Объект его страсти

Пейтон не пыталась поговорить со мной прошлой ночью, и за это я ей благодарна. Не могу пережить это. Мне нужно онеметь. Я делала это раньше, могу сделать это еще раз, но не здесь — не с Лэндоном, как постоянным напоминанием.

— Как ты себя чувствуешь этим утром? — спрашивает Пейтон, когда входит со своими душевыми принадлежностями. Мы спали на одной кровати прошлой ночью, так что я знаю, что она чувствовала каждый мой всхлип.

— Болит голова. Мне нужно принять немного Тайленола, — я потираю виски, где боль ощущается больше всего.

— Ты знаешь, что я имею в виду, Нэвиш. Как ты себя чувствуешь по поводу Лэндона? Что ты собираешься делать? — она берет пузырек с таблетками с комода и с бутылкой воды передает его мне.

— Давай не будем это обсуждать, Пейтон. Раны еще слишком свежие. Они болят слишком сильно, чтобы обсуждать их прямо сейчас, — она начинает одеваться.

— Хорошо. Я буду рядом, когда ты будешь готова, — уверяет она. Смотрит на меня с жалостью, и я ненавижу это. Это именно то, что мне не нужно. Я все испортила. Сегодня большая игра против технологического института Джорджии. Я собиралась пойти с Пейтон, но не хочу этого делать. Она начинает говорить о вечеринке перед игрой и о самой игре. Знаю, что если я не пойду, она не захочет оставлять меня. Я не могу втягивать ее в свое жалкое существование.

— Мы не обязаны идти на игру, — говорит она.

— Чушь. Мне нужно выйти. Я просто погрязну в грусти, если останусь здесь, — не думаю, что она купилась на это, но Пейтон больше не отговаривает меня. Я собираюсь, и мы проводим день на вечеринке, пока не начинается игра. Я не могу идти на игру в этот раз. Моя попытка провалилась. Я остаюсь сидеть, пока все остальные собираются и гудят. Конечно, Пейтон предлагает уйти не один раз, но я отказываюсь. Знаю, я испортила ей настроение.

После игры мы направляемся на вечеринку братства, чтобы отпраздновать нашу победу. Я предполагаю, что столкнусь с дерьмом. Мы не видели Жизель рядом, так что, думаю, она залегла на дно. Как бы там ни было, это не моя забота. Это мои последние выходные здесь. Я опрокидываю несколько шотов текилы и ощущаю легкое опьянение, которое приветствую. Это отличное начало. Играет песня «Speechless» группы Memphis May Fire, и я начинаю подпевать. Ладно, возможно, я больше, чем слегка пьяна. И тут Лэндон привлекает мой взгляд. Я не заметила его здесь раньше. Его рука обернута вокруг какой-то блондинки — футбольной фанатки, я уверена. Он смотрит на меня, когда начинает посасывать ее шею и гладить задницу. Она наклоняет голову в сторону, предоставляя ему лучший доступ к своей шее. Я не могу отвести взгляд. Это как наблюдать за крушением поезда. Вижу, как он хватает ее за руку и ведет наверх, где находятся спальни. Он смотрит назад один раз, чтобы убедиться, что я все еще наблюдаю, прежде чем исчезнуть.

Пейтон, которая не отходила от меня больше двух шагов всю ночь, видит это и настаивает на нашем уходе. В этот раз я не спорю. Она пытается успокоить меня, но я снова ее затыкаю. Это моя карма. Я благодарна за маленькую часть счастья здесь. Когда мы возвращаемся в ее комнату, и я вижу свои вещи из квартиры Гевина возле кровати, финал моих отношений разрушает ту видимость, которую я сдерживала весь день. Я падаю на кровать, и слезы начинают литься из глаз.

— Пожалуйста, поговори со мной, Нэвиш. Я чувствую себя такой беспомощной. Я не знаю, как помочь тебе пройти через это, если ты отказываешься впускать меня, — плачет она.

— Это слишком больно, Пейтон. Он трахает кого-то прямо сейчас, пока я чувствую, будто весь мой мир на грани Апокалипсиса. Знаю, что у меня есть ты, и я люблю тебя всем своим сердцем. Дай мне немного времени, чтобы переварить все это, и я обещаю, что мы сможем поговорить, хорошо? Просто я не могу сделать этого прямо сейчас. Пожалуйста, не дави на меня.

