Страница 15 из 15
Интересна и другая деталь — в то время несколько британских экспертов и советников прилетали в Москву, чтобы помочь советским властям организовать противовоздушную оборону столицы на основе опыта, в том числе и печального, приобретенного Британией во время защитных операций.
Благоприятным моментом для нас была сравнительная дальность аэродромов люфтваффе от советской столицы по сравнению с английской.
В декабре 1940 года фюрер заявляет:
— Через три недели мы будем в Петербурге. Красная армия — это всего-навсего пустяк. Наша задача в отношении России: вооруженные силы разгромить, государство ликвидировать.
Не смог он уничтожить СССР, за него это сделали «внутренние немцы» и «партийные вожди» в 1991 году, которые хотели власти, тронов, больших денег и высших титулов любыми путями, апеллируя к финансово-банковской зарубежной аристократии, боявшейся СССР и желающей его разгрома.
На июньском (1983 года) Пленуме ЦК КПСС, прервав выступление К. У. Черненко, Генсек ЦК КПСС Ю. В. Андропов неожиданно заявил:
— Да, кстати, мне известно, что в этом зале находятся люди, которые позволяют в беседах с иностранцами распространять ненужную и вредную для нас информацию.
Я не буду сейчас называть фамилии, товарищи сами знают, кого я имею в виду. И пусть они запомнят, что это — последнее предупреждение им.
«Последнее предупреждение» действительно оказалось последним, но только для Ю. В. Андропова.
В книге «Разгром Советской державы. От «оттепели» до «перестройки» А. П. Шевякин писал:
«В связи с этим обратите внимание на следующий момент: мог ли Андропов предположить, что от него избавляются как от ненужного человека на посту Генерального секретаря? Вполне. Человек он, судя по многому — описаниям очевидцев, его решениям и достижениям, — был далеко не глупый. В таком случае он мог предположить, что избавляются от него в пользу М. С. Горбачева.
Тогда логичным становится и ухудшение отношений между ними, о котором сообщается следующее:
«Горбачев после смерти Брежнева и избрания генсеком Андропова стал везде говорить, что они с ним большие друзья, дружат семьями и так далее. Зная подноготную этой ситуации, могу сказать, что это был большой блеф. Если первое время после переезда Горбачева в Москву Андропов относился к нему лояльно (именно лояльно, не более), то потом отношения изменились до такой степени, что он перестал Горбачева принимать».
Это отступление от темы автор вынужденно вставил из-за той смуты, которая сеялась в периоды горбачевской «перестройки» и ельцинского «реформаторства», похоронившие некогда единое Отечество, которое не смог одолеть Гитлер.
К 22 июня 1941 года у границ СССР было сосредоточено и развернуто три группы возглавляемых фельдмаршалами армий (всего 181 дивизия, в том числе 19 танковых и 14 моторизованных, и 18 бригад), поддерживаемых тремя воздушными флотами:
в полосе от Черного моря до припятских болот — группа армий «Юг» Рундштедта (44 немецкие, 13 румынских дивизий, 9 румынских и 4 венгерские бригады);
в полосе от припятских болот до Гольдапа — группа армий «Центр» фон Бока (50 немецких дивизий и 2 немецкие бригады);
в полосе от Гольдапа до Мемеля — группа армий «Север» Лееба (29 немецких дивизий).
Вот такая махина внезапно обрушилась на нашу страну. О том, как немцы оказались под Москвой, знает и млад и стар. О страшном нашем отступлении написано много книг, мне же хотелось бы остановиться на операции фашистов, стоящей, наверное, второй по важности после «Барбароссы», — операции «Тайфун», нацеленной на захват Москвы.
Эту операцию поручили провести группе армий «Центр», полностью состоящей из немецких соединений и частей во главе с убежденным монархистом Федором фон Боком, для которого, как и для Гитлера, Версаль был главным злом Германии.
