Илья Фрэз

Все в этой школе поставлено на первый взгляд на хорошей, добротной основе. Нет «ременной» педагогики, ученики неплохо подготовлены. Недаром, представляя класс молоденькой героине фильма Елене Федоровне (Н. Рычагова), Галина Петровна, завуч школы, она же преподавательница биологии, говорит: «Очень хороший класс. Я не боюсь испортить его похвалой». В классах чистота, всегда и неукоснительно поддерживаемая. Неплохая, как видно, дисциплина. Отличники сидят на первых партах, а те, «по ком плачет ПТУ», такие, например, как Митя Красиков, — на «камчатке». И отношения между учениками и учителями, кажется, вполне доверительные. «У меня от моих учеников секретов нет», — не без гордости говорит Галина Петровна. По всему заметно, что школа — главное, чем живет большинство учителей.

Приветливые, доброжелательные педагоги, хорошо знающие свой предмет и влюбленные в свою профессию, не только далеки от какого бы то ни было ретроградства, но, напротив, очень восприимчивы к свежим веяниям. Может быть, они чуточку отстали от моды в одежде. Но, глядя на молодых, тоже стараются «подтянуться». Собираясь в общежитие к практикантам на «новоселье» с тортом, самоваром, цветами, они прихорашиваются перед зеркалом, чтобы молодежь не подумала, что «мы какие-то допотопные ихтиазавры», — суховато шутит Галина Петровна.

И все-таки отношения между Леной и Галиной Петровной, отдавшей школе и преподаванию биологии пятнадцать лет жизни, складываются настороженные, почти конфликтные. И скрестятся их шпаги на «камчатнике» Мите Красикове (кстати сказать, в этой роли впервые — и очень успешно — снялся в кино ныне широко популярный молодой актер Андрей Ростоцкий).

Сказав ребятам на своем первом же уроке, что они могут задать ей любой вопрос и она ответит на него честно и прямо, Лена сразу почувствовала по реакции Мити, что нарушила раз и навсегда заведенный Галиной Петровной порядок: держать учеников в определенной узде, не давать разыгрываться их воображению и «излишней любознательности». Прямолинейность в оценке, пресечение неординарного, выходящего за рамки школьной программы образа мыслей — таков, как становится ясно Лене, педагогический принцип Галины Петровны. Принцип дня вчерашнего, устаревший. Галина Петровна и Лене советует вести себя на уроке так, «чтобы никакие Красиковы просто не имели возможности задавать подобные вопросы… Дай им волю — они вас завтра такое спросят, что сам Дарвин растерялся бы». И, задавая Лене каверзный вопрос, Митя Красиков вовсе не ждет честного ответа, он уверен, что она «будет юлить, как уж на сковородке». Привыкнув к тому, что с ним говорят, ограничиваясь полуправдой или полуложью, Митя сам пытается находить ответы на свои «проклятые» вопросы о смысле жизни, о том, что же такое человек, и т. д. Доходит своим умом, трудно и болезненно, теряя при этом доверие к взрослым.

А Галина Петровна, уже несколько уставшая и от школы и от своей неудавшейся личной жизни, которую поломало полное подчинение заботам все той же школы, продолжает видеть в пятнадцатилетних подростках детей, которым достаточно дать однозначные и прямолинейные ответы на все случаи жизни. Да так и спокойнее. А всякие там разговоры о смысле жизни, о смерти, о том, чем отличается человек от животного, — все это, по ее глубокому убеждению, не только не нужно, бесцельно, но и вредно. Ее строго упорядоченное, классифицированное отношение к ребятам, записным отличникам и отпетым «камчатникам», — результат укоренившейся привычки, появившегося стремления к спокойному, раз и навсегда заведенному распорядку школьной жизни.

С образом Мити Красикова связана в фильме не только проблема «школа и дети», но и проблема «родители и дети». Через удачно найденные бытовые детали, через отчужденно-ироническую манеру общения Мити с учителями и родителями драматург и режиссер показывают — порой, правда, на наш взгляд, несколько прямолинейно — проявление распространенного сегодня семейно-бытового уклада. Митина семья предстает моделью многих современных семей, в которых каждый живет своей жизнью, встречаясь вместе лишь по праздникам. Мама — инженер-строитель, папа — архитектор. Оба находятся в постоянных разъездах. Их общение с сыном, предоