Страница 86 из 94
— Куда? — спросил пилот и Ведьмачук, вытащив телефон, показал СМС-ку с координатами. Вертолёт сделал вираж над Украинкой и полетел вдоль Днепра в сторону Канева. Не долетая до него пару десятков километров, вертолёт пересёк речушку Росаву и над лесом помчался в сторону плато, засеянного пшеницей, над которым завис.
— Здесь? — перекрикивая шум, спросил Ведьмачук, и пилот кивнул головой. Вертолёт нависал чуть ли не над обрывом в яр, по которому стекали весенние воды. «Здесь же ничего нет!?» — возмутился Ведьмачук и показал на близлежащий хуторок: — Что это такое?
— Хутор Дубовый Яр — ответил пилот, поглядывая на карту, а Ведьмачук, как патриций в цирке, показал большим пальцем вниз, чтобы пилот посадил вертолёт. Спрыгнув на землю, Ведьмачук показал пальцем: «Копайте здесь!» — а сам отошёл в сторону и позвонил Хутину, который сразу же схватил трубку и спросил: — Ну!
— Вова, здесь чистое поле, — сказал Ведьмачук и спросил: — Ты меня разыграл?
— Нет ничего, более серьёзного, — ответил Хутин и добавил: — Вопрос жизни и смерти.
Ведьмачук не поверил, но оказалось, что Хутин говорил правду. Когда бойцы Чёрного выкопали большую яму – пошли кости, видимо, здесь было какое-то захоронение.
— Кто приказал? — спросил приятный голос сзади и Ведьмачук оглянулся. Рядом с ним стоял Роман Аркадьевич, близкий к Хутину человек, а за его спиной два огромных амбала, у одного из которых руки по локоть заменяли протезы. Ведьмачук не стал таиться и сказал Роману Аркадьевичу: — Хутин попросил.
— Вот подлая тварь, — сказал Роман Аркадьевич и Ведьмачук понял, что не всё гладко в соседнем королевстве. Роман Аркадьевич набрал номер телефона и спросил:
— Хутин, ты зачем без спроса полез в наши дела?
— Я хотел как лучше, — услышал Ведьмачук и насторожился – как бы и ему не попало. Совсем некстати Чёрный подошел к одному из громил и положил свою руку ему на плечо, а его бойцы вытащили автоматы и направили их на Романа Аркадьевича. «Идиоты! И меня пристрелят!» — подумал Ведьмачук, и в это время голова Чёрного оказалась в руках громилы, а потом оторвалась от туловища и полетела в вояк. От перепуга те застыли на месте, а Ведьмачук запоздало прохрипел: — Немедленно прекратить!
Слова адресовались его бойцам, а громила понял их на свой счёт и подошел к Ведьмачуку, который молниеносно распрощался с жизнью и думал только о том, какая падаль будет спать с его женой Оксаной после него.
— Гаагтунгр, прекрати, — остановил громилу Роман Аркадьевич и мягко сказал Ведьмачуку: — А у вас, уважаемый, дача горит.
— Я полечу? — спросил Ведьмачук и Роман Аркадьевич кивнул. Увидев, что бойцы отряда Чёрного устремились к вертолёту, Роман Аркадьевич настойчиво попросил: — А вас, господа, я попрошу остаться.
Когда Ведьмачук прилетел в Украинку, дача уже догорела. Расстроенная Оксана, вся в саже, рыдала над кучкой одежды, и Ведьмачук посадил её и детей в вертолет и улетел в родные Карпаты, где ждала другая дача, намного роскошнее. В это время Роман Аркадьевич, он же Самаэль, разглядывал кости, вытащенные из могилы бойцами почившего Чёрного. Один из бойцов, прилепив голову Черного к его туловищу, растерянно спросил у Самаэля:
— Куда его девать?
— А сюда же и положим, в могилку, — здраво рассудил Самаэль и засмотрелся на странную тучку, двигающуюся по небу. В скором времени тучка превратилась в летящие фигурки людей с крыльями, а впереди мчалась Морти с косой. В любом другом случае Самаэль дал бы бой, но впереди стояла Морти, а с ней шутки плохи. Кроме того, на юноше Самаэль с удивлением увидел Сатанинский знак и склонил голову с почтением.
— Не думала, что меня будут встречать так смиренно, — с удовольствием промолвила Морти и уставилась на дно ямы: — Уже что-то выкопали?
— Ждали вас, — ухмыльнулся Самаэль и прикрикнул на бойцов: — Чего ждём, копайте!
