Амазонки за кромкой

— Герр Лямке, я сегодня заработал пять марок. На рынке появились высокий молодой парень примерно двадцати пяти лет, а с ним очень красивая девушка. Наверняка не местные, вот на них я и сделал свой гешефт. Продолжают ходить по рынку, наверное, что-то ищут.

Вышевский положил трубку и побежал назад.

Унтер-офицер Лямке, посаженный отвечать и записывать донесения агентов, снял трубку и тут же доложил начальнику:

— С поста номер пять наблюдатель доложил, что на рынке появился высокий молодой парень с очень красивой девушкой — не местные. Опасные! — перевёл условный доклад агента Лямке.

— Вышли пару агентов, пусть поводят незнакомцев, — приказал начальник гестапо гауптштурмфюрер Мозель.

— Господин комендант, — доложил Мозель новому коменданту, присланному на место Альвенслебена. — Прошу выделить взвод солдат, чтобы по моей команде смогли осуществить арест и поимку неизвестных. На рынке выявлено появление молодого парня и красивой девушки. Я послал пару агентов проследить за ними, место операции сообщу дополнительно.

— Хорошо, Отто, — взвод охраны будет сидеть в грузовиках и ждать твоей команды, — сказал комендант гауптштурмфюрер СС Зикерт.

Званиями они были равны, но комендант являлся начальником всех служб и организаций гарнизона. Оба носили чёрные мундиры СС. Мозель, однако, был опытным криминалистом, служившим в полиции тринадцать лет и через два года ожидающий следующего чина. Эта парочка вполне подходила под описание Ветрова и диверсантки. Всех людей, прибывших с территории Польского губернаторства, в городе учитывали. Местные своих всех знали. Неизвестные могли появиться только из леса, или были заброшены НКВД на парашютах. Гестапо выловило с десяток оставленных в городе коммунистов, но на резидента подполья пока выйти не сумело. Изредка работала и советская рация, с разных мест и очень нерегулярно.

Сержант прошёл часть рядов, спрашивая патефон и гармошку. Патефон с пачкой пластинок ему нашли. Продавала молоденькая девчонка. Просила два мешка картошки и шмат сала. От монет отказалась наотрез. Пришлось идти к селянам, торговавшим продуктами. За золотой ему бородатый дядька быстро нашёл просимое и мешки с картошкой и кусок сала отнесли девчонке. Сделка состоялась. Патефон опробовали. Играл нормально. Пластинки Света положила в сумку, патефон несла в руке за ручку чемоданчика.

Весы он высмотрел сам. Чугунных «гусей» продавал мужчина преклонных лет. Просил десять польских злотых. К весам прилагалось три гири: пол кило, килограмм и два.

За золотой червонец сделка состоялась.

— А поточнее весов нет, типа аптекарских? — спросил сержант.

— Вон там в углу сидит старушка, у неё есть переносные на штативе, навески от пяти миллиграмм, — показал мужик пальцем направление. — Я смотрю ты парень богатый, я к тебе сейчас хлопца пришлю, разменяй пару монет у него на серебро. И закажи ему, что надо, два серебряных злотых дай за услуги. Он тебе всё достанет, что надо, или место скажет, где есть.

Посредник-меняла подошел через две минуты. Наблюдатель гестапо Остапенко значился как наблюдатель номер шесть. Сержант поменял четыре золотых червонца, получив взамен тридцать шесть злотых. Две серебрухи отдал меняле назад.

— Гармошку через пять минут принесут, будет стоить два рыжика, почти новая тальянка. За железом придётся идти к Митрофану, это четыре квартала по Луцкой улице в сторону реки. Там магазин стройматериалов. Есть оцинкованное железо, по двенадцать злотых за лист. Есть простое — по восемь. Скажете, что от Войтеха, — тогда цен задирать не станет.

— Жора, вокруг тебя всё время два пацана крутятся, — предупредила Рита.

— Спасибо, я понял.

Он забрал тяжёлые чугунные весы и потащил их в тот угол, где указали старушку. За пять злотых купил у неё деревянную коричневую коробку с весами и разновесками. На коромысло было прицеплены две чашки на нитках, имелась металлическая стрелка и стойка, вставлявшаяся в отверстие коробки. Весы выглядели почти новыми, все гнёзда внутри коробочки были заполнены.

