Железный замок

«Всё удивительнее и удивительнее», — подумал наёмник. Это путешествие превзошло все его ожидания. В начале пути юноша и думать не смел о том, чтобы отправиться в космос, стать тем, кто впервые за несколько тысяч лет увидит Кронос с орбиты и побывает на Тое. Волнующе.

Серая громада росла, и когда корабль приблизился вплотную и развернулся, его резко тряхнуло, после чего Табас почувствовал, что обрёл вес.

За иллюминатором проплыл пористый, похожий на губку, камень, тут же сменившийся тёмным металлом какой-то шахты. Мимо иллюминатора медленно проплыла надпись «#2», корабль ещё раз тряхнуло — и он остановился. Внизу, в районе дверей, к обшивке что-то присосалось и зашипело. Снова заложило уши.

— Открываю двери! — сказал Айтер. — Будьте готовы, оружие достаньте сразу. Мало ли что тут может быть…

Ибар шумно и с облегчением выдохнул — полёт закончился.

Табас поспешно выбрался из паутины ремней безопасности, сграбастал рюкзак и автомат и, обгоняя остальных, полез вниз, не обращая внимания на предостережение Айтера и горя желанием стать первым человеком, ступившим на Той спустя тысячелетия.

25

Молодой наёмник раньше всех выбрался из корабля, несмотря на предупреждение Ибара и здравый смысл, кричавший, что это неправильное решение и на Тое может быть опасно. Тем не менее, юноша был достаточно разумен и осторожен: сперва высунулся с оружием, осматриваясь, и только потом пробежал по короткому шлюзу, остановившись на небольшой площадке, расположенной под самым потолком дока.

Полутьма и тишина, лишь далеко внизу скворчат и потрескивают двигатели, которые с шипением обдают вонючим химическим паром штуковины, похожие на огнетушители. Табас перегнулся через стальные поручни, окидывая взглядом док, но, к собственному разочарованию, не увидел ничего особенного или ярко выражено космического. Те же стальные контейнеры, что и на Кроносе, такие же погрузчики. Разве что притяжение слабее, да само помещение намного меньше — всего один уровень. От тусклых белых ламп быстро начали болеть глаза.

Следом вышел Ибар, тут же отвесивший нерадивому напарнику подзатыльник.

— Что ты творишь? — прошипел он на ухо. — Подохнуть захотел? А вдруг засада?.. Оружие! — вполголоса скомандовал он маячившим у него за спиной Айтеру и Рыбе, после чего спросил у нанимателя: — Ты знаешь, что тут вообще может быть?

— Нет, — пожал тот плечами. — Я только знаю, что искать, но со здешней системой охраны не знаком.

— Хорошо, перефразирую, — Ибар прищурился. — Люди тут есть?

Айтер снова пожал плечами, и наёмник тяжело вздохнул, словно говоря «Какие же вы все тупые».

— Ой, не надо вот этого, — скривился Айтер. — Мне известно, что объект был законсервирован несколько тысяч лет назад. О самом его существовании все забыли. Людей тут, скорее всего, нет. Но это всего лишь моё предположение. А вот автоматика — совсем другое дело…

Ибар смерил нанимателя испытующим взглядом, наверняка думая, что тот сейчас засмеётся и обратит всё в шутку, однако Папаша был серьёзен.

— Автоматика, — повторил он и, покачав головой, отдал приказ: — Давайте в обычное построение. Рыба вперёд, за ним Табас. Мы с Айтером позади.

У Табаса мелькнула мысль, что обожжённый наёмник определил ему «расходное» место. Впрочем, хотя бы не во главе колонны — уже приятно.

Юноше почему-то думалось, что внутри Той окажется тесным, поэтому он был приятно удивлён собственной неправоте.

Туннели и коридоры были широкими и высокими настолько, что в них легко могли разъехаться три тягача с габаритным грузом. Автопогрузчики, которые с громким свистом, скрипом и жужжанием разбирали содержимое корабля, рельсы и конвейерные ленты, гирлянды ламп дневного света под высоким потолком — как будто отряд шагал по оживлённой промзоне большого города. Так и ожидалось, что из-за поворота сейчас выйдет мужик в засаленной спецовке, с сигаретой в зубах и кувалдой на плече, посмотрит на них удивлённо и спросит, откуда они такие красивые тут взялись.

— О! — Айтер ткнул пальцем на указатель на непонятном языке. — Похоже, там пассажирский док. Давайте туда заскочим. Пить охота.