— Я тоже тебя люблю, Нэвиш. Я дам тебе столько времени, сколько потребуется, — она заползает на кровать ко мне, и я плачу на ее плече. Плачу еще сильнее того, что это последняя ночь с моей подругой. 

 Стою перед регистратурой и подтверждаю, что хочу уйти со всех занятий — я бросаю университет. Я уже вызвала такси, которое отвезет меня в аэропорт. Ненавижу то, что не попрощалась с Пейтон, но она никогда не отпустит меня без чувства вины. Знаю, что когда она получит письмо, которое я оставила, это разобьет ей сердце. Это прямо дежа вю — писать опять его, только в этот раз для лучшей подруги. Я выписала чек на десять тысяч для Джорджа этим утром и оставила его вместе с письмом для Пейтон. Попросила, чтобы она передала его Лэндону, а тот — своему дяде. Мой рейс через пару часов, и я готова просто исчезнуть. Миссис Митчелл согласилась приютить меня, пока я не получу работу. Она была хорошей подругой моей мамы, а затем и моей, после того как мама умерла. Она была соседкой, которая проведывала ее, пока я была в школе и смотрела, не нужно ли ей что-нибудь. Ей за семьдесят, и она живет одна. Ее муж умер четыре года назад от рака легких, так что она понимала, через что мы прошли. Она сказала, что я могу оставаться так долго, сколько мне это нужно. Она даже подготовила свободную спальню для меня. Так что другая глава в моей жизни начинается — немного удручающая, но все равно новая. 

 Прошло две недели, и я наконец-то установила новый ритм своей жизни. В тот день, когда уехала, вместе с письмом я оставила свой мобильный на комоде Пейтон. Не потому, что я не хочу услышать ее, а из-за того, что мое сердце не может вынести мысли о Лэндоне, не пытающемся дозвониться до меня или выяснить, куда я уехала. Таким образом, я могу притворяться, что он беспокоится. Мое сердце все еще болит, будто не прошло этого времени, но, в конце концов, я нашла причину, по которой просыпаюсь по утрам. Я работаю по утренним сменам в соседней закусочной. Там не платят много, но это нормальная работа. Уверена, что могла бы получать лучшие чаевые, если бы заставила себя улыбнуться. После работы я ем домашнюю еду, которую готовит миссис Митчелл для меня, принимаю душ, и затем готовлюсь ко сну. Каждый день цикл повторяется. Знаю, что она волнуется, но она не относится к тому типу людей, которые любопытничают. Мои дни наполнены притворством, будто я держусь, но ночное одиночество открывает ту печаль, которая держит меня в плену. Не знаю, буду ли когда-нибудь в порядке вновь.

У меня есть номер Пейтон, но я не могу позвонить ей. Не могу впустить ее или сделать шаги, чтобы стать сильнее. Вы можете опрокидывать человека так много раз, прежде чем он потеряет желание помочь вам снова. Она не заслуживает той драмы, происходящей со мной. Хотя Лэндон и Пейтон живы и дышат, потеря их в моей жизни причиняет боль так же сильно, как и потеря мамы. Беру снотворное, которое стало частью моей ежевечерней рутины в последнее время. Оно сокращает время, которое я провожу в сознании, так что мне не нужно оставаться наедине со своими мыслями. Мои глаза тяжелеют, и я приветствую отсрочку. 

 Легкий стук в дверь вырывает меня из моего медикаментозного сна. На секунду я дезориентирована, пока тянусь к телефону. Сейчас только девять утра.

— Нэвиш, — миссис Митчелл мягко зовет с другой стороны двери. — Ты проснулась? — у меня выходной сегодня, так что не знаю, почему она возле моей двери так рано. Может быть, она долго терпела меня в моем депрессивном состоянии и хочет поговорить. Встаю и иду к двери в одних трусиках и маечке. Когда открываю ее, она стоит и выглядит неуверенно, не зная, как поступить. Что-то не так.

— Что такое, миссис Митчелл? — спрашиваю осторожно. Она настаивает на том, чтобы я называла ее Мари, но я уважаю ее слишком сильно, чтобы согласиться на это.

— К тебе пришел гость, дорогая, — говорит она.