Спасти Фейт

Ройс не сводил глаз с Торнхила.

— Эта операция стоила нам слишком дорого, — сказал он. — Три агента погибли. Вы под следствием. В агентстве все перевёрнуто с ног на голову. Все под контролем у ФБР. Полный крах. По сравнению с этим дело Олдрича Эймса — детский лепет.

И только тут Торнхил заметил, что все собравшиеся, в том числе и Уинслоу, смотрят на него не слишком дружелюбно.

— Ничего, и это переживём, не волнуйтесь, — попытался приободрить своих соратников Торнхил.

— Уверен, мы-то переживём, — с каким-то особым значением произнёс Ройс.

Этот Ройс беспокоил Торнхила. Ишь чего удумал, хвост начал поднимать, сопляк паршивый, придётся осадить его. Но пока Торнхил решил игнорировать все эти выпады.

— Чёртово ФБР, — проворчал он. — Умудрилось поставить на прослушку мой дом. Разве законы конституции для них не указ?

— Слава Богу, что ты не упоминал моего имени в том телефонном разговоре, — сказал Уинслоу.

Торнхила удивил его насмешливый тон.

— Так, теперь о моих документах... Я должен покинуть страну как можно скорее.

— Это совсем ни к чему, Боб, — заметил Ройс. — Честно говоря, несмотря на ваши выходки, мы до этой истории, в которой виноваты только вы, были в нормальных отношениях с ФБР и плодотворно сотрудничали с ним. Сотрудничество — ключ ко всем сегодняшним проблемам. Подковерные игры и схватки ослабляют, ведут к поражению. Вы превратили нас в каких-то динозавров и даже теперь хотите утащить за собой в болото.

Торнхил окинул его злобным взглядом и обернулся к Уинслоу:

— У меня нет на это времени, Фил. Ты сам им потом займёшься.

Уинслоу нервно кашлянул.

— Боюсь, он прав, Боб.

Торнхил окаменел, но быстро взял себя в руки, обвёл взглядом стол и вновь обратился к Уинслоу:

— Мне нужны документы, Фил, и прикрытие. Сейчас же, немедленно!

Тут из-за стола поднялся Аарон Ройс. Он не улыбался, не торжествовал. Словом, не выдавал своих чувств, как его учили.

— Вот что, Боб, — начал он. — В плане произошли изменения. Мы больше в вас не нуждаемся... ни в каком качестве.

Торнхил вспыхнул от гнева:

— Что это ты мелешь, черт бы тебя побрал? Я провожу эту операцию, и я хочу, чтобы Бьюканана и Адамса устранили. Немедленно!

— Не будет больше никаких убийств! — с дрожью в голосе воскликнул Уинслоу. — Никаких убийств ни в чем не повинных людей, — уже тише добавил он и поднялся. — Извини. Боб. Но ты сам во всем виноват.

Только тут до Торнхила начала доходить горькая правда. Они с Филом Уинслоу вместе учились в Йеле, он был ему ближе, чем брат. Ещё молодыми людьми состояли в тайном обществе «Черепа и кости». Уинслоу был его лучшим агентом, вернейшим помощником. Они дружили всю жизнь. Всю жизнь...

— Фил? — неуверенно обратился к старому другу Торнхил.

Уинсоу сделал знак собравшимся, все поднялись из-за стола и двинулись к лифту.

— Фил, — ещё раз слабым голосом вымолвил Торнхил и почувствовал, что во рту у него пересохло.

Уже перед самым лифтом Уинслоу обернулся:

— Мы не можем допустить, чтобы это продолжалось и дальше. Чтобы дело дошло до суда. И позволить тебе уйти тоже не можем. Они не перестанут искать тебя, Боб. И рано или поздно непременно найдут. Нам тоже нужно прикрытие.

Торнхил медленно встал.

— Но ведь можно инсценировать мою смерть. Самоубийство, к примеру.

— Извини, Боб, но нам нужно полное и честное прикрытие.

— Фил! — крикнул Торнхил срывающимся от отчаяния голосом. — Прошу тебя!..

Все мужчины уже вошли в лифт. Уинслоу последний раз взглянул на своего старого друга.

— Жертвы порой необходимы. Сам знаешь, Боб, лучше, чем кто-либо другой. Все только для блага страны.

И двери лифта закрылись.