— Тут есть вода? — оживился Табас, тут же почувствовавший, как жажда, притуплённая эмоциями от полёта, вернулась и принялась грызть горло с удвоенной силой.

— Не уверен, но проверить стоит. Тут все системы строились из расчета бесперебойной работы на тысячи лет, так что, скорее всего, с резервуаром всё в порядке.

Зал ожидания выглядел бескрайним. Белые стены, ряды изящных пластиковых кресел, кофейные автоматы, выплёвывавшие в одноразовые стаканчики отвратительную жижу, терминалы и табло, когда-то давно показывавшие время рейсов, пустое кафе, из которого вывезли всё вплоть до мебели; в прежние времена тут, должно быть, было очень людно и шумно.

— Попил кофейку? — ухмыляясь, спросил, Ибар нанимателя, который, понюхав содержимое стаканчика, поморщился и поставил его обратно.

— Попробовать всё равно стоило. О, погодите, — Айтер остановился у одного из терминалов, который демонстрировал рекламу какого-то древнего жилого комплекса. — Сейчас…

Он провёл какие-то манипуляции, нажимая на сенсорный экран по несколько раз и ругаясь, когда техника не желала реагировать. Наконец, он добился своего, и Табас увидел, как на мониторе из синих нитей соткалась трёхмерная карта Тоя. Айтер вращал проекцию пальцами, приближал и отдалял, что-то нашёптывая себе под нос.

— Всё, я запомнил, — сказал он, кивая. — Мы находимся в «носу», а центр управления в корме — ближе к двигателям. И есть неприятные новости: транспортная система не работает, активировать можно только из Центра, так что придётся прогуляться.

Табас тяжело вздохнул, жалея свои многострадальные ноги.

— Да-да, я всё знаю. Самому неохота переться так далеко. Пошли для начала проверим, есть ли тут вода.

Туалеты располагались рядом, и отряд ввалился в один из них всей гурьбой. Тут было очень чисто, практически стерильно: белоснежная плитка и сантехника, сверкающие краны и идеально отмытые зеркала, которые казались продолжением комнаты. О том, что Той давным-давно заброшен, не говорило абсолютно ничего: ни капли ржавчины, ни пылинки — всё идеально.

Отряд окружил раковину, Айтер на правах старшего приподнял рычажок смесителя. Люди замерли в предвкушении и подались вперёд, гипнотизируя кран, который отозвался долгим и протяжным гудением в трубах, ушедшим куда-то немыслимо глубоко.

Ибар испуганно огляделся и инстинктивно поднял автомат.

— Спокойно, — почему-то шёпотом сказал ему Айтер, и в тот же самый момент потекла струйка воды — тонкая, как нитка, но кристально чистая. Табас возликовал, в горле запершило, он еле-еле держал себя в руках.

— Есть! — обрадовался Руба, притопывавший на месте от нетерпения. Он хотел сразу же подставить свою флягу, но Айтер отвёл его руку в сторону:

— Погоди.

Поток с каждой секундой набирал силу. Кран несколько раз «чихнул» воздухом, снова заставив Ибара понервничать, и после этого вода потекла в полную мощь.

— Чего у одного столпились? — спросил наниматель, улыбавшийся во все свои тридцать два пожелтевших зуба. — Вон остальные! — он стянул через голову длинную рубаху и брызнул на себя ледяной водой, обдав стоявшего рядом Табаса.

Тот, отбросив в сторону рюкзак, положив автомат на пол и сбросив в два счёта вонючее дикарское тряпьё, открыл свой кран.

Сначала он напился. Жадно, большими глотками, едва не разрывавшими горло, испытывая непередаваемое удовольствие от того, что, наконец-то, можно пить не столько, сколько надо, а столько, сколько хочешь, ощущая, как божественно вкусная влага льётся в глотку и все внутренности, словно забытый на подоконнике цветок в горшке: разбухают, расцветают, напитываются силой.

— Какой же кайф… — полуголый Руба мылся в раковине, повизгивая от удовольствия.

Напившись, Табас сунулся под кран. Струя, ударившая в затылок, приятно освежила и несколько отрезвила, придала бодрость. Помассировав голову пальцами, он посмотрел вниз и увидел, что вода, стекавшая с волос, была почти чёрной. Вместе с ней падали маленькие тёмные комочки, исчезавшие в сливном отверстии. Мерзость. Всё тело оказалось покрыто разводами и ужасно воняло. Табас набирал полные пригоршни, щедро смачивая себе плечи, грудь и спину, но не мог нормально отмыться, только размазывал грязь. Ощущение было отвратительным.