Затурканные бойцы поняли, что мир не так прост, как они думали, и принялись усердно работать, выбрасывая лопатами землю на бровку ямы. Внезапно, что-то вспыхнуло алым пламенем, и Морти крикнула: — Стойте!
Все замерли, а Морти повернулась к Гаагтунгру и сказала с любезной улыбкой: — Гаагтунгр, голубчик, подай мне рубин.
Все уставились на Гаагтунгра и тот, ничего не понимая, поднял с бровки ямы красное рубиновое сердце и протянул его Морти.
— Пустышка, — разочарованно сказала Морти, забирая рубин и цепляя себе на грудь, а Гаагтунгр так и не понял, что его ожидало, будь рубин настоящим.
— Полетели, — разочарованно сказала Маргина и первой взлетела в воздух.
— Бывай, Самаэль, — сказал Туманный Кот и отправился за ней. Самаэль поклонился Руслану, которого подхватила Лилит, с ненавистью глядя на бывшего мужа.
Репликация пятнадцатая. Людмила
Зло, посеянное в Многороссии, стало приносить свои плоды – число душ, следующих во Тьму, увеличилось в разы, а те, которые направлялись в Эссенариум, Морти сопровождала лично. Она не могла влиять на ситуацию и удивлялась Лучезарному, который самоустранился от Земли, словно способствуя распространению Тьмы. Правда, Лучезарный тоже отправил на Землю своих представителей, Маргину и Туманного Кота, хотя их цель состояла в изъятии артефакта, незаконно помещённого на Землю.
Роман Аркадьевич, он же Самаэль, не ограничившись Украиной, стал создавать районы напряжённости на Дальнем Востоке, чтобы дразнить Японию, расшевелил Сирию и Ирак, и потихоньку разрушал единодушие Европы, сманивая поодиночке привилегированными ценами на газ и нефть.
В самой Многороссии, с согласия агрессивного большинства, Самаэль устроил охоту за ведьмами, приучая законопослушных граждан доносить на соседа, имевшего неосторожность нелестно высказаться о власти. В стране, как грибы-поганки, тут и там рождались новые гражданские формирования, все пропитанные ненавистью к инакомыслию. Ушаты дезинформации, помещённые в умы многороссиян, ещё не сделали их полностью управляемыми, чтобы убедить в необходимости сбросить сотню атомных бомб на Америку и Европу, но Роман Аркадьевич над этим работал. Самаэль не мог лично отдать приказ начать войну. Таким действием он нарушал правила и за это не уважаемая им Морти могла отправить его в Ничто. А если он настроит один народ на другой – ему ничего не будет.
Среди вновь созданных православных формирований, возникших на просторах Многороссии, особенно выделялась секта попа-расстриги Папона, который собирал толпы народа, проповедуя двадцать шестой православный крестовый поход на запад. Поп повествовал о Многороссии, как о Третьем Риме, и призывал освободить собор Святой Софию в Константинополе от мерзких рук мусульман. Возмутившиеся общины мусульман в Многороссии быстро поставили на место, осквернив несколько мечетей, и предлагая заткнуться, если хотят жить. В первое время Папон неистово преследовался официальной церковью в лице вновь выбранного патриарха Многороссии, Гермогена, с характерной мирской фамилией – Мерзляев. Поп-расстрига и его проповеди заинтересовали Романа Аркадьевича. Через разных подставных бизнесменов Самаэль спонсировал попа-расстригу и, с помощью внедрённых в неё офицеров ФСБ, организовал управляющий костяк движения, оставив за Папоном только его неистовые проповеди. По всей Многороссии начались создаваться лагеря крестоносцев, куда с удовольствием потянулась молодёжь, увлечённая атрибутикой, получая вместо меча современный автомат. Православные традиции ограничились знанием молитвы и тем, что Третий Рим нужно защищать с оружием в руках. Быстро сориентировавшиеся политики, во главе с неким Пострелковым, создали партию «Крестоносцы», которая на осенних местных выборах опередила все партии, кроме «Единой Многороссии».
Чтобы отряды крестоносцев не заскучали, потеряв боевой дух, их посылали в восточную Украину, поучаствовать в боях за Донецк, или в оккупированный Крым, чтобы погонять местных татар, который в горах затеяли партизанскую войну. Правда, крестоносцев быстро отводили, сохраняя молодой идейный материал, оставляя в оккупированных территориях маргинальные элементы, высланные из Многороссии. Самых способных отправляли в Сирию, громить исламистов и набираться боевого опыта.