Страница 8 из 20
Более того, аравийской торговле способствовала близость африканских берегов на западе и Иранского нагорья на востоке, поскольку в замкнутых, огражденных водах Красного моря и Персидского залива непрерывное мореходство позволяло арабам тесно соприкасаться с двумя высокоразвитыми древними цивилизациями – египетской и персидской. Персы, в частности, поначалу прибрали к рукам дальнюю морскую торговлю с Востоком. В VI в. до н. э. Дарий Первый «повелел разведать моря от Суэца до Инда», ибо между персидской династией Ахеменидов и столь же процветавшей индийской династией Маурьев существовали оживленные морские связи [10]. Вероятно, что позднее, когда Персией правила Сасанидская династия, – перед самым приходом ислама – персидские суда заходили в гавани Китая. Действительно, персы, сделавшиеся при Сасанидах великой державой, имевшей выход к Индийскому океану, упоминаются в китайских документах VII и VIII вв. как владельцы кораблей в Кантоне [11]. К тому времени, когда возникло арабско-персидское культурное единство, установленное в Средние века стараниями эклектического Багдадского халифата Аббасидов, арабские и персидские плавания через Индийский океан – от Африки до Дальнего Востока – становятся почти неотличимы друг от друга: и те и другие проходили под знаменем общей мусульманской торговли и морских исследований.
Залив, справедливо именуемый Персидским, стал для человечества старейшим выходом к океану. Из Персидского залива можно было двинуться вдоль берегов Синдха (Юго-Восточный Пакистан) и Хинда (Индии), не теряя земли из виду – если, конечно, моряк не намеревался пересекать открытый океан от Омана к Индии, целых полгода пользуясь попутным муссоном. А Южная Индия служила «скрепой» между двумя великими бассейнами Индийского океана: Аравийским морем и Бенгальским заливом [12]. Подгоняемый муссоном корабль мог плыть напрямик от Южной Индии либо Цейлона до самого Дальнего Востока, двигаясь преимущественно левыми галсами. От Персидского залива до Суматры в Индонезийском архипелаге было 70 суток пути – сравнительно быстрое путешествие. Средиземноморские парусники ходили вдвое медленнее, но здесь корабли подгонял муссон [13]. А в другом направлении, от Йемена и Омана, лежал относительно краткий и легкий морской путь на юго-запад, к Восточной Африке. После 1200 г. восточноафриканский «берег Суахили» оказался глубоко втянут в сферу исламских морских интересов, а под конец XV в. мусульманские пришельцы из Южной Аравии уже основали там по меньшей мере 30 приморских городов [14]. Похоже, что на берегах Индийского океана присутствовали все народы и племена.
В классические времена города Южной Аравии были, по словам Джорджа Ф. Гурани, «открытыми портами для любых взаимоотношений» между Африкой, Египтом и Индией. Птолемей II Египетский обменивался посольствами с индийской империей Маурьев, где правили в те дни Чандрагупта и Ашока. «Индийские женщины, быки и мраморные изваяния, выставленные [Птолемеем] на обозрение во время триумфального шествия» году в 270 или 271-м до н. э., скорее всего, достигли Египта, минуя земли савеян, то есть через Йеменские гавани [15]. Согласно «Плаванию в Эритрейском (Красном) море» – так назывались записки некоего шкипера, жившего в первой половине I столетия н. э., – древние арабские купцы вели оживленную торговлю на сомалийских землях (Восточная Африка) и в устье Индского поречья (нынешний Пакистан). Пустынная и, казалось бы, отдаленная Аравия находилась в самом сердце связей между цивилизациями – и все благодаря парусному судоходству.
Ислам, возобладавший в VII в., поощрял морскую торговлю. Ислам – вероучение, ставящее общественное и экономическое взаимодействие в некие определенные рамки. Более того, как поясняет исследовательница Патриция Риссо, ислам «вездесущ». Ему «не требуется определенной местности, населенной духами земной природы, или храмов, посвященных отдельным божествам», как это было и есть в случае с индуизмом. Оттого ислам особенно «подходил купцам, которым нужно было вести сложные дела и странствовать». Ислам распространялся и приживался, поскольку он – объединяющая культура, сосредоточенная вокруг таких элементов, как Коран, общая молитва, упорядоченная семейная жизнь и пищевые ограничения (запрет на свинину и вино). Эти элементы сводили правоверных воедино, в общественные группы. Так, на протяжении первых исламских веков паломничество-хадж отчасти становилось и ярмаркой, ибо мусульманские торговцы собирались в Мекке и заключали сделки. Исламское «смешение и сосуществование» с индуизмом и буддизмом, пишет ученый Дженет Л. Абу-Лугход, придавало миру Индийского океана «сплоченность» – качество, которого зачастую недоставало даже гораздо меньшему Средиземноморью, скорее разделенному, чем объединенному тамошними ветрами [16]. Мусульманское торговое сообщество, особенно хорошо приспосабливавшееся к новым правилам и порядкам, распространяло ислам к востоку через южные моря, утвердило его власть на большей части пространства, звавшегося афро-евразийской сушей [17].
