Наследница

— Нет, не нужно, — в голосе ещё чувствовалась боль. Потом, немного отдышавшись, обратился к Элен: — Вы, кузина, считаете, что имеете силы и возможность избежать того, что вам уготовано? Вы думаете, что, надев мужское платье, будете наравне с мужчинами? Так я вас должен огорчить. Во что бы ни рядилась женщина, она останется женщиной. Со всеми своими… притягательными особенностями.

На его губах снова появилась улыбка, теперь оценивающая. Он смотрел то на неё, то на Алена, которого с трудом сдерживали двое, а он пытался вырваться и рычал, как зверь.

— Пожалуй, я изменю решение, — Алексей теперь подошёл к двоюродному брату, — и всё же предоставлю вам, кузен, выбор. Вы сможете спасти жизнь вашей сестре. Я даже дам вам возможность увидеть, как она скроется верхом на лошади. Клянусь, вы это увидите перед тем, как умрёте. Вижу, вы заинтересовались. Хорошо. Теперь условие. Вы сделаете всё сами. Здесь, при мне. Не понимаете? Между тем, всё просто. Вы не виделись столько лет, очень легко представить, что она не сестра вам, а просто красивая, очень красивая, девушка. Я слышал, она собирается замуж, но не думаю, что господин Вольский не сможет простить вам то, что вашими стараниями его невеста станет женщиной. Ведь таким образом вы сохраните ей жизнь! Ну, не нужно так нервничать, — поморщился он, видя, как Ален опять начал вырываться из рук державших его людей, — я ещё не закончил. Ведь я обещал дать вам выбор, так выслушайте же альтернативу. Если вы откажитесь, захотите сыграть в благородство — пожалуйста. Я убью и её. Но только если она останется в живых после того, как ею у вас на глазах воспользуются все мои люди. Вот теперь всё. Осталось сделать выбор и сообщить мне.

Ален больше не вырывался. Сердце билось гулко, в голове метались бессвязные обрывки мыслей. В панике он взглянул на сестру и как будто споткнулся о её взгляд. Она смотрела прямо ему в глаза. В них по-прежнему, не было страха, но исчезла и ярость. Она словно хотела ему что-то сказать. На Элен никто не смотрел, кроме брата, она превратилась для них в вещь, которую поставили на кон в большой игре, и теперь все следили только за игроками — двоюродными братьями. Воспользовавшись таким невниманием, Элен глазами указала брату на свою грудь. Он был озадачен. Она повторила взгляд. И тогда он вспомнил разговор с Юзефом: нож! Там, за корсетом, спрятан нож! Но тут же, поняв, что имеет в виду Элен, он пришёл в ужас, это отразилось на его лице. Сестра ответила взглядом, полным мольбы, а потом прикрыла глаза. Этот последний её взгляд заметил Алексей, который обратил внимание на то, что Ален не отрываясь, смотрит на сестру. Истолковав безмолвную мольбу по-своему, он произнёс:

— Всё, что говорю я, кузен, для вас, видимо, значения не имеет. Но, может быть, вас убедит сестра? Что ей больше мило: остаться живой или умереть. И не просто умереть, — затем, обращаясь к слугам, прибавил: — Дайте им возможность поговорить.

Когда им освободили рты, повисла тишина. Потом Ален спросил полушёпотом:

— Ты хочешь, чтобы я сделал это?

— Да.

— Но я не смогу, Элен, — в его голосе был ужас. — Не смогу!

— Разве ты не видишь, что это единственный выход? Для меня — единственный?

— Но Юзеф…

— Если бы он был здесь, то одобрил бы тебя. По-другому нельзя… Прошу тебя… Ален…

Алексей торжествовал!

— Ну, наконец-то, разум победил! Поздравляю, сударыня, вы не только красивы, но ещё и умны.

Элен скользнула по нему ничего не выражающим взглядом, как по пустому месту.

— Развяжите моему кузену руки, — приказал Алексей.

— А ей, барин, тоже развязать? — спросил один из слуг.

— Ей? Зачем? Ей-то руки не понадобятся! — и он рассмеялся. Потом обратился к пленникам: — Вы, оба, не вздумайте совершить какую-нибудь глупость. Предупреждаю, будет только хуже!

