Страница 11 из 13
— Благородная, да? — зло прищурился он, потирая щёку. — Ты здесь никто! Рабыня. Именно от меня зависит, какая тебя жизнь ждёт, я же могу как сгноить, так и возвысить.
Тяжело дыша, я смотрела на него, ища выход. Ситуация была хуже не придумаешь, да ещё этот урод окинул меня масленым взглядом и протянул руки:
— Иди ко мне. Будешь ласковая, и я тебя не обижу.
— Нет!
— Раздевайся! Это приказ, — властно произнёс он, сменив тон. — Помочь? — шагнул ко мне.
— Да пошёл ты! — прошипела я. — Охладись, — и окатила его ледяной водой, которую принесла.
Пышные усы обвисли, а сам управляющий покраснел и хватал ртом воздух как рыба, вытащенная из воды. Воспользовавшись возможностью, я сбежала.
Нет, он не последовал за мной, но следующим утром приказал мне собираться и идти за ним. Придя в поместье, передал на попечение Агаты, поручив ставить меня на самую тяжёлую и грязную работу.
Глава 4
Стоя на коленях, я скребла полы. Руки от холодной воды заледенели, но это было ещё не самое сложное задание. За эти дни я осунулась и чувствовала себя разбитой клячей, на которой пахали без продыху. А чему удивляться? Вставала я, когда ещё было темно, и спать ложилась чуть ли не самой последней. Сил хватало лишь упасть на кровать, которая находилась в тесной каморке, меньше моей гардеробной в доме, и отключиться. Я уже не радовалась белому свету и понимала, что долго так не выдержу. Дни в доме у управляющего казались отдыхом в санатории по сравнению с такой жизнью. Но как бы ни было тяжело, стоило мне поймать его взгляд на себе, и я упрямо задирала подбородок, отворачиваясь. Лучше сдохну, чем под него лягу!
Чем я только за это время ни занималась: горшки ночные за всеми выносила, плиты отчищала, кастрюли скребла, но тяжелее всего оказалось в прачечной. Хорошо ещё, что меня туда ненадолго поставили, но кожу на руках я спасла лишь благодаря крему, что у меня остался от Варлеи. Спасибо Бетти, которая втихаря принесла мне все травки и мази, что я делала. Девушка сочувствовала мне, но убеждала, что ещё повезло — управляющий мог приказать выпороть меня в наказание за непослушание. Может, и так, но думаю, что его сдержало возвращение хозяина. Тот вполне мог поинтересоваться причиной экзекуции.
Аттана я видела несколько раз мельком. Он ещё хромал, но двигался бодрее. В дом потянулись первые посетители, стремящиеся засвидетельствовать ему своё почтение.
— Вот твоё настоящее место! А ещё благородную из себя изображаешь, — услышала я. Подняв голову, увидела стоящую надо мной Филисию, не скрывающую злорадства.
— Не тебе судить. Изображаешь же ты из себя хозяйку дома, когда являешься всего лишь служанкой, — не осталась в долгу я.
— Ах, ты! — замахнулась она на меня.
— Филисия, займись делом! — в коридоре появилась Агата. Я же замерла на месте. Мой взгляд прикипел к руке девушки — рукав платья приподнялся, и на её запястье я увидела золотой браслет. Мой браслет! Я сама его себе купила с первой удачной сделки, а теперь эта гадина нацепила его на себя. Не стоило труда догадаться, кто ей его подарил и за какие заслуги.
В раздражении та опустила руку, но не смогла просто уйти — пнула ведро, разливая воду.
Агата дождалась, когда та уйдёт и, одарив меня внимательным взглядом, величаво удалилась. Я же чувствовала себя Золушкой в доме злобной мачехи, собирая разлитую воду.
Мой браслет на руке этой лахудры стал последней каплей, переполнившей моё терпение. Наверное, именно поэтому я не сдержалась, когда на меня обратил внимание сам аттан.
Меня отправили отнести помои на скотный двор и, пригибаясь под тяжестью вёдер, я не смотрела по сторонам.
— Ты! — неожиданно услышала я и, подняв глаза, увидела хозяина дома. Не знаю, что он делал в этой части двора и как здесь оказался, но я была настолько измучена работой, что бросила на него безразличный взгляд. — Постой. Ты уже родила? Почему тебе дают тяжёлую работу? Где ребёнок?
— Я не была беременна, — ответила ему и собиралась идти дальше, как следующие слова заставили меня буквально вздрогнуть.
— Не ври мне! — неожиданно зло рыкнул он. — Что ты с ним сделала? Убила?
— Да как вы смеете обвинять меня в этом?! — взорвалась я, грохнув вёдра об землю. Помои расплескались, и он отступил, чуть покачнувшись при этом, чтобы не испачкаться, а потом в неком шоке посмотрел на меня. В гневе смело встретив его взгляд, ядовито произнесла: — Я была полная, потому что недавно родила, а не потому, что была беременна. Чувствуете разницу?
Аттан смотрел на меня так, как будто я обзавелась второй головой, но меня достали, особенно этот высокомерный придурок. Глупо? Может быть. А что я теряла? Хуже, чем есть, не будет, и я продолжила:
— Рабский труд с утра до ночи быстро помог прийти в форму. Опережая ваш вопрос — родила я до того, как попала в рабство, но если вы такой рачительный хозяин, то лучше бы обратили внимание на своего управляющего — он вор!
— Несколько смелое заявление… от рабыни, — начал приходить в себя аттан, в глазах его появился опасный блеск.
— Обоснованное! Он украл мои украшения и, мало того, имел наглость подарить своей подстилке. Хотя, о чём это я… Это не стоит вашего высочайшего внимания, — с презрением произнесла я и, подхватив вёдра, пошла себе дальше.
— Стоять! — рявкнул он. Да, таким окриком и коня на скаку остановить можно, столько властности в голосе было, но не взбешённую женщину, доведённую до предела.
— Да не пошли бы вы, — оглянулась на него я.
— Куда? — завис он.
— Куда шли.
Аттан Корнуилса, приближённый самого императора, кавалер Ордена Славы и Первый советник Ингурской империи почувствовал, как земля уходит из-под его ног. Его… Его!!! В его собственном поместье посмела послать его же рабыня. Да даже злейшие враги не позволяли себе неуважения к его персоне, прекрасно зная, что он смертельно опасен и не прощает оскорблений.
Он был настолько потрясён вопиющим поведением рабыни, что оказался способен лишь наблюдать, как та удаляется с безупречно прямой спиной, как будто королева, закончившая аудиенцию. Она и не думала останавливаться, а бежать за нахалкой он посчитал ниже своего достоинства, которое и так бесцеремонно попрали. Он был в бешенстве, и знал, кто падёт первой жертвой. Резко развернувшись, направился к дому. Если она не соврала…
Приказав прислать к нему управляющего, он прошёл к себе в кабинет и с осторожностью опустился в массивное кресло. Ногу свело от боли, и он вытянул её вперёд.
Ему не нравилось, когда происходило что-то непонятное, а с этой рабыней явно было что-то не так. Он узнал её совершенно случайно. Посмотрев вскользь на идущую мимо служанку, взглядом зацепился за её профиль. Задумчивое выражение на лице девушки живо напомнило ему образ незнакомки с озера.
Тогда он совершал пешую прогулку по лесу. Врач посоветовал разрабатывать ногу и ходить пешком. С каждым шагом преодолевать боль он решил в лесу. Не хотел, чтобы лишние глаза видели его в момент слабости. В тот раз он зашёл дальше, чем планировал и не рассчитал силы. Чувствуя позорную дрожь в ногах и испарину на лбу, сошёл с тропинки и присел в тени дерева отдохнуть неподалёку от озера. Кажется, даже задремал, когда его разбудил плеск воды. Увидев плавающую девушку, в первый момент решил, что это русалка или лесная дева, но вскоре нимфа выбралась на мостик, явив длинные стройные ноги, и задумчиво замерла. Она сидела к нему в пол-оборота, и он видел её точёный профиль. Как будто скрываясь от его взгляда, она обняла себя за колени, положив подбородок на них.
Он не верил своим глазам и боялся пошевелиться. И мысли не возникло, что это кто-то из деревни. Те или купались бы в рубашках или обнажёнными, но не в странном белье, которое больше будило воображение, чем что-то скрывало. К тому же слишком свободно незнакомка чувствовала себя в воде, уверенно рассекая воду и ныряя, местные женщины так плавать не умели.