Мусульмане торговали жемчугом и золотом в Персидском заливе, ввозили рабов и слоновую кость из Восточной Африки, рис и хлопок из Индии, шелк, чайный лист и фарфор из Китая [18]. Ислам не только поддерживал мусульманские купеческие сообщества, разбросанные по всему Индийскому океану, но и привлекал новообращенных. Тут играла роль и прагматическая сторона дела: приняв ислам, африканский либо азиатский купец вызывал большее доверие у арабов и легче устраивал свои дела. В Бирме, на западное побережье которой арабы проникли впоследствии, туземцы-араканцы зачастую брали себе арабские имена – из чисто коммерческих соображений. Арабские купцы обращали в ислам также индийцев и, вместе с ними странствуя по океану, создавали исламские общины везде – от Могадишо до Малакки, то есть от Сомали до Малайзии (прямая противоположность миссионерам-христианам, которые не занимались торговлей и чьи интересы временами бывали враждебны интересам европейских торговых компаний) [19].
Расширению торговли, которую вели арабы в Индийском океане, способствовало не только развитие ислама, но и подъем Китая. Мусульманское государство в Медине создано в 622 г., а новая династия Тан в Китае основана в 618-м. При этой династии расцвела бюрократия, сложилось сильное центральное правительство, началось агрессивное развитие морских торговых связей на юг, в Индийский океан. Ситуация сложилась аналогичная той, что была в древности, когда Римская империя контролировала западную часть Индийского океана, а династия Хань – восточную. До распространения ислама китайским торговцам было удобно торговать с индийцами – приверженцами индуизма и буддистами, но позже, находясь под покровительством Тан, они нашли более выигрышным вести торговые дела с теми, кто исповедовал ислам (индийцами, арабами и персами) [20].
Торговля между отдаленными азиатскими пределами подстегивалась не только желанием получить нужный повсеместно ладан, но и охотой за предметами роскоши: драгоценными металлами и лекарственными травами. Вдобавок Индия продавала Китаю рис и хлопок, а взамен получала из Китая чайный лист. Васко да Гама, причаливший в Калькутте, был поражен размахом морской торговли. Суда приходили отовсюду, «от Китая и до Нила» [21]. Мусульманская торговая система была стержнем средневековой глобализации – точно тем же, чем сделался ныне капитализм американского образца.
Мусульмане присутствовали повсеместно. Уже через несколько лет после возникновения ислама, в VII в., землепроходец Саад Ибн-Аби Ваккас, отплывший из Эфиопии, воздвиг мечеть в китайском городе Цюаньчжоу. В первой половине XV в. некий индийский мусульманин служил у флотоводца Чжэн-Хэ лоцманом. Он провел китайские корабли из Индии в Дофар, а оттуда в Йемен. И флотоводец – тоже мусульманин! – стал первым китайским сановником, совершившим паломничество на север, в Мекку, – из Йемена [22].
Хотя мусульмане – арабы, персы, индийцы – преобладали, Индийский океан принадлежал не им одним. Торговцы всех стран и вероисповеданий пользовались необычайными возможностями, присущими этому океану. Еще до того, как возник ислам, малайцы – обитатели восточных морей, жители нынешних Малайзии и Индонезии, – доплывали на западе, в противоположном углу Индийского океана, до Мадагаскара и Восточной Африки. Малайцев, привозивших на продажу корицу и другие пряности[11], прозвали «вак-ваками» – ибо так именовались их суденышки-катамараны, на которых эти язычники покрывали расстояние в 5500 км примерно за месяц – благодаря подгонявшим ветрам [23]. Кроме того, на упомянутых побережьях распространяли свои обряды, священные изваяния и язык индийцы. Процветавшая торговля разбрасывала индийских купцов по всему пространству южных морей; некий «санскритский космополис» возникал в раннем Средневековье по всей Южной и Юго-Восточной Азии [24]. На протяжении всей средневековой и в начале Новой истории юго-восточный Коромандельский берег Индии поддерживал тесные связи с Бирмой и Индонезийским архипелагом, так же как и с Персией в противоположном углу океана.
11
При раскопках в Кении обнаружены иранские гончарные изделия, относящиеся к поздней эпохе Сасанидов, и глиняная китайская посуда – тоже древняя. Это еще одно свидетельство того, какие огромные расстояния проходили тогдашние парусники. См.: Verlinden Сh. The Indian Ocean: The Ancient Period and the Middle Ages. // Chandra S. The Indian Ocean: Explorations in History, Commerce and Politics. New Delhi: Sage, 1987. P. 18.