Страница 28 из 86
Что касается западных славян, то непосредственно их предания на эту тему не сохранились, однако отголоски этих сказаний вошли в немецкую сагу о Тидреке Бернском. Среди прочего в ней описывается война между конунгом Вильтином (Вилькином) и русским конунгом Гертнитом. Между владениями обоих лежит Балтийское море. «Если Rusziland (с Новгородом) и Viltinaland разделены морем, то вероятнее мнение Storm'a, что по воззрению составителя саги Вильтиналанд обнимала, кроме Швеции и Дании, еще и вендские земли между Эльбой и Одером»{255}. Хоть держава Вильтина включает в себя и скандинавские страны, из самого ее названия очевидно, что основу ее составляют земли западнославянского племени вильцев или велетов. С неменьшим размахом сага рисует владения его соперника: «Тогда вышел против него Гертнит конунг, правивший в то время Русью и большей частью Греции и Венгрии, почти все восточное царство было под властью его…»{256} Война оказалась неудачной для Гертнита: «Конунг Вилькин всегда побеждал русских, опустошил Польшу и все царство до моря, а после того повел свое войско на Русь и завладел там многими большими городами, Смоленском и Полоцком, и не прежде оставил (дело), как въехал в Гольмгард, что был главным городом над городами конунга Гертнита. (…) Некоторое время спустя конунги договорились, что конунг Гертнит удержит за собой свое царство и станет платить конунгу Вилькинду дань со всей своей земли. После того войско вилькинов осталось на Руси, а конунг Вилькин отправился восвояси в страну Вилькинланд»{257}. Однако после смерти Вильтина Гертнит не только освободился от дани, но сам подчинил своей власти страну велетов. Впоследствии Гертнит делит свою обширную державу между сыновьями: Озантрикс получает страну вильтинов, Вальдемар — Русь, а третий сын Илья, о котором в одном из вариантов говорится «он был большой главарь, могучий воин», — Грецию. Затем начинается война с Аттилой, в которой гибнут Озантрикс и Вальдемар. Сам Тидрек, в честь которого и названа сага, появляется в самом конце этого сюжета в качестве союзника Аттилы.
По поводу времени создания этой саги высказывались самые разнообразные мнения. Немецкие ученые на основании того, что велеты действуют в союзе с датчанами, отнесли время ее сложения к IX–X вв., когда оба этих племени действительно вместе воевали с саксами. Поскольку сага ничего не говорит о вторжении венгров, А.Г. Кузьмин предлагал ограничить описанные в ней события IX в. С другой стороны, О.Н. Трубачев, правда, без какой-либо аргументации датировал ее 1200 г. С последней точкой зрения вряд ли можно согласиться. Перечисляя предводителей Четвертого крестового похода, новгородский летописец в статье под 1204 г. сделал примечательную оговорку: «Маркосъ от Рима, в граде Берне, идеже бе жилъ поганый злыи Дедрикъ…»{258} Очевидно, что за четыре года сага вряд ли бы успела попасть из Германии в Новгород и стать известна русским слушателям. Примечательна и характеристика, данная летописцем Тидреку, — она показывает, что на Руси не только знали содержание саги, но и соглашались с ее содержанием, видя в ее герое врага своей страны. Интересно отражение в немецкой саге и русского эпоса: получивший в управление Грецию «могучий воин» Илья — это наш главный былинный богатырь Илья Муромец, а правящий Русью Вальдемар — былинный Владимир Красное Солнышко. Имя Ильи, равно как и то, что Греция с Русью входят в состав державы Гертнита, указывает на то, что эти подробности проникли в сагу уже после крещения Руси, установления достаточно тесных связей с Византией и возникновения былинного образа Ильи Муромца, то есть уже, скорее всего, в XI в. Эти соображения подтверждаются и сообщением Квадлинбургских анналов о том, что в начале XI в. в Южной Германии песни и сказания о Тидреке знал едва ли не каждый крестьянин{259}. Таким образом, по времени своего возникновения немецкая сага о Тидреке примерно синхронна времени возникновения ПВЛ. Однако XI в. относится лишь к оформлению окончательного варианта саги, в котором она дошла до наших дней. Специалистам