когда убрали его из райисполкома! Когда перестал тянуть время назад. Когда кончился разнобой!

Да, тяжело, конечно, ломать! Сам он, Башлыков, разве не понимает, не видит! Но в том и сила — задушить жалость к себе, показать твердость! Преданность свою!

Он показал! Показал — и доказал! Про Харчева: неплохо в целом! А все-таки тоже колебался. Иной раз тянул Апейку. Втягивал…

Итак, поворот — испытание. Немногим удается.

Башл[ыков] с Ганной намеренно строг, официален. Будто мстит за слабость свою.

Время от времени Башл[ыкова] берут сомнения. Задумывается. Но душит сомнения, как слабость.

Старается быть твердым.

В тот день, когда надо было ехать в Мозырь, Башл[ыков] зашел в райком. Надо посмотреть последние сообщения, еще раз проверить на всякий случай, что подготовлено.

Когда он читал, явился Миша со свежей газетой. Башлыков завел такой порядок, что газеты, особенно «Правду», сразу приносили в райком. Секретарь райкома должен быть в курсе событий в стране первым.

Газета как бы приближала к жизни страны, давала ориентацию. По газетам Башл[ыков] определял и свои задачи на ближайшее время.

Пришла как раз «Правда», номер за 1 февраля. Глаза сразу выделили боевой заголовок: «Не назад, а вперед». Башл[ыков] развернул газету, торопливо склонился над передовой. Что-что, а передовую надо прочесть, отправляясь в такую дорогу.

…Башлыков выхватил карандаш и стремительно подчеркнул наиболее важное: «Представители правого уклона на практике будут фактически саботировать…», «Сплошь и рядом сидят и в колхозах, и в партячейках, и особенно в сельсоветах…», «Решительное преодоление их сопротивления — одно из необходимых условий быстрого и твердого проведения этих мероприятий…»

«Мы поставили перед собой задачу ликвидации кулачества как класса. Это серьезная и большая политическая задача… — Башлыков быстро пробежал первые строки, все это было известное, общее. Но дальнейшее уже взволновало, захватило энергией: — Разрешение ее требует большевистской твердости и решительности и в то же время умелого и правильного подхода, тщательного учета политической обстановки в каждом… районе».

Вторую часть этого предложения Башлыков принял с одобрением, но спокойно. Это были аксиомы, каких он никогда не забывал, какими всегда руководствовался; в чем другом, а в политическом взгляде на вещи, Башлыков знал, он был сильным. И умения в подходе также не надо было одалживать. Это касалось других. С привычной проницательностью Башлыков отметил главное: большевистская твердость и решительность.

Дальнейшие строки подтвердили его догадку. «В наших местных организациях, — с нетерпением пробегал он глазами, — есть элементы, которые до сих пор не усвоили лозунга ликвидации кулачества как класса в районах всеобщей коллективизации, которые до сих пор топчутся на месте и не принимают решительных мер против кулака».

Башлыков выхватил карандаш и стремительно подчеркнул наиболее важное: «…которые до сих пор топчутся… и не принимают решительных мер против кулака», «представители правого уклона на практике будут фактически саботировать», «сплошь и рядом сидят и в колхозах, и в партячейках, и особенно в сельсоветах», «решительное преодоление их сопротивления — одно из необходимых условий быстрого и твердого проведения»…

…Ощутил в себе прилив радости: каждая строка подкрепляла его линию, подтверждала его партийное чутье. Он с тем же рвением вчитывался дальше, но тут пошло другое, которое разбередило тайные сомнения, вселило тревогу: «Существует и другая опасность. Необходимо с самого начала предостеречь от попыток возможных административных перегибов, от попыток замены и подмены администрированием самодеятельности бедняцко-середняцких масс в деле ликвидации кулачества…» «И нужно решительно предупредить малейшие тенденции распространения тех мероприятий, которые партия проводит против кулачества, и только против кулачества, на середняка…»