Верёвки сняли, но руки онемели, и пришлось минуты две их растирать, чтобы вернуть гибкость и чувствительность. Затем Ален поднялся и подошёл к сестре. Миг они смотрели друг на друга, потом он осторожно обнял её, она положила ему голову на плечо, и они вместе медленно опустились на пол. Ален, целуя, гладил её по волосам левой рукой, правой пытаясь нащупать рукоять ножа за корсетом. Присутствующие одобрительно переговаривались, и лишь Алексей, стоявший рядом, расслышал, как Ален тихо говорит:

— Ничего не бойся. Я всё сделаю, как надо, ты даже ничего не почувствуешь. Не бойся, всё будет хорошо.

Элен вся дрожала. Из глаз катились слёзы, которые не было сил удержать. Но она не отрывала взгляд от лица брата и… улыбалась ему дрожащими губами. Заглянув ей в лицо, кузен увидел только слёзы и, довольно ухмыляясь, отошёл вглубь комнаты взять бокал вина. Если бы он остался рядом, неизвестно, чем бы всё закончилось. В то время, когда он шёл за вином, пальцы Алена, наконец, коснулись изящной рукояти, согретой телом девушки. Он, не вынимая руки, наклонился и ещё раз поцеловал её. В следующий миг последовал быстрый взмах руки с зажатым в ней тонким лезвием…

— Ален! Стой!!

Двери с треском распахнулись, на пороге стоял Юзеф, с ужасом глядя на происходящее. Ему показалось, что время стало тянуться неимоверно медленно. Он видел, как в последнюю секунду обернулась к нему Элен и как рука с ножом плавно пошла вниз… Потом — глухой звук удара. Он отвернулся, закрыв глаза рукой. И вновь всё ускорилось. Юзеф, вбежавший первым, был окружён слугами Алексея, но тут же комнату заполнили бородатые люди, рассвирепевшие от того, что их барину, их атаману, угрожает опасность. Их численное превосходство было столь внушительно, что схватки, как таковой, не получилось. Слуги сдались, и теперь, угрюмо глядя вокруг, стояли в углу, где за ними присматривали три мужика.

Юзеф медленно обернулся, с ужасом ожидая увидеть страшную картину, но не увидел ничего, лишь ощутил обнявшие его руки, а губы его встретились с другими, ещё дрожащими от пережитого потрясения. Мужики кто одобрительно усмехался, кто помалкивал, а кое-кто так заковыристо выразил свои эмоции, что вызвал волну смеха.

Оторвавшись, наконец, от своей невесты, Юзеф с восторгом и удивлением спрашивал то у неё, то у Алена:

— Но как? Я же сам видел, как ты ударил! Как же?

Оказалось всё просто. Юзефа Ален увидел в тот момент, когда руку остановить уже не мог, но успел слегка изменить направление удара. Нож, побив только одежду, воткнулся в пол чуть выше левого плеча Элен и сломался. В этот момент раздался крик:

— Барин! Он сбежал! Вон, чешет к броду!

Не нужно было уточнять, о ком идёт речь. Воспользовавшись общим вниманием к недавним пленникам, Алексей ускользнул из дома. Вскочив на первую, попавшуюся на глаза лошадь, он погнал её к реке. Не говоря ни слова, не сговариваясь, Юзеф и Ален выбежали следом. Элен хотела присоединиться, но замешкалась. Ноги всё ещё были словно ватные. Двигаться не хотелось. Хотелось сесть где-нибудь в уголке и закрыть глаза. Но увидев в окно брата и жениха, уже выезжающих за ворота, она тряхнула головой и пошла к двери. Случайно её взгляд упал на шпагу отца, лежащую на столе у стены. Они догонят Алексея и убьют… А шпага? Нет, именно это оружие должно поставить точку в этой истории! Элен схватила шпагу, ножны и вышла во двор, на ходу закрепляя оружие у пояса. К конюшне она уже могла бежать, хотя и заставляла себя это делать. Но вылетев на коне за ворота, она уже полностью пришла в себя. Теперь пережитое потрясение только подогревало её желание догнать кузена. Сейчас она не думала о своих прежних планах, о том, что и как хотела сделать. В голове стучала только одна мысль, одно желание: догнать и рассчитаться.

Двое молодых людей, преследовавших Алексея, значительно опережали всех. Позади них скакали несколько бывших разбойников. Дальше неслась Элен. Но очень скоро картина поменялась. Конь Элен, взятый из конюшни, полный сил, ещё и нёс на себе лёгкого всадника, и быстро стал догонять остальных. Когда приблизились к броду, впереди Элен оставались только брат и жених.