— Чашки надо перед взвешиванием уравнять кусочками бумаги, — проконсультировала старушка.

Гармошку ждали не пять минут, а все пятнадцать. Он наделил Светлану серебром, и она пошла по рынку. Жора остался на месте. С «гусями», которые весили килограмм пятнадцать не побегаешь. Одному арилёту приказал следить за магичкой не отрывая глаз. Рита осталась с ним.

Увидев стоявшего ПОКУПАТЕЛЯ, к нему начали чередой тянуться люди, предлагая разнообразные вещи и предметы. Купил зажигалку, кремни к ней, книгу по средневековой фортификации, сдутый мяч, велосипедную аптечку для починки колёс и еще с десяток мелких, но нужных вещей. Большой удачей посчитал четыре пачки фотобумаги и проявитель с закрепителем. Потом торговцев как отрезало. К нему подошли два крепких паренька с синими от наколок руками.

— Чтобы торговать на рынке, надо разрешение иметь! — сказал один.

— Я не торгую, — сказал сержант. — Будете понты кидать, просто урою, фраера. Наверняка в местной тюряге чалились, а теперь быкуете. А вашему пахану передайте, что Коля Штык — мокрушник, и со шпаной дела не имеет. Вы мастью не канаете.

— Извиняй Коля, рамсы попутали, — кивнув, отошли оба парня и затерялись на рынке.

— Жора, что ты им сказал? Я ничего не поняла и уже приготовилась бить, — спросила в амулет Рита.

— Это местные бандиты. Хотели на мне подзаработать. Я им сказал на их блатном жаргоне, что я убийца и мне с ними связываться не солидно. Убью и всё.

К тому времени, как принесли гармошку, Светка уже накупила квашеной капусты, солёных рыжиков, крынку сметаны. Купила и плетёную корзину, куда всё сложила. Всучили ей пучок свежей редиски, и большой пакет зелёного горошка. Купила хороший кусок копчёного сала.

Гармошка выглядела новой. Сержант проверил меха, не залипают ли клавиши и выдал на гармошке «Мурку», чтобы не выбиваться из рыночного образа. Народ сразу потянулся поближе к гармонисту. Популярность Жоре была не нужна. Он быстренько расплатился за гармошку, поднял увесистые весы, и они со Светой, нагруженные как лошади, двинулись на выход. Осталось добыть главное — железо.

Наблюдатель номер шесть сначала отзвонился в гестапо, потом уже пошёл выполнять заказ на гармошку. Деловые тут же сообщили пахану, и тот тоже позвонил по телефону кому следует.

Мозель, получив информацию терялся в догадках. Гармошка и патефон для мокрушника вполне понятно — развлекаться на малине. Воры сказали ему, что Штык — мокрушник известный. И кличку ему дали не за то, что он убивает штыком, а за то, что хрен у него стоит как Штык. И шалавы на него липнут, как мухи на говно. Как правило, работает с красивой подельницей на пару. «В переулок его тёмный завела, и три раза громко свистнула она». Все эти бандитские методы гауптштурмфюреру были известны и понятны. Не понятно было одно: зачем убийце понадобились базарные весы и кровельное железо? Ну про железо с натяжкой можно допустить, что на малине или доме подельницы течёт крыша. Для того и берут. Вор, конечно сам крышу чинить не будет — наймёт кого-то. Деньги у него есть, расплачивался золотыми советскими червонцами с Сеятелем на реверсе двадцать третьего года. «А может весы ему нужны, чтобы деньги взвесить?» «Сколько в таком случае у него золота?». Ответ напрашивался сам собой — много! «Вызнать где хранит, изъять и в расход при попытке бегства». «Золото и мне пригодится!»

Мозель снял телефон:

— Господин комендант, адрес улица Луцкая шесть. Там магазин стройматериалов. Парень и девушка. Квартал надо незаметно блокировать, а как появится взять на выходе. В ближайшие полчаса он придёт туда покупать кровельное железо. Генрих, нужно назначить толкового офицера, чтобы не вспугнули и взяли. Парень мне нужен живым. Оба могут быть вооружены, пистолеты, гранаты. За ними следят два моих агента, они покажут жетоны.

— Хорошо, Отто я понял.

Сержант, забодавшись тащить тяжесть, дал команду: