Страница 18 из 32
Тогда и была открыта ещё одна концепция социальной части мемориума — материализованная суммарная память человечества. Если мы помним, что Ленин — злодей, Екатерина Вторая — нимфоманка, а Жуков — безжалостный и жестокий вояка, тысячами посылающий солдат на гибель, значит, в мемориуме они такими и будут. Разумеется, если так считает подавляющее большинство людей. Если один человек считает Александра Македонского бездарным полководцем, а остальное человечество — нет, то, разумеется, ничего в мемориуме с сыном Зевса не случится. А вот если почти все будут считать его бездарностью, тогда он изменится в бездарную сторону. Хуже, если мнения разделятся примерно пополам — возникнет диссонанс.
Узнав о таком замечательном свойстве мемориума, за дело принялись политиканы. Вначале, подстраивая под ту или иную политическую линию, они газетами и сайтами меняли мнение людей, которое тут же проецировалось в мемориум. Но тут один умник изобрёл хистусилитель, с помощью которого можно изменить запротоколированное прошлое, не спрашивая мнения большинства людей. Любой индивидуум может придумать какое-нибудь историческое событие или нового персонажа, а хистусилитель материализует, будто это явление — в головах миллиардов людей. И началось! Теперь каждый вновь избранный президент переписывал под себя не только Конституцию, но и историю.
Доходило до смешного. Когда Виктор учился в старших классах, появилась особая группа мемачей — копилефтеры. Они на заказ меняли авторов признанных шедевров, примерно так, как программисты могут изменить создателя-владельца у любого файла. Началось с того, что один известный олигарх попросил поменять у «Войны и мира» автора с Толстого на свою очередную пассию фотомодель Машу. Копилефтеры справились неплохо: удалили раннюю критику на роман, так как Маша якобы написала его в наши дни, заменили Толстого во всех учебниках, словом вызвали цепочную реакцию в мемориуме. Однако они упустили одну маленькую деталь — фильм «Война и мир». Эта киноэпопея бесконтрольно перегенерировалась, самопроизвольно сменила авторство одного Бондарчука на другого, и в результате на свет родился крепенький динамичный боевичок с потрясающими компьютерными спецэффектами в клипово-мелькающем формате. Молодёжи понравилось, а редкие эстеты разбивали от ярости телевизоры и пили вёдрами корвалол.
Смена авторства вошла в моду. Каждому захудалому хозяину ларька хотелось стать автором чего-нибудь эдакого. И вот тут случилась маленькая неприятность: один ушлый товарищ стал автором «Тараса Бульбы». А, поскольку в то время у власти стоял президент-либерал, то автора посадили, припаяв ему антисемитские и шовинистские высказывания в повести. Покумекав, власть решила, что негоже менять авторов у произведений, копилефтеров начали массово отлавливать и этот «бизнес» постепенно засох.
Профессор Воздвиженский нашёлся быстро. Но Холодов понял, что меморная эпопея ещё не закончилась — профессор тоже находился в мемориуме. Отдел регистрации вычислил, что Воздвиженский погружён в альтерну Академии биоэнергоинформатики. В наше время любая более-менее солидная организация, политическая партия, социальная группа стараются обзавестись собственной альтерной.
Альтерны, как явление, открыли не так давно. Чуть раньше них были открыты параллели — копии участков мемориума, идущие параллельно с Основной Линией. Интерес к последним возник после того, как люди научились погружаться в сознание известных исторических личностей. Появился новый вид мемтуризма, дорогой, но очень интересный. Однако Мемконтроль через некоторое время забил тревогу. Если каждый мемтурист начнёт перекраивать историческую фигуру под себя, но от Основной Линии скоро ничего не останется, кроме диссонансов. Мемористы возражали, указывая на связность. Как раз последняя и была темой диссертации Виктора. Холодов тогда доказывал постулат: чем известнее историческая личность, тем больше у неё коэффициент связности, то есть тем сложнее переделать и деятеля, и его судьбу. Известная историческая фигура связана событиями, другими людьми и обстоятельствами гораздо сильнее чем рядовой исторический персонаж. Скажем, попробуй-ка, например, сделать Гришку Распутина женоненавистником. Замаешься!