В войне против Франции в 1940 году его группа армий «Север» действовала на второстепенном направлении, тем не менее именно фон Боку выпала честь вести переговоры о капитуляции с бельгийским королем Леопольдом. Кроме того, именно ему Гитлер поручил принимать парад немецких войск в Париже. Через месяц он из рук фюрера получит фельдмаршальский жезл. Надо сказать, что Гитлер прислушивался к рекомендациям и советам опытного полководца, недаром он поручил ему взятие неприятельской столицы.
В начале августа 1941 года в полевом штабе Гитлера «Волчье логово» озаботились обстоятельствами низких темпов блицкрига. Образовался разрыв между двумя основными наступающими группировками вермахта — войсками Бока и Рундштедта. Поскольку группа армий «Юг», как писал в своих мемуарах экс-фельдмаршал Фридрих Паулюс, «значительно отстала от группы армий «Центр», то дальнейшее продвижение последней в направлении Москвы было чревато опасностями». Рундштедт просил у ставки помощи для уничтожения противника в Восточной Украине, в частности, 2-й танковой группы Гудериана и 2-й полевой армии, которые подчинялись фон Боку. Он со всей своей настойчивостью военного стратега доказывал, что, если не уничтожить эти войска противника поворотом двух армий на юг, может встать вопрос «быть или не быть всему походу на Восток».
Один из видных сотрудников абвера, начальник 2-го отдела абвера и ближайший сотрудник Канариса — генерал-майор Лахузен в конце августа записал в дневнике:
«Канарис, вернувшись из ставки фюрера, сообщает, что там царит нервное напряжение. Все больше выясняется, что русская кампания не идет согласно правилам игры: что, вопреки ожиданиям, война идет не к внутреннему краху большевизма, а к его укреплению. Канарис особо отмечает, что начинают сваливать вину на разведку, утверждая, что она не была осведомлена о силе способности Красной Армии».
Фон Бок противится дробить свою группу армий.
Победы, как правило, во все времена приписывали себе полководцы, а поражения сиротски вешались на армейских разведчиков.
Гитлер для выяснения обстановки посылает к фон Боку фельдмаршала Кейтеля. Он собрал генералов и в ходе беседы пришел к выводу, что «нельзя менять правила игры и надеяться при первых же трудностях на иждивенчество», что «глубокие оперативные охваты в соответствии с теоретическими разработками генерального штаба были правильными на западе при уязвимости флангов и слабой воле противника к сопротивлению. Но по отношению к русским они не приводят к полному успеху».
— Русские то и дело наносят крупными силами удары по нашим охватывающим флангам, — заметил один из генералов. — Они сковывают наши силы, ускользают от окружения и полного уничтожения.
— Пора самим позаботиться о своих флангах, где создается угроза со стороны частей и соединений Красной Армии. А для этого нужно наладить как следует нашу разведку, — зло подметил фон Бок. — Да, помощь нужна там и тогда, где и когда создается безвыходное положение. Нечего паниковать — нужно воевать и придерживаться указаний директивы.
— Но фюрер, дорогой мой друг, — Кейтель повернулся в сторону фон Бока, — рекомендует часть ваших сил повернуть на юг.
— Не часть, а значительную часть, — огрызнулся фон Бок. — Рундштедт просит и даже уже требует у меня Гудериана. Это может обернуться катастрофой.
— Паниковать не следует, — вставил Кейтель. — Мне более предпочтительны доводы офицеров и генералов вашей группы.
— Благодарю, — вымолвил фон Бок. — Передайте, что нефть и уголь важен и нужен Германии, но более необходима Берлину победа за Москву. Здесь конец большевизму.
В тот же день Кейтель под впечатлением откровенных бесед с фон Боком и выясненной обстановки улетел в ставку для доклада фюреру…
Осенние дни конца сентября — начала октября 1941 года на Брянщине и в Подмосковье выдались холодными. Немцы в своем весенне-летнем обмундировании зябли в окопах, продуваемых кинжальными ветрами. Гитлеровцы 30 сентября пошли в наступление в полосе Брянского фронта, а 2 октября — на центральном направлении. Загудели дизеля танковых моторов, залязгали гусеницы по мостовым городов, проселочным дорогам и полевому бездорожью. За танками уверенно пошла немецкая пехота.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.