Я не боюсь

На прощание, уже в дверях дома, миссис Тейлор задержала меня.

— Если это действительно Артур, — произнесла она вполголоса, наблюдая, не слышат ли нас остальные, — то Дженнифер в очень большой опасности. Она вернулась в город, о ней писали газеты, и Артур теперь знает, что дочь Ровены совсем рядом. Он сделает все, чтобы дотянуться до нее. Мою Эбби уже не спасти, но я буду чувствовать себя отмщенной, если удастся спасти хотя бы дочь подруги.

Я посмотрел, как мажор положил руку на талию Джен, помогая ей по пути через двор обойти злобно лающего пса.

— Поверьте, вы очень помогли. Я теперь буду землю носом рыть, чтобы найти его.

Она покивала в знак согласия.

— Я хотела, чтобы это знали только вы, детектив… не секрет, что я догадалась о том, какие чувства вы и этот молодой человек, — она указала на Стюарта-младшего, который, тем временем, пропускал Дженни в ворота, — испытываете к дочери Ровены. Не повторяйте ошибок Роберта. Он ревновал ее к Артуру и к Джону, слишком увлекался этими чувствами, вместо того, чтобы увидеть, что мучает ее на самом деле. Думайте о настоящей опасности, а не о мнимой.

Я нахмурился, пытаясь понять, что женщина имеет в виду. О какой еще опасности мне думать, когда двадцать четыре часа в сутки мы с Оливером ищем убийцу?!

— И пожалейте уже девочку, которая смотрит на вас такими преданными глазами, — закончила миссис Тейлор, закрывая дверь. — Она должна знать.

Я обернулся и увидел, что в воротах меня ждет Алиша.

Глава 31. Дженни

У ворот Центрального парка по ночам теперь дежурил патруль, и мне пришлось перелезть через стену, зайдя с боковой улицы. Из-за туч периодически выглядывала луна, трещали цикады. Я шла налегке: все, что мне требовалось — холодное сердце и свободные руки.

По аллеям не бродили влюбленные. Последние страшные события всех распугали, и матери больше не отпускали дочерей с наступлением темноты. Фонари освещали живую изгородь вдоль дорожек, скамейки с вырезанными на них именами и сердечками. Когда-то, словно в прошлой жизни, я гуляла тут за руку с Хью. О прошлом напоминало и то, что снова тайком ночью убежала из дома.

А вот и знакомый поворот у трансформаторной будки. Это было наше с ним место. Уединенное и тихое. Я нырнула под низкие ветви деревьев и замерла.

— Хью?!

Он сидел на «нашей» скамье, закинув локоть на спинку и задумчиво глядя в темноту. Такой знакомый… и такой чужой. При моем появлении Хью выпрямился.

— А ты что тут делаешь?

— Хочу спросить то же самое у тебя, — я подошла и присела рядом.

Сколько раз мы сидели вот так, рука об руку. До того, как я узнала, что нам не судьба быть вместе.

— Ты же знаешь, что находишься под ударом! Я делаю все, чтобы тебя защитить, а встречаю в парке, на месте преступления, да еще совершенно одну! Кто обещал мне ходить хотя бы с мажором? — сердито произнес он.

— Кит сегодня играет в клубе. Он не знает о том, что я здесь.

— И я бы наверняка тоже не узнал, да? Выкладывай, Джен, зачем ты сюда явилась?

Я вздохнула. Это будет непросто.

— Помнишь, феромагер в моей клетке говорил о заброшенных шахтах? Я покопалась на сайте городской библиотеки, почитала кое-что об истории города. Кит раздобыл для меня карту канализационных ходов. Применил свои связи. Я обещала ему, что без него и шагу не ступлю, но… нужно уничтожить гнездо, прежде чем появятся новые жертвы. А они появятся, потому что этих существ терзает голод.

Хью в сердцах хлопнул себя по коленке.

— Джен, да туда с отрядом спецназа надо идти! Я как раз пытаюсь получить разрешение на эту операцию. Что ты можешь сделать одна?

— Пока ничего, — я задумчиво покачала ногой, — сначала нужно разведать что там и как.

— Ты выжила из ума, — Хью покачал головой, — давай, я на машине, отвезу тебя домой.

— Ты так мне и не поверил? — не выдержала я. — Ни одному слову? Я сама могу за себя постоять!

— Но ты же не спецназовец! — в тон мне ответил он. — Да, я понял, что тебя учили самоконтролю, но у тебя нет этого…

Хью вынул из кобуры на поясе пистолет и продемонстрировал мне.

