Операция молот

— А как насчет интерьера? Я бы хотел сделать несколько снимков внутри! — взмолился фоторепортер. — Я бы мог это сделать из-под полы.

— Завтра, завтра, Стью. Поумерь прыть, малыш, а не то проснешься завтра на нарах — или на больничной койке — да пробудешь там так долго, что сможешь сфотографировать там все интерьеры своим «миноксом»[25] во всех ракурсах.

«Экскурсия» заняла у них три вечера, в течение которых обоим корреспондентам удалось посетить несколько борделей, и их репортаж, появившийся в номере журнала от четырнадцатого августа, произвел сенсацию. Это был гвоздевой материал номера, и поскольку арабские террористы в ту неделю взяли себе отгул, а в колледжах не произошло ни одного студенческого мятежа и в чемпионате по бейсболу наступило затишье, статья в «Лайфе» и фото привлекли огромное, возможно, незаслуженно чрезмерное внимание общественности. Джонни Карсон отколол по этому поводу пару шуточек, Адам Клейтон Пауэлл раскритиковал этот номер как пример «лицемерия и коррупции Чарли», а Симона де Бовуар осудила его как «зло, аналогичное аморальному вторжению американских войск во Вьетнам». Вице-президент Соединенных Штатов, выступая на съезде любителей серфинга в Вайкики, заверил делегатов: администрация делает решительные шаги, дабы покончить с организованной преступностью в стране, студенческими беспорядками и трагической проблемой ночною недержания мочи у обитателей гетто. Он обнародовал недавнее решение развернуть крупномасштабную программу утренней гимнастики, разведения розовых кустов и обеспечения безопасности на улицах, а также создания кружков органной музыки.

Пятнадцатого августа портье отеля «Парадайз-хаус» объявил всем негодующим журналистам, что на следующий день им надлежит покинуть отель, так как занимаемые ими номера забронированы для вновь прибывающих постояльцев, и когда иногородние представители прессы обратились в другие отели города, они обнаружили, что и там уже нет свободных мест. Во избежание неверного истолкования этого предупреждения, кто-то поджег микроавтобус «Си-би-эс», сотрудника «Нью-Йорк таймс» арестовали за управление автомобилем в нетрезвом виде, а Лиллиан Дайфуку из журнала «Лайф» была арестована после того, как переодетый агент местной полиции под присягой засвидетельствовал, что она пристала к нему на улице и предложила за двадцать долларов совершить с ней половой акт в извращенной форме. Корреспондент «Ассошиэйтед пресс» был оштрафован на сто пятьдесят долларов за то, что ехал в автомобиле с неисправными подфарниками — неисправность, которую было очень легко подстроить. Фотокорреспондент «Юнайтед пресс» упал — или был сброшен — с лестницы и во время падения сломал левую щиколотку и фотокамеру. Вся команда «Эн-би-си» сразу же после ужина в ресторане «Дикси мэншн» слегла с сильным расстройством желудка и провалялась в постели два дня, подозревая, что какой-то сукин сын подсыпал им яду в жареного цыпленка или в тушеных креветок.

Мистер Пикелис перешел в контрнаступление широким фронтом.

Представители прессы дрогнули под натиском скрытого террора — кто-то покинул поле боя, кто-то красочно расписывал все эти надругательства, а кто-то отступил на дальние рубежи, засев в пригородных мотелях за пределами округа Джефферсон. Днем и ночью полицейские патрули подкарауливали их на всех подступах к Парадайз-сити. Каждый вечер разгневанные журналисты обдумывали планы новых вылазок и рейдов на «запретную территорию» — так американский спецназ в Южном Вьетнаме называет джунгли вдоль камбоджийской границы.

А четверка главных бойцов операции «Молот» продолжала свою войну. Девятнадцатого августа — в день, когда судья Гиллис нехотя предоставил Дэвидсону последнюю отсрочку до двадцать пятого — сержант Лерой Беггс из управления полиции Парадайз-сити и два оруженосца Пикелиса отправились собирать недельную дань с вновь открывшихся борделей, которые, с тех пор как спецподразделение полиции штата покинуло город, работали в три смены. Горничная одного из домов терпимости сообщила преподобному Снеллу, что Толстуха Флоренс и ее товарки-банд ерши снова взялись за старое, и что по графику сегодня вечером предстоит сбор взносов. Сержант и оба его провожатых были благоразумно предусмотрительны. Выйдя от Толстухи Флоренс, они хорошенько огляделись по сторонам, прежде чем двинуться к своей машине. Увидев только безногого инвалида в кресле-каталке — он был к тому же еще и слеп, судя по его черным очкам, — которого вез седой слуга, такой же древний, как и его хозяин, Беггс зашагал навстречу двум немощным старикам. Когда он поравнялся с ними, слепой горбун в инвалидном кресле раскрыл рот.

