Властелин воли

Все с недоумением уставились на мальчика, который все еще стоял посреди кухни. Маркиз снова подошел к Павлу:

– Откуда ты узнал? – сурово спросил он.

– Я не знал… – честно признался Павел, – я… почувствовал.

– По-чув-ство-вал, – задумчиво и по слогам повторил Маркиз, внимательно в течение нескольких секунд смотрел в лицо мальчика. – Ну-ка, сынок, может, ты почувствуешь, где у меня лежат часы?

Он встал перед мальчиком. Павел напряженно посмотрел на невысокую, плотную фигуру вора, облаченную в дорогую тройку. Незнакомый озноб снова захватил его. Он закрыл глаза, несколько секунд стоял неподвижно, лоб его покрылся испариной. На кухне стояла гробовая тишина, в которой четко было слышно, как равномерно капает вода из крана над раковиной.

– Они у тебя, дядя Степа, лежат в таком маленьком карманчике, справа, ну в этом… – Павел запнулся, – в жилетке, – радостно сообщил он, вспомнив нужное слово, – они такие круглые и с цепочкой…

Павел открыл глаза, его всего трясло, он в робком ожидании взглянул на Маркиза. Тот достал из кармана жилетки круглые серебряные часы на цепочке, показал их всем присутствующим.

– Во, блин, цирк! – с придыханием прошептал Беспалый.

Маркиз молча положил часы обратно в жилетку, достал из кармана пиджака бумажник, протянул мальчику червонец, в то время огромные для Павла деньги:

– Держи, заработал, – затем повернулся к отчиму, – значит, так, Тимоха, пацана отдаешь мне на обучение. Сделаю из него человека. И учти, отвечаешь мне за него головой, хоть один волос с него упадет… понял меня? – грозно спросил воровской авторитет.

Обалдевший отчим только закивал головой, посмотрев на Павла как на марсианина.

На «обучении» у Маркиза Павел был два года. За это время матерый вор-рецидивист научил его многим премудростям. Но не только им. Он привил ему основные правила и законы жизни, по которым сам жил. «Тебе, Пашка, дан большой талант от Бога, береги его, – не раз повторял ему Маркиз, – руки у тебя золотые. Но в нашем деле люди даже с большими талантами сгорают. А все знаешь от чего? От жадности, ну и из-за баб еще. Жадность, она ведь, как ржа железо, разъедает разум. Живи по жизни легко, не будь рабом денег! Тут так: не уверен – не обгоняй! Бери всегда верняк. С шантропой не связывайся. Работай только с проверенными… И еще: никогда никому не доверяй полностью – даже самый лучший друг может предать… уж я-то знаю…»

Павел, как губка воду, впитывал уроки «воспитателя». Обучение закончилось через два года. Маркиза зарезали в какой-то разборке местного масштаба. Через несколько месяцев отчим пошел в очередную ходку, а через год умерла мать. Павел попал в детдом, тетке ему почему-то не доверили. О детдоме что-либо хорошего он ничего вспомнить не мог. Через три года, когда он вышел из детдома, квартира матери была занята многодетной семьей, и он в шестнадцать лет превратился в бомжа. Местные братки, уже прослышавшие о талантах Павла, приютили его. Первый раз он попался по собственной глупости и как несовершеннолетний отсидел всего один год; второй раз – по вине напарника. Тогда он отсидел уже три года по сто сорок четвертой УК. Из этого Павел извлек полезные уроки и больше нигде не прокалывался. Менты, конечно, его пасли, но… не пойман – не вор!

Постепенно Павел стал известным и авторитетным вором, сначала в своем районе, затем – по всей Москве. Известность ему принесла даже не слава высококвалифицированного щипача (таких в Москве немало), а его необыкновенные способности.

Однажды к Паше-Пианисту подъехал Валет, его давний знакомый по первой ходке, который контролировал ларьки в своем районе.

– Слушай, Пианист, такое дело, – как всегда возбужденно, начал Валет, – тут наперсточники с Бауманского залезли в наш район, на автостанцию… сунули там кому-то в нашем районном отделении и уже третий день колбасят, в натуре…

– Ну и что, какие проблемы, Валет? У тебя что, силенок не хватает?

