Страница 3 из 68
Вторым номером шла квартира позади «Олимпии»[5] — чуть лучше первой, но все равно ужасная, за что я принес свои извинения, объяснив, что, мол, выполняю волю начальства. Снова и речи не заходило о покупке — эта квартира была лишь очередными подмостками, на которых я разыгрывал свою пьесу. Агентство «Фарли, Рэтчетт и Гуинн» работает под лозунгом: «Дерьмо — вперед!»
Дело было в четверг через пять дней после нашей первой встречи, с которой прошло достаточно много времени, чтобы клиентка осознала всю сложность поиска квартиры, но при этом и не так много, чтобы она заподозрила меня в бездеятельности. Я видел, что она доверяет мне, что я даже нравлюсь ей. И кроме того, я вроде бы знал о ней уже довольно много — она, скорее всего, редактор на телевидении, возможно, ассистент продюсера, а хочет быть режиссером, однако никогда им не станет. Зарплата — тысяч 25–30, плюс какие-то деньги в доверительном фонде. Одна бабушка умерла, вторая пока держится. Достижения полной финансовой независимости, то есть кончины вышеназванной бабушки, ждать еще лет пять или десять. В общем и целом, неплохой кандидат для интрижки продолжительностью от одной ночи до нескольких — скажем, пяти. (Если ночей больше пяти, партнерша превращается в «твою девушку». Я стараюсь, по возможности, ограничиваться четырьмя.)
Как бы там ни было, на покупку квартиры она настроилась решительно. Вот мы и оказались в очередном жилище рядом с «Олимпией». Пахло здесь отвратительно, стены покрашены ужасающе, но зато по сравнению с первым вариантом имелась и пара несомненных плюсов. Прежде всего, квартира располагалась не на первом этаже, и если не обращать внимания на дурацкие люстры в стиле семидесятых и на ковры цвета зеленоватых соплей, внутри она была вполне ничего — высокие потолки, большие окна. Цена, однако же, снова не лезла ни в какие ворота. Я знал, что Веронике эта квартира не подойдет — а подойдет другая, которую я уже приметил рядом с Буш-Грин[6]. Она принадлежала все тому же Грязному Бобу, владевшему ею через подставную компанию, но я предпочел об этом не упоминать.
Квартира возле Буш-Грин была вполне продаваемой. Разумеется, не «удачное приобретение» — таких вообще не бывает, разве что вы профессионал вроде меня или скупаете жилье оптом для перепродажи. Не дворец, но явно конкурентоспособная, еще бы немножко, и ее можно было бы назвать пристойной. Конечно, и у этой квартиры недостатков хватило бы на целый список, длинный, как агрегат Тони, но я полагал, что Вероника хочет переехать побыстрее, что она доверяет мне и примет на веру все, что бы я ей ни сказал. И еще, к своему удивлению, за разговором с ней я обнаружил, что она мне по-настоящему нравится — не только внешне, но и манерой держаться. Она — как бы это лучше сказать? — сначала думала и только потом, выдержав паузу и все взвесив, говорила. Это свидетельство владения собой почему-то необыкновенно привлекает меня в людях. Может, потому, что мне самому этого качества всегда не хватало. Ход событий увлекает меня, несет вперед, сбивает мне дыхание…
В общем, я твердо решил не позволить ей купить ту, вторую квартиру. Мы немножко поболтали о том и о сем, теперь уже слегка кокетничая друг с другом, посмеялись. Работать с покупательницами мне нравится куда больше, чем с покупателями, — женщины относятся к покупке жилья романтичнее, поэтому с ними проще, и они никогда не совершают бессмысленных телодвижений — не пытаются простучать стены или приподнять ковер, чтобы проверить состояние половых досок.
Я постарался внушить ей, что действовать надо безотлагательно, объяснив, сколь ограничено предложение квартир, и что все хорошие живо скупают те, кто платит наличными и всю сумму сразу. Я соглашался со всем, что она говорила, — с покупателем всегда нужно соглашаться, как бы туп он ни был, Вронки же, как я успел заметить, была отнюдь не глупа. А потом я разыграл заготовленный спектакль.
— Вронки, эта квартира тебе определенно не подходит. Если честно, ты можешь рассчитывать на кое-что получше. Но ситуация на рынке жилья сейчас тяжелая, и надо уметь подождать. Правда, у нас тут по случайности… — На секунду я прервался и выдержал паузу, словно мне неожиданно пришла в голову замечательная мысль. — Погоди-ка… Только что сообразил… Дай-ка я попробую провернуть одну штуку. Хуже точно не будет. Только позвоню в офис.