— Я возьму деньги, — заявил он.

В обеих руках инвалида внезапно появились револьверы 0,32 калибра с глушителями.

Сержант окаменел и в полнейшей панике вцепился в свою голубую сумку. Он не собирался отдавать взносы, собранные в семи домах терпимости, но Уиллистон настойчиво посоветовал ему сделать именно это. Диверсант, направив на него револьверы, прострелил сборщику дани обе руки с точностью, которой мог бы позавидовать любой зубной техник. Раздался двойной «хлоп» чуть громче, чем звук вылетевшей из бутылки шампанского пробки, но не намного, потом сразу послышались всхлипывания Беггса, и он выронил сумку.

— Следующую порцию получишь в брюхо! — пообещал переодетый десантник полицейскому-гангстеру.

Тот инстинктивно подхватил сумку с земли и протянул ее вперед. Арболино, толкавший инвалидное кресло, взял предложенное подношение.

— К фургону! — приказал Уиллистон.

Каскадер пробежал двадцать ярдов по Мерилл-авеню, завел угнанный санитарный фургон и подогнал его к тому месту, где троица Пикелиса все еще стояла навытяжку под стволами двух револьверов.

— Вы покойники, — мрачно предупредил раненый сержант, морщась от боли. — Никто в этом городе никогда не стрелял в полицейского. Вы самоубийцы. Считай, вы уже оба покойники. Не может же вам вечно везти, ребята!

— По машинам, малыш! — ответил ему диверсант все тем же неестественным каркающим голосом.

Трое сборщиков дани забрались в фургон, Арболино запер за ними дверь, а Уиллистон выпрыгнул из инвалидного кресла. Через мгновение профессор сорвал черные очки и свой маскарадный костюм и сел в кабину рядом с Арболино. Когда фургон набрал скорость, седой парик медленно съехал с сиденья на пол, но это было уже неважно. Теперь самое главное побыстрее смыться отсюда и добраться до Мерсерлейн, где они бросят фургон и сделают ноги. Через двадцать минут в отделении «скорой помощи» больницы «Мерсерлейн» раздался телефонный звонок и неизвестный мужчина сообщил дежурной сестре, что в двух кварталах от больницы находится раненый полицейский, которому нужна срочная медицинская помощь — он находится в фургоне, принадлежащем компании по производству детских игрушек «Кадли Киди».

Слухи о налете — такие налеты, совершенные ими во время той, давней войны, они называли coups de main[26], — быстро распространились по городу. Правда, об этой новости не были сразу поставлены в известность зубные врачи и бухгалтеры, но она тем не менее к утру стала достоянием всех барменов, проституток, полицейских, таксистов, госслужащих, журналистов как местных, так и «иностранных», — завсегдатаев ресторанов и прочих городских полуночников.

Рано утром следующего дня человеку в Атланте было сообщено об этом происшествии; его также проинформировали о том, что полиция Парадайз-сити обнаружила два отпечатка пальцев на брошенном инвалидном кресле.

— Насколько я понимаю, они отправят их в ФБР для опознания, — докладывал по телефону владелец желтого «мустанга». — Смешно, уписаться можно, как считаешь?… Нет? Ну, у тебя всегда были трудности с чувством юмора… Я готов дать доллар сорок центов плюс три значка с изображением Голдуотера только бы узнать, чьи же это пальчики, Бадди. Джон, возможно, готов заплатить больше… Может, тысяч шестьдесят. Столько, говорят, эти апачи захватили вчера вечером… Ладно, может быть, это команчи, которые чувствуют себя тут очень одиноко. Эти ребята слишком лихо и аккуратно действуют, чтобы быть из «Студентов за демократическое общество», к тому же они после каждой своей выходки не устраивают пресс-конференций… Местные копы озверели вконец. И в штаны наложили — это тоже есть. Вчера вечером — через час после налета — патрульная машина засекла на улице двух весьма респектабельных бизнесменов, которые были весьма под мухой и искали весьма респектабельный «женский клуб» под названием «У Эми», — так полицейские отдубасили этих благонадежных налогоплательщиков по чем зря, полагая, что они-то и есть переодетые гастролеры. Один из избитых оказался высокопоставленным членом Торговой палаты города. Он сейчас в больнице, в полубессознательном состоянии и страшно несчастен… Бадди, это все уже стало похожим на довольно грустный спектакль. Теперь я уж и сомневаюсь, что наши собственные планы все еще осуществимы… Да, это очень плохо… Да, я буду держать ушки на макушке, глазки навыкате, а хвост морковкой, но у меня в одной руке ключи от машины, а в другой — моя пушка… Нет, я не хочу — так что и ты со мной не шути. О’кей, чао!

25

Миниатюрный фотоаппарат, используемый разведслужбами.

26

Налет, вылазка (фр.).