Глава 58

Ли шагал по больничному коридору, бережно прижимая к груди корзину с цветами. Когда Фейт немного окрепла, её перевели в другую больницу в Ричмонде, штат Виргиния. Зарегистрирована она была под вымышленным именем, а у палаты круглосуточно дежурил вооружённый охранник. Больницу в Ричмонде выбрали специально подальше от Вашингтона, считая, что так проще сохранить в тайне местонахождение Локхарт. Тем не менее, Фейт находилась под неусыпным наблюдением Брук Рейнольдс.

И вот наконец впервые за все это время Ли разрешили навестить Фейт. Он просил об этом и раньше, но Рейнольдс была непреклонна. Утешала лишь одна мысль — Фейт жива. И, как говорили Ли, ей с каждым днём становилось все лучше.

Он очень удивился, когда, дойдя до двери в палату, не обнаружил перед ней охранника. Постучал, выждал секунду-другую и толкнул дверь. Палата пуста, кровать застелена. Ли огляделся, затем выбежал в коридор, где столкнулся с медсестрой, и схватил её за руку:

— Пациентка из палаты двести двенадцать... Где она?

Медсестра осмотрела пустую палату и печально подняла глаза на Ли.

— Вы член семьи? — спросила она.

— Да, — солгал Ли.

Только тут она заметила цветы, и лицо её приняло ещё более скорбное выражение.

— Вам никто не звонил?

— Звонил? О чем это вы?

— Она скончалась. Прошлой ночью.

Ли побледнел.

— Скончалась, — еле слышно пробормотал он. — Но ведь жизнь её была уже вне опасности! Она шла на поправку! Что за чушь? Как могло случиться, что Фейт умерла?

— Прошу вас, сэр, потише, у нас есть и другие пациенты. — Медсестра, подхватив Ли под руку, повела его по коридору. — Подробностей я не знаю. Я в ту ночь не дежурила. Сейчас отведу вас к кому-нибудь из персонала, там вы проясните ситуацию.

Ли вырвал руку:

— Послушайте, она не могла умереть, ясно? Это легенда! Её придумали для безопасности!

— Что? — искренне удивилась женщина.

— Я им займусь, — раздался чей-то голос.

Они обернулись и увидели Брук Рейнольдс. Она показала медсестре свой жетон:

— Я сама с ним поговорю, вы можете быть свободны.

Медсестра кивнула и торопливо удалилась.

— Что, черт побери, это значит? — спросил Ли.

— Идём куда-нибудь и спокойно поговорим.

— Где Фейт?

— Здесь её нет, Ли! Черт, ты, видно, хочешь все испортить! — Она потянула его за руку, но Ли упирался, и не хотел следовать за ней.

— Куда это ты меня тащишь? Зачем?

— Хочу рассказать тебе правду.

Они сели в машину Рейнольдс и выехали с больничной стоянки.

— Я знала, что ты придёшь сегодня. И хотела приехать пораньше и встретить тебя, но задержалась. Прости, что тебе пришлось выслушать все это от больничной сестры. Я не хотела этого. — Рейнольдс взглянула на корзину с цветами, которую Ли прижимал к груди, и почувствовала к нему острую жалость. В этот момент она перестала быть агентом ФБР, а превратилась в женщину, сидящую рядом с человеком, сердце которого разрывалось от боли. А то, что Рейнольдс собиралась сказать ему, должно было вызвать ещё более острую боль. — Фейт включили в программу защиты свидетелей. Бьюканана тоже.

— Что?! Бьюканана — это я понимаю. Но при чем здесь Фейт? — Облегчение, которое испытал Ли при этих словах, соединилось с яростью. Все это ни в какие ворота не лезло.

— Но ей нужна защита. Если кое-кто узнает, что Фейт жива... сам понимаешь, что с ней сделают.

— Когда этот чёртов суд?

— Никакого суда не будет.

Ли недоуменно уставился на неё:

— Только не говори мне, что этот сукин сын Торнхил умудрился заключить очередную сделку!

— Он не заключил.

— Тогда почему же не будет суда?

— Суду необходим подсудимый. — Рейнольдс постучала пальцем по рулю, надела солнечные очки и потянулась к кнопке кондиционера.

— Я жду ответа, — сказал Ли. — Или я, по-твоему, не заслуживаю внятных объяснений?

Рейнольдс вздохнула:

— Торнхил мёртв. Его нашли в машине, на какой-то заброшенной дороге, с пулей в голове. Самоубийство.

Потрясённый Ли молчал и лишь через минуту вымолвил:

— Выход, достойный труса.

— Думаю, все испытали облегчение, услышав эту новость. Особенно в ЦРУ. Сказать, что вся эта история их подкосила, — значит ничего не сказать. Хотя лично мне кажется, что стране принёс бы больше пользы длительный публичный процесс.