Хотя бывали и исключения. Так, один рок-музыкант накопил денег от концертов и внедрился в тело Ельцина. Аскетичный язвенник Ельцин моментально стал пьяницей. Более того, любитель музыки в теле первого президента России никак не мог удержаться от музыкальных пристрастий, поэтому Ельцин то дирижировал оркестром, то отплясывал со звёздами российской эстрады. Отсюда Виктор в диссертации делал глубокомысленный вывод, что связность первого президента была не очень большой, раз его какой-то неформал смог сбить с пути истинного.
Поэтому и понадобились параллели, чтобы такие горе-путешественники меняли любых деятелей на свой вкус и лад, а на Основной Линии это никак не отражалось. А потом появились альтерны — дальнейшее развитие концепции параллелей. Альтерна по сути — та же параллель, только существующая в мемориуме «на постоянной основе» для определённой социальной группы. И сразу возникла целая плеяда альтерн: магические, анархистские, альтернативно-исторические. Всю совокупность альтерн в мемориуме стали называть альтернариумом.
Виктор с альтернами учёных фриков был знаком только понаслышке. Он знал, например, что есть длинная альтернативно-историческая альтерна, где князь Владимир одновременно являлся Чингисханом, Мамай был русским вельможей, атланты и лемуряне воздвигали свои циклопические сооружения, а китайцы вообще были помесью русских и татар. Профессор Воздвиженский же обитал в естественнонаучной альтерне, которая располагалась в Безвременье — области мемориума, которая не привязывалась ни к какому историческому периоду, а болталась сама по себе. Ложачник Рома Гунявый, сосед Холодова-Сугроба по шконке в СИЗО, бывал в псевдонаучной альтерне не раз. Он вытаскивал оттуда разные медицинские ложаки вроде браслетов, регулирующих давление, и нейтрализаторов магнитного поля Земли, которые затем через посредников впаривал доверчивым бабушкам.
Погрузившись в естественнонаучную альтерну, Холодов тут же присел: над головой пронеслась пара дискообразных летательных аппаратов, сделанных по нацистским технологиям времён Второй Мировой войны. Сзади раздался сигнал. Виктор отскочил, едва не задетый инерциоидом, который на огромной скорости пронёсся мимо. Фатумист обнаружил, что материализовался на проезжей части, и благоразумно перешёл на тротуар. На проезжей части улицы мелькали инерциоиды и автомобили с двигателями на воде. Виктор огляделся в поисках здания меморного филиала Академии биоэнергоинформатики. Здание он обнаружил не сразу. Оно ютилось в самом конце улицы, стиснутое энергетическими пирамидами, в которых самозатачивались ножи, вечными двигателями самых удивительных конструкций, и генераторами Теслы, которые выстреливали шаровые молнии, сформированные из Мирового Эфира.
Пока Холодов шёл к Академии, он глазел по сторонам на разные диковинные штуковины, которые встречались здесь повсеместно. Трудно было догадаться даже об их назначении, не говоря уж об устройстве. Фатумист знал, что в подобных псевдонаучных альтернах фрики используют так называемую закваску: надумывают разные нелепые теории и законы, а затем наблюдают как несчастные прошляки-аборигены, подстраиваясь под эти законы, начинают усиленно изобретать всякие странные штуковины. Эти изобретения, зачастую бесполезные и даже вредные, нужны учёным не для обреаливания, а для того, чтобы натолкнуть на мысли и создать теории, ещё более бредовые чем были, тем самым вызвав новый приступ творчества у аборигенов-изобретателей. В теоретической мемористике это называется эффектом самоката, когда прошляки живут своей жизнью, в том числе и изобретают многочисленные механизмы разной степени нелепости.
В отличие зданий в реале, на входе у которых сидит охрана, требующая предъявить паспорт с пропиской, вход в Академию был свободным. Виктор направился блуждать по многочисленным коридорам, заглядывая в разные кабинеты и спрашивая, где найти профессора Воздвиженского. К сожалению, Холодов не знал, какой именно альтернативной наукой увлёкся профессор на старости лет, поэтому, когда его спрашивали, какое отделение ему нужно, Виктор только пожимал плечами. Фатумист уже начал уставать от расспросов многочисленных целителей, альт-лингвистов, специалистов по эгрегорам и разработчиков климатического оружия.