по фольклору хорошо известно, что эпос обычно содержит разновременные пласты информации, соединенные вместе народным творчеством и им зачастую преувеличенные. Хоть сага знает Смоленск, Киев и Полоцк, однако она именует Гольмгард-Новгород «главным городом над городами» и столицей Гертнита. Очевидно, что эта подробность могла попасть в немецкую сагу из эпохи до образования единого Древнерусского государства со столицей в Киеве, то есть до 882 г. Восприятие Новгорода как главного города Руси непосредственно сочетается в саге о Тидреке с известием о победе Вильтина над правителем Восточной Европы Гертнитом и возложении на него дани. Данный эпизод находит свою параллель в указании ПВЛ о варяжской дани, возложенной заморскими пришельцами на славянские и финно-угорские племена. Естественно, в сагу он попал не как непосредственная констатация этого факта, а в его преломлении сначала в героических сказаниях самих велетов, а затем, возможно, и немцев, в результате чего и превратился в описание войны двух великих европейских империй. Однако для нашего исследования принципиально важным фактом является не поэтическое преувеличение этого события, а то, что современный ПВЛ иностранный источник отмечает победу велетов над восточными славянами и взимание с них дани.
К этому следует добавить и существование традиции взимания дани в среде западнославянских племен, носившей к тому же религиозный характер. Описывая современное ему положение дел, немецкий хронист XII в. Гельмольд так характеризует живших на Рюгене ранов: «Раны же, у других называемые рунами, — это кровожадное племя, обитающие в сердце моря, преданное сверх всякой меры идолопоклонству. Они занимают первое место среди всех славянских народов, имея короля и знаменитейший храм. Именно поэтому, благодаря особому почитанию этого храма, они пользуются наибольшим уважением и, на многих налагая дань, сами никакой дани не платят, будучи неприступны из-за трудностей своего месторасположения. Народы, которые они подчинили себе оружием, принуждаются ими к уплате дани храму»{260}. Следует отметить, что в XII в., согласно сообщению Саксона Грамматика, ране обложили данью датский остров Лолланд, а в письме папе римскому 1169 г. датский король Вальдемар отмечал, что жители Рюгена «были преданы не праведной вере, а идолопоклонству и заблуждению, облагали данью окружавшие их области и беспрерывно нападали на датское королевство и всех своих соседей, принося им великое разорение и угнетая их»{261}. Если ране облагали данью даже воинственных скандинавов, то нет ничего невозможного в том, что они могли возложить ее на славянские и финно-угорские племена. Как отмечай Й. Херрман, храм Арконы на этом острове существовал уже в IX в. Кроме Арконы у западных славян было еще одно знаменитое святилище в Ретре. Не исключено, что во имя какого-нибудь из этих двух святилищ и была наложена варяжская дань на племена на севере Восточной Европы. Интересно отметить, что, подробно рассказав о начале хазарской дани, автор ПВЛ ничего не сказал об установлении дани варяжской, что наводит на мысль о ее изначальном характере.
в) связь с названием Балтийского моря и торговля на нем.
Из саг известно, что скандинавы называли Балтику Аустмар — «Восточное море». Ни их саги, ни иностранные источники не говорят, что в ту эпоху жители Скандинавии называли его как-то иначе, связывая со своим самоназванием: Шведское море, Норманнское море и т.п. Как назвали море тогда западные славяне, мы не знаем — впоследствии они были уничтожены в результате германо-скандинавской экспансии. Однако в германских документах X в. Балтийское море называлось mare Rugianorum{262}, то есть «море ругов» — славянского населения острова Рюген. Это название не только свидетельствует, кто был тогда доминирующей силой на Балтике, но и тысячелетие спустя продолжает традицию его восприятия как моря славянского, берущую свое начало от его обозначения Птолемеем во II в. н.э. как Венедского залива{263}.
вернутьсявернутьсявернутьсявернутьсявернутьсявернутьсявернутьсявернутьсявернуться