Наследница

Элен отступала. Брат теперь снова видел её в спину и заметил, что движения левой рукой даются ей непросто. Он опять шагнул вперёд.

— Ален, стой! Это не то, что ты думаешь! Смотри внимательней, — Юзеф с горящими глазами, весь подавшись вперёд, жадно следил за Элен, сожалея лишь о том, что не видит её с боку, тогда бы он лучше всё рассмотрел.

Захваченный его отношением, Ален продолжил наблюдать, ничего не предпринимая. И всё равно не смог понять, что произошло. Только что он видел радостное лицо кузена, уже предвкушающего победу, как вдруг Алексей, взмахнув руками, навзничь упал на траву. Оба молодых человека поспешили к Элен. Когда они оказались рядом, то увидели Алексея, без движения лежащего на земле. Из раны под подбородком сочилась кровь, а глаза были открыты. Элен, взяв платок кузена, тщательно вытерла клинок, вложила в ножны, потом сняла их и протянула шпагу брату.

— Не оставляй её больше нигде.

После этого, никого не слушая, отстранив их, она медленно пошла прочь, поднимаясь к вершине холма, на котором виднелись развалены. На этот раз Ален остановил Юзефа, рванувшегося за Элен, схватив его за рукав:

— Не ходи, не надо. Пусть идёт. Ей это сейчас необходимо.

— Что необходимо? Она ранена! Ты же только что переживал, хотел броситься на помощь. А теперь что?

— Теперь? Теперь мне известно больше, чем тебе. Она идёт домой, — и, видя недоумение на лице Юзефа, пояснил: — Эти развалины когда-то были домом. Нашим домом.

— Ах, вот оно что… Вот, что Элен имела в виду, когда сказала Алексею, что сюда его привела сама судьба…

— Именно.

— Но, может, ей нужно перевязать руку?

— Если бы это было серьёзно, она бы не ушла. Значит, всё не так страшно. А мы с тобой давай подумаем, что делать с этим, — он кивнул на тело Алексея. — Хоть и негодяй, а всё же он был дворянином, нельзя его оставлять здесь.

— Нужно позвать кого-нибудь из его слуг, пусть сами занимаются своим хозяином, — пожал плечами Юзеф.

— Точно. А заодно объяснить им, что не в их интересах рассказывать, кому бы то ни было о том, что здесь произошло. Припугнуть, что их сошлют в Сибирь, как соучастников. Ты со мной? — спросил через плечо Ален, видя, что Юзеф так и остался стоять, наблюдая за Элен.

— Нет. Я побуду здесь.

— Как хочешь. Только не ходи к ней, ладно?

— Да.

Элен сидела на вершине холма так, чтобы по возможности не смотреть на дом Алексея по ту сторону реки. Она глядела на реку, на лес, на камни вокруг. Она прощалась. С домом, с воспоминаниями с ним связанными, с родителями, с детством… Когда ещё ей доведётся побывать здесь! А, может, и никогда… Элен не замечала времени. Потом вдруг громко заржала лошадь, и она как будто очнулась. Наступал вечер, солнце висело совсем низко, готовясь скрыться за верхушками деревьев. Элен поднялась и пошла, не оглядываясь, обратно.

Возле убитого суетились его слуги, готовясь перенести тело хозяина к его дому. Элен прошла рядом, равнодушно скользнув по ним глазами, не замечая их угрюмых взглядов. Юзеф и Ален ждали её возле лошадей. Та лошадь, на которой она прискакала сюда без седла, не пожелав тратить лишнее время, теперь была осёдлана. Элен спокойно, но без улыбки, поинтересовалась у брата:

— Мы сейчас куда? В город или к тебе в лесной дом?

— Мы с Юзефом решили переночевать у меня. До города далековато.

— Хорошо, — кивнула она, не дожидаясь помощи, вскочила в седло и направилась в сторону леса.

На следующее утро к завтраку Элен не пришла. Тревожить её не стали, но она не вышла и к обеду. Когда обеспокоенный брат, тихо заглянул к ней и позвал по имени, она открыла глаза и произнесла: «Я хочу спать, не трогайте меня», и перевернулась на другой бок. Появилась Элен только на следующий день ближе к обеду. Она уже успела привести себя в порядок после длительного сна, но казалось, выглядела не так, как всегда. Что-то изменилось в ней, как будто что-то ушло, как будто она постоянно думала о чём-то своём, даже принимая участие в общем разговоре.

За обедом Ален задал Юзефу вопрос, который заинтересовал и его сестру. Она внезапно вынырнула из глубин своих мыслей и взглянула на жениха.

— Юзеф, всё же я не понимаю, как ты нас нашёл? Как тебе пришло в голову искать нас в доме Алексея? И как ты вообще узнал, где этот дом?

