Оборотни

Пройдя по следу еще несколько метров, он остановился. Прямо перед ним на снегу растеклась большая лужа крови, и от нее тянулись к еще более густому кустарнику отпечатки, не заметить которые было просто невозможно. Проклиная все на свете, Гарнер подлез под нависшие ветви; каждый раз, когда он задевал их, комки снега падали ему за шиворот. Несмотря на это, он, согнувшись в три погибели, продолжал пробираться вперед, глубоко увязая в снегу. Наконец он выбрался на поляну: ветви вокруг поломаны, раскисший снег нещадно вытоптан, повсюду брызги крови. «Боже мой!» – только и смог вымолвить журналист. На земле валялись наполовину смерзшиеся куски мяса и свалявшиеся пучки шерсти. Зрелище было отталкивающим.

Гарнер внезапно почувствовал свое полное одиночество, его охватил страх. Он пошарил взглядом в ближайших кустах. Что это? Вроде бы мелькнула тень? Сгустилось гнетущее беспокойство. Даже воздух, казалось, был пропитан каким-то зловещим преступлением. Здесь совсем недавно правило бал насилие, все кругом смердело. Его затошнило от этой мерзости. Пахло плесенью... чем-то напоминающим ему запах самки вперемешку со зловонными испарениями от крови. «Господи, да что ж это такое?» – пробормотал он. И Гарнер вернулся в мыслях к двум детективам, к странным событиям, свидетелем которых он оказался полчаса тому назад. «Что все-таки могло произойти?»

Он неспешно, осторожно отступил из зарослей. У него зуб на зуб не попадал, хотя он весь истекал потом. Репортера охватило всепоглощающее желание немедленно, что было мочи, бежать отсюда. Он вынудил себя идти как можно медленнее. Уже послышался приглушенный гул движения транспорта в западной части парка, совсем неподалеку от него. Но он чувствовал себя заброшенным куда-то за тысячи километров от всякой цивилизации – настолько все вокруг казалось ему диким и нечеловеческим, и последнее слово очень точно характеризовало обстановку. Чувствовалось присутствие чего-то чудовищного и всемогущего. Его охватил ужас, и на какое-то время он испугался, что запаникует. Журналист ускорил шаг, хотя на бег еще не переходил.

– Эй, Сэм, – позвал его далекий голос. – Сэм!

Гарнер слышал его, но был настолько напуган, что даже не решился ответить. Он был убежден, что кто-то находился совсем рядом и, прячась в тени, преследовал его по пятам. Он сначала пошел трусцой, а затем стремглав бросился бежать. Он раздвигал хлеставшие его по лицу ветви, потерял меховую шапку. Продираясь сквозь чащу, поранил руки.

– Рич! – завопил он, – Рич!

Фотограф стоял у основания стены. От удивления у него глаза полезли на лоб, и он пронзительно закричал.

–Помоги мне!

Гарнер подбежал к стене и судорожно вцепился в протянутые ему Филдсом руки. Он с трудом перевалил через ограду. Поддерживаемый фотографом, он шлепнулся на скамейку.

– Бог ты мой! Что стряслось? – пролепетал Филдс.

– Понятия не имею.

–Тогда смываемся отсюда, да побыстрей!

Филдс так стремительно побежал к машине, что чуть не угодил на шоссе под колеса. Гарнер тянулся за ним из последних сил. В парке произошло нечто такое, чему он никак не мог дать определения. Его преследовало какое-то исчадие ада.

Он вскочил в машину, сильно хлопнув дверцей, и сразу же нажал на кнопку замка. Затем прижался сплошь исцарапанным лицом к рулю.

– Что же это было? – прошептал он.

Журналист посмотрел на Филдса и неожиданно расплакался.

Фотограф, застеснявшись, отвернулся.

– Не знаю. Это было нечто покрупнее собаки и с подобием... лица...-выдохнул он.

– Опиши его! Мне надо знать.

– Не могу... Я видел его всего лишь какую-то долю секунды. – Он медленно покачал головой. – Нет ничего удивительного в том, что копы немедленно пустили в ход свою артиллерию. Эта тварь прямиком пожаловала к нам из преисподней.

– Чушь, – огрызнулся Гарнер. – В ней не было ничего от потустороннего мира. Это реальное существо из плоти и крови. Не знаю, был ли это сам дьявол из Тасмании, но в одном я уверен абсолютно – это свободно шастает по Нью-Йорку, и из этого получится сенсационная статья.

–Дикое животное вырвалось на волю. Далее второй страницы не пойдет.

–Эх ты! Пораскинь немного мозгами. Убийство с увечьями в парке. Копы в панике удирают от чего-то, похожего на собаку. А теперь, когда мы повнимательнее к этому пригляделись, выходит, что никакая это и не собака.

Он замолчал. Нахлынуло яркое воспоминание об этом нечто, вплотную подобравшемуся к нему в чащобе. И хотя он и не разглядел его, воображение Гарнера заработало вовсю.

– Рич, там была кровавая баня. Как на бойне. Кто-то совсем недавно провел неприятные четверть часа, и это зловоние, черт возьми!

– Зловоние?

– Это была какая-то сплошная порнография. Как будто оросили все кустарники вокруг. Ничего не видно, но пахло, как...

–Что?

–Не знаю. Неважно!

Ему показалось, что краешком глаза он увидел какую-то нечеловеческую «физиомордию», наблюдавшую за ним со стены. Он поспешно включил зажигание и сорвался с места, направив машину к центру города. С их пресс-карточкой проблем с парковкой не было, и поэтому они остановились прямо у «Балтимора», чтобы пропустить стаканчик.

– Ну здесь-то спокойно, – прошептал Сэм. – И призраков не водится. Мне нужно оклематься.

Филдс последовал за ним без возражений.

– Что ты обо всем этом думаешь? – спросил он Гарнера, как только они устроились на двух высоких табуретах у стойки роскошного бара из красного дерева.

Сэм не ответил.

– Бармен, один «манхэттен». Здесь они делают его бесподобно, – буркнул он. – И вообще, класс бара определяют по качеству приготовления этого коктейля.

– И все же, что там произошло, Сэм? – снова обратился к нему Филдс на этот раз уже более настойчивым тоном.

Он хотел это знать. Наклевывалась превосходная статья и понадобятся хорошие фото. А он успел заметить зверя, который преследовал репортера. Но он совсем не собирался ему рассказывать о нем. Тварь вышла из зарослей как раз в тот момент, когда Сэм добрался до стены. Уселась, наблюдая за ним. Потом ее уши прянули в его сторону, и она просто-напросто растворилась в воздухе. Это длилось не более секунды. Только что было нечто, напоминавшее большой серый шар, и в один миг – исчезло.