— Вот что помогает чувствовать себя в относительной безопасности. И то, поверь, мы каждый год кого-нибудь хороним из участка.

Без лишних слов я выхватила у него оружие, вытащила «магазин» и высыпала патроны на траву у ног. В свое время потратила много дней, тренируясь с Дружечем, так что навык дошел до автоматизма. Все произошло достаточно быстро, чтобы не дать Хью опомниться.

— Почему бы тебе просто не оставить меня в покое?

Он скрипнул зубами.

— Потому что я не могу оставить тебя в покое, Джен. Потому что помню каждую ночь, которую проводил с тобой. Места, куда мы ходили, где ото всех прятались. О чем говорили. Прошло десять лет, а я до сих пор помню твои вкусы и привычки. И раз уж ты вернулась, подумай о том, что есть люди, которые рады видеть тебя живой.

Я отдала ему разряженный пистолет и опустила голову.

— Ты думаешь, Сабина пожертвовала собой просто ради того, чтобы я всю жизнь пряталась в стенах дома? Моя подруга умерла, защищая меня. В чем смысл моего существования? Кто защитит жителей Джорджтауна? Из всех вас хоть какое-то представление о диких феромагерах имею только я. И только меня более-менее учили, как на них охотиться. Твой отряд спецназа заставит их попрятаться по щелям. А когда этих существ не найдут и вернутся ни с чем, все начнется по новой.

— Защита города — моя забота, а не твоя, Дженни. Твоими заботами должно быть…

— Что? — подхватила я. — Должно быть что, Хью? Покупка платьев? Чаепитие с гостями? Ведение домашнего хозяйства? Послушай, как ты звучишь со стороны. Тебе не нужна такая женщина, как я. Тебе нужна Алиша. Тебе нужен уют, забота и домашний очаг. Чтобы кто-то стирал твои рубашки и ждал после смены. Со мной ты этого никогда не получишь, как мой отец не получил с моей мамой.

— Макклейн просто старый осел, — скривился он, наклоняясь и подбирая патроны с земли.

— Точно. Но ваши характеры во многом схожи. Он тоже всегда ставил в приоритете свою работу, был готов просиживать в офисе сутками. Даже Сара, какой бы сукой она не была, занималась моим воспитанием больше, чем он!

— О, ну да. Ты поэтому положила глаз на мажора? Он-то на работе не зациклен, — он презрительно фыркнул, — потому что ему нет нужды работать.

— Кит принимает меня такой, какая я есть.

— Да хватит быть упертой! — Хью вскочил на ноги и навис надо мной. — Хочешь залезть в этот колодец? — Он указал на люк неподалеку от скамьи. — Иди. Но я пойду с тобой. Дай мне шанс.

Когда человек просит дать последний шанс — это значит, он в отчаянии. Но я о своем последнем шансе не просила. Мешала гордость. Утраченная вера в людей. Смысл о чем-то просить, если тебя столько раз предавали? Смысл кричать, если знаешь, что тебя никто не услышит? Смысл надеяться на лучшее, если нет цели жить?

Первый снег выпал в начале декабря. Помню, как проснулась, дрожа от холода в своем импровизированном «гнезде» в дальнем стойле конюшни. От теплого дыхания лошадей в потолку поднимались клубы пара. Из небольшого окошка дуло ледяным ветром и слепило белизной. Кутаясь в осеннюю одежду, я вышла во двор, посмотрела на серую громадину поместья, в которое мне теперь не было входа, развернулась и пошла, проваливаясь по щиколотку в снег.

Я поняла, что не переживу зиму в конюшне. Даже если Тоби снабдит меня теплыми одеялами, и смогу ложиться спать поближе к лошадям, это не поможет. Дружеч ясно дал понять — он потерял веру в меня. Да я и сама ее потеряла.

Я знала, в какой стороне город и просто шла туда. Где буду жить? Чем питаться? Меня не заботило. Мелкий снежок продолжал падать, припорашивая ветви деревьев. Чтобы согреться, я побежала. Размеренно, экономя силы, как привыкла делать это на тренировках.

К обеду уже была в городе. Жители спешили мимо меня по своим делам. Сигналили автомобили, возле палаток с рождественскими товарами, которые начали загодя продавать, толпились домохозяйки. Румяные дети лепили снеговиков на каждом углу. Никто не замечал моей легкой одежды или унылого выражения лица. Я стала невидимкой для обычных людей также как для феромагеров, иногда встречавшихся в толпе. Я просто перестала существовать для окружающих.