Политическая экология

И второй не особо приятный вопрос: что произойдёт, когда желающие покупать наше сырьё сегодня, перестанут покупать его завтра. Очень неприятный политико-экономический вопрос. Наше представление о том, что наша страна богата природными ресурсами основывается на гипотетическом допущении, что «страна им богата», прямо противоположном документально обоснованной «шагреневой коже» минеральных запасов страны. Это рассуждение уходит корнями к тезису Е. Гайдара: насчет того, что наши предки о нас позаботились и теперь можно ничего не делать. А тех, кто делает надо наказывать, т.к. они производят излишки минерально– сырьевого запаса. В результате государство не выделяет средств на геологоразведку, обязывая это делать горнодобывающие компании. Эти в свою очередь, абсолютно по уважительной причине – им и так хватает – ничего не делают. Поисковый процесс – рискованный, вырученные деньги от присвоения природной ренты надёжнее работают за рубежом. И кроме того – геологоразведка, до начала освоения месторождения – всегда и везде дело государственное. Именно государство предоставляет в аренду участки недр.

Не подсчитав количества и качество полезного ископаемого – что же получат бюджеты всех уровней вслепую, под честное слово, отдавая минеральное сырьё в разработку, как отечественным, так и зарубежным компаниям. Грубейшее нарушение и политико-экологических принципов и, собственно, здравого смысла.

Миф о преимуществах централизованных государств

Мифы в любых практических областях – явления крайне вредные. А в политической экологии – особенно опасны. Опасны для всей социальной и культурной традиции, но на порядок опаснее для экономики и обороноспособности. Мифы, как таковые, сродни химерам – т.е. они то – ли есть, то ли их нет, то ли здесь эти чудища, то ли совсем другие… Опасно уже то, что такие противоречия никого не смущают. Например, многие люди готовы обсуждать приведенные нами мифы – но одновременно уверены, что тем не менее страна находится в состоянии очень устойчивого развития. Просто в силу своего масштаба! При этом надо понимать, что постоянное и устойчивое развитие, с естественнонаучной точки зрения – эволюции, биологии, геологии, палеонтологии, археологии – колоссальное заблуждение, пришедшее в общество от мифиологизированной, превращенной в квазирелигию «наукой» «еврокомиссаров» и ничего общего с жизнью на Земле не имеющее.

В Мире нет природного явления «устойчивое развитие». Его придумали для того, чтобы сохранять существующее положение вещей: когда 6 % населения использует 40 % ресурсов. Люди любят устойчивость, определенность, минимизацию рисков – вот их и поманили выдуманной «устойчивостью».

Вся геологическая и биологическая история планеты, вся история человечества: это сочетание двух принципиально различных фаз: развития и катастрофы. Любая система развивается по определенным правилам, исчерпывает возможности своего развития, наступает стадия катастрофы. Чем больше система, тем дольше длятся фазы и инерционного развития, и катастрофы.

Декларируемое постоянное нарастание качества жизни человеческой популяции – фактически является декларацией остановки развития, стагнации.

Миф о том, что страна в силу своей громадности будет выживать при любых потрясениях, верен разве что для природных катастроф. Катастрофическое извержение вулканов на Камчатке никак не скажется уже в Сибири, опустынивание Северного Прикаспия не грозит Европейской России, и так далее. Но ведь Россия – не природное образование! Россия – громадное государство, то есть культурная, социальная, экономическая, политическая система. И речь идет не о природно-климатических, а об экологических, экономических, политических потрясениях.

Как показали предыдущие главы книги, масштаб страны не предохраняет от политико-экологических катастроф, а напротив, делает их масштабно завораживающим. Представление что масштаб страны спасает от них, является крайне опасным заблуждением.

Что у нас есть и чего нет?

У нас сегодня, в силу вовсе не природных факторов, отсутствует хотя бы одна-единственная автомобильная дорога от Мурманска до Владивостока. Т.е. дорога есть, но твёрдого асфальтового покрытия на всём протяжении этой дороги – нет. О качестве дорожной инфраструктуры мы умолчим. Это полотно дороги, удивительным образом, то появляется, то исчезает. Более того автомобильная дорога Москва – СанктПетербург, вполне подходит под описание Радищева. Излишнее доверие к отечественным картам и схемам сгубило не одного оккупанта. В России перманентно возникающие разрывы дорог, технологических производств, социальных тупиков – это не только следствия масштаба страны, но и последствия «успокоенности» мифом о том, что масштаб страны всё вывезет.

При этом мы живём в постоянном конфликте двух полярных управленческих решений. Первое – маниакальное желание управлять всей страной по всем вопросам из Центра. Второе – делегировать ответственность местной власти, затвердив местничество и местные управляющие кланы властью Центра.

Очевидно, что такой стиль управления ведёт к распаду социальных систем. Мнение «туземного» населения не только не является значимым, оно в принципе не предполагается к учёту при принятии и анализе правильности/неправильности управленческих решений.

Давайте рассматривать Российскую Федерацию, как важный, крупный сегмент мировой политико– экологической и политико-экологической системы. Расширив понятия, мы тут же увидим, что в нашей стране число дестабилизирующих факторов таково, что требуется содержать целые министерства, функциями которых является минимизация последствий этих факторов. Причем эти факторы губительны и для внутренней политико-экологической составляющей, и для внешней функциональности.

Неустойчивость социальной системы подчёркивается существованием МЧС России. Чрезвычайная ситуация заложена, как постоянный и крайне значимый фактор государственной политики. Что важно, у МЧС с каждым годом всё больше и больше работы.

Само существование такого государственного органа прекрасно иллюстрирует мифологичность тезиса об политико-экологической устойчивости страны.

При этом классический политико-экономический показатель – масштаб страны, вовсе не является фактором устойчивости. Более того – применительно для Российской Федерации, фактор масштаба страны – это фактор «обратного знака». Масштаб нашей страны предопределяет избыточные расходы на содержание единой, целостной политико-экологической структуры общества и оборону границ.

Необходимы срочные меры по децентрализации системы управления страной, для сохранения целостности и устойчивости государства в целом. Отсюда же вытекают те же системные вопросы, которые стояли перед Российской Империей. В конце 19 века они привели к возникновению земской системы, и очень жаль, что эта система была крайне негативно воспринята монархической властью и крупными землевладельцами. Но и сталкиваясь с множеством препон, земство в «эпоху великих перемен» проявило себя, как фактор стабилизации страны поистине поразительной силы. Россия смогла тогда миновать то ли революции, толи целую цепь революций 1905-1907 годов, и не свалиться в полный хаос, в новую Смуту, вплоть до Первой Мировой Войны.

Если рассматривать не историческую аналогию, а страны, похожие по масштабу, то стоит обратиться к примерам США и ФРГ. Эти государства, сходные по размерам и мозаичности культур и сообществ с Россией, обладают, по сравнению с РФ, высочайшей степенью децентрализации. При этом США очень жестко централизованны по ключевым направлениям государственного развития: финансовая система, государственная безопасность, внешняя политика и так далее. Но во всем остальном: громадное разнообразие политики и законодательства в разных штатах.

Опыт показывает, что такие системы и более эффективны, и более устойчивы. Несмотря на регулярные торнадо, засухи, лесные пожары, наводнения, землетрясения, извержения вулканов и прочие катаклизмы, США не содержат национального министерства по чрезвычайным ситуациям. Более того – они, кроме того, умудряются вести программы гуманитарной помощи не только пострадавшим штатам, но и по всему миру.