— Как много вопросов сразу, — улыбнулся Юзеф. — Я торопился к вам из города, чтобы сообщить новость, которая могла изменить многое. Дело в том, что, решив узнать, не определён ли уже день судебного разбирательства, я пришёл к зданию суда. Там один из скучающих караульных поведал мне занимательную историю о побеге одного из узников. По всему выходило, что это ваш кузен. Прикинув, что он, скорее всего, должен показаться где-то недалеко от своего дома, я поспешил к вам, опасаясь немедленных действий с его стороны. И, как оказалось, опасения мои были не напрасны. Прибыв на место, я застал всех твоих разбойников, Ален, сильно обеспокоенными тем, что вы не вернулись с прогулки. Объединив то, что я узнал в городе и то, что случилось здесь, в лесу, я был уже почти уверен, что виновник вашего с Элен исчезновения — Алексей Кречетов. Ну, а дальше всё было просто. Уговаривать твоих мужиков не пришлось, они сами так и рвались на выручку, а где дом господина Кречетова, они, сам понимаешь, знали. Вот и всё… До сих пор благодарю Святую Деву, что успел так вовремя…

— Да, — кивнул Ален, — это правда. Я не знаю, что было бы, явись ты хоть на миг позже…

— Ален, — Юзеф замялся, — прости за вопрос… но… как ты решился? Что тебя толкнуло на столь… непоправимые действия?

Ален не знал, что сказать. Ну, не мог он сказать правду!

— Мне самому, — медленно, глядя в сторону, начал он, — не страшно было умереть, что бы мне ни уготовил мой «благородный» братец. Но Элен… Смотреть на то, как её… как она… Словом, поверь, это решение было наименьшим из зол.

— И всё же я не совсем понял, — нахмурился Юзеф, переводя взгляд с брата на сестру. И она ответила ему. Ответила почти правду.

— Просто господин Кречетов предложил меня в качестве… развлечения своим людям. Альтернативой этому был тот вариант, который ты видел, и которому, к счастью, не дал осуществиться.

У Юзефа вырвалось столь меткое слово, что Элен с удивлением взглянула на него: при ней он ещё ни разу не позволял себе такого.

— И вы оба согласились?! — Юзеф был в ужасе.

— А у нас был выбор? — спокойно и как-то устало ответила Элен, а затем попросила: — Юзеф, это всё в прошлом, всё закончилось, я не хочу ничего вспоминать. Может быть, потом я привыкну к этим воспоминаниям, но пока… ещё слишком больно. Прошу тебя, не надо больше об этом.

Теперь ещё сильней были заметны перемены в Элен. Она как будто повзрослела. Она улыбалась, но эта улыбка была другой, не такой, как прежде; она разговаривала, но, хотя слова были такими же, чувствовалась какая-то перемена, будто речь стала более плавной, утратила порывистость. Даже походка её теперь казалась Юзефу другой. Сейчас он даже представить себе не мог, что Элен совсем ещё недавно весьма правдоподобно выглядела в образе юноши. Когда он спросил её об этих переменах, она удивилась:

— Другая? Не придумывай, я всё такая же.

— Нет, ты не права. Я знаю, самой в себе перемены обнаружить сложно.

— Может, ты и прав. И что? Ты меня теперь меньше любишь? — Элен улыбалась мягко, немного наклонив голову к плечу, а в глазах светилось то самое, притягательное, женское, сопротивляться чему не было сил.

Юзеф привлёк её к себе, обнял, поцеловал. Потом тихо ответил:

— Я люблю тебя любую, какой бы ты ни была. А от того, что ты так часто меняешься, люблю ещё больше.

— Тогда всё в порядке, — сказала она.

— И всё же, о чём ты всё время думаешь? Я же вижу, что-то происходит в твоей голове.

— Ничего не происходит, — пожала она плечами. — Наверное, я просто скучаю. Мне хочется поскорее вернуться в Польшу. Я хочу домой.

Она впервые произнесла это вслух и поняла, что это окончательный выбор. До сих пор были только мысли, только её ощущения или чувство долга перед паном Яношем. Но сейчас, сказав «хочу домой» и, услышав свой голос как будто со стороны, Элен поняла, что это правда. Как бы она ни любила брата и свою настоящую родину, как бы ни стремилась приехать сюда, вновь прикоснуться к тем воспоминаниям, что сохранила о детстве, всё же настоящим домом стал для неё дом пана Яноша. Она тосковала по дяде, хотела увидеть его, ощутить его заботу, и сама, наконец, позаботиться о нём. К тому же её жизнь теперь была связана с Юзефом, а он не смог бы быть счастлив нигде, кроме Польши. Туда он стремился вернуться ещё сильнее своей невесты: о судьбе матери и сестры он давно уже не получал никаких известий. Письма от пана Буевича, если и доходили, что само по себе было сомнительно, то только до Санкт-Петербурга. А они не были там уже скоро год. Война в Польше по всем признакам близилась к концу. По доходившим слухам Данциг мог пасть в любой момент. С тех пор, как русскими войсками прибыл командовать Миних, заменивший де Ласси, действовали они всё более решительно. К тому же, к Данцигу из Кронштадта была выслана эскадра судов для атаки с моря, а, главное, для того, чтобы помешать высадке десанта с французских кораблей, подошедших туда же для поддержки Лещинского. Всё это заставляло Юзефа сильно переживать за свою семью.