– Обижаешь, Пианист, да я их даже без стрелки пинками… не в этом дело. Хочется их сделать красиво, – Валет щелкнул пальцами, – так сказать, демократично, в духе времени… Как ты, поможешь? Весь навар – твой…

– Хорошо, я понял, назначай время.

На следующий день Павел, одевшись под провинциального лоха, зашел на автостанцию. Наперсточника он увидел на площадке между ларьками. Молодой рыжий паренек ловко манипулировал колпачками на небольшой доске, зазывал клиентов: «Господа, не проходите мимо своего счастья… Игра для настоящего мужчины…» Метрах в двадцати стояло прикрытие: двое быков с дебильным выражением лица. Павел, изображая горячий интерес и нерешительность, приблизился к рыжему:

– Ты… это… по чем играешь?

– Сколько хочешь поставить? – рыжий игрок оценивающе посмотрел на Павла.

– Ну, давай по червонцу. – Павел достал десять долларов.

– Лады, клади на кон, – замелькали ловкие руки рыжего. Когда они остановились, рыжий, широко улыбнувшись, показал на доску: –прошу.

Павел долго колебался, затем в нерешительности показал на средний колпачок:

– Кажись, этот…

– Молодец, – похвалил его рыжий, открыл колпачок, под которым находился шарик. – Давай еще?

– Давай! – с азартом согласился Павел.

Следующую игру он проиграл – для затравки. Затем увеличил ставку до пятидесяти долларов – выиграл. Рыжий опять его похвалил, предложил увеличить ставку до ста долларов. Бедняга, он не знал, что его ожидало!

Первые признаки нервозности рыжий проявил после того, когда Павел выиграл три раза подряд по сто долларов. На слепую удачу это явно не походило. Вокруг образовалась толпа зевак. Павел чувствовал, как напряглись быки. Он выиграл еще триста долларов. Рыжий, надо отдать ему должное, проявил похвальную выдержку. Он даже улыбался, но улыбка выглядела довольно кислой. Его руки мелькали в бешеном темпе так, что нормальному человеку просто невозможно было уследить за манипуляциями его рук и пальцев. Но перед ним сидел НЕ НОРМАЛЬНЫЙ человек. Павел даже не следил за его руками. Он смотрел только в лицо рыжего и, когда тот останавливался, с виноватой улыбкой указывал на колпачок, под которым был шарик.

Рыжего пробил пот. На него было жалко смотреть. Проиграв еще четыреста долларов, он с ненавистью посмотрел в лицо Павла, шепотом выдавил:

– Играешь классно. Давай по последней. На весь твой выигрыш, на кону две тысячи баксов!

– Идет, – согласился Павел.

В бешеном темпе замелькали руки рыжего. На всякий случай Павел стал следить за ними. Опа! Вот это движение непонятно: игрок буквально на десятую долю секунды зачем-то повернул левую руку ребром. Мелькание рук прекратилось. «Прошу». – Рыжий ядовито улыбнулся.

Павел напрягся: он не чувствовал шарика. То есть он явно ощутил, что ни под одним колпачком шарика не было. Это еще что за фокус?! Павел был немного озадачен. Он бросил быстрый взгляд в лицо рыжего, затем на руки, которые еле заметно дрожали, и все понял. Он быстро схватил рыжего за запястье и вывернул ему левую руку ладонью наружу: шарик находился между средним и безымянным пальцами.

– Нехорошо, братишка, – Павел укоризненно покачал головой.

– Ты, мудак, ну-ка встань! – Два быка надвигались горой на Павла, предвещая отнюдь не дипломатическую встречу.

Вдруг по бокам быков, словно из-под земли, выросли по двое спортивного вида ребят из команды Валета: «Спокойно, братаны…»

Вразвалочку подошел Валет, обратился к рыжему: «Отдай ему что проиграл», – кивнул на Пашу-Пианиста. Рыжий безропотно отслюнявил Павлу тысячу долларов. – А вы, дебилы, передайте от меня привет Бегемоту, скажите, что если он еще раз залезет на мой огород, то навоз на него ему придется до-о-лго возить, – только после этого он поблагодарил Павла. – Спасибо, Пианист, я такого удовольствия уже давно не получал, класс! Пошли, отвезу тебя, куда скажешь. – Он показал рукой на шикарный «Мерседес», стоявший недалеко у обочины дороги.

С годами природные способности Павла развились до необыкновенного совершенства. В карты с ним никто играть не садился: бесполезно!