Я достал мобильный телефон — мой шестизарядный револьвер, мой верный охотничий нож, — и набрал номер. На другом конце, у меня дома, отозвался автоответчик: «Привет, это Фрэнки. Если у тебя есть что сказать, говори и отваливай!»
— Алло, Джайлз? Привет, это Фрэнки Блю… Да… Нет, я в «Олимпии» с мисс Тери. Руперта поблизости нет?.. А, есть?.. Ага, давай.
Я повернулся к Веронике, с интересом наблюдавшей за развитием сюжета. Интересные сюжеты — вот что пленяет людей. Вероника была захвачена, вся теперь в моем распоряжении. От этой мысли я завелся, так что оставалось лишь надеяться, что она не станет смотреть мне в область ширинки. У меня, правда, никогда особенно не выпирает, не то что у Тони, а посему, даже посмотрев, она вряд ли бы что-нибудь заметила. Но на всякий случай я быстренько переступил с ноги на ногу, незаметно приводя себя в относительный порядок, и послал Вронки свою самую жизнеутверждающую улыбку. Она улыбнулась в ответ. Тут я увидел, что зубы у Вероники малость кривоваты, и по этому пункту снял у нее одну десятую балла.
— Руперт, привет. Я правильно понимаю, что та двухуровневая квартирка у Буш-Грин уже ушла?.. Угу… Угу… Да ну? Вот это удача! А ключи у кого? Здорово! Нет… Слушай, а ты не можешь соврать, что их потеряли? Придержи их, хорошо? Я приеду… погоди-ка… — Я повернулся к Вронки, прикрыв ладонью микрофон. Автоответчик, понятно, исправно записывал мой бессовестный экспромт. — Слушай, Вронки, нам, кажется, здорово повезло. Только сегодня утром на продажу выставили одну квартиру, но кроме нас на нее нацелились «Фаркуорсонс» и «Бракстон и Хэллидей». Хозяева хотят продать ее как можно скорее, а у «Фаркуорсонс» есть покупатель, готовый заплатить все сразу. Из этой конторы уже два раза звонили и просили ключи. Если поторопимся, мы еще успеем их опередить, но только ехать туда надо прямо сейчас.
Вероника покачала головой и прикусила губу.
— Я… я не могу. Через полчаса я должна быть на работе.
Я помолчал несколько секунд, затем снова заговорил в телефон:
— Руперт, погоди минутку… Нет, прошу тебя… Слушай, я приеду прямо сейчас… Нет! Ни в коем случае не отдавай ключи!
Я кивнул в сторону местного телефонного аппарата и сказал голосом, не допускающим возражений — да нет, я просто-напросто приказал ей:
— Позвони на работу. Скажи, что у тебя заболела голова.
И надо заметить, вышло это у меня здорово.
Она на секунду задумалась, всего только на секунду. Потом решительно кивнула. А я наградил ее лучезарной улыбкой бизнесмена, заключившего наконец удачную сделку, и заговорил в мобильник:
— Тогда мы прямо сейчас заедем и заберем ключи. Только не выпускай их из виду!.. Ага, отлично. Спасибо, Руп. Ты настоящий друг.
Я противно хохотнул в телефон — никогда так не смеюсь, особенно если мне по-настоящему смешно. Автоответчик пискнул мне в ухо.
— Да нет! Ничего подобного! Просто очень симпатичная девушка… Ну да, и это тоже, если уж тебе так интересно… Хм-м-м… Ладно, ладно! Если хочешь знать, даже у меня душа — не камень.
Я выключил телефон, сунул его в карман, где уже лежали ключи от квартиры на Буш-Грин. Дальше по сценарию надо было заехать в офис — может, перекинуться парой слов с Рупертом и Джайлзом, может, даже выпить кофе.
— Что все это значит? — застенчиво спросила Вероника.
— Что именно?
— Ты сказал: «ничего подобного».
— А, это… Просто Руперт пошутил.
— Как?
— Мне неудобно.
— Ничего страшного.
— Он сказал, что мне, наверное, очень хочется, чтобы ты туда со мной поехала.
5
«Олимпия» — выставочный комплекс на западе Лондона, рядом с Кенсингтонским вокзалом.
6
Буш-Грин — небольшой парк у станции метро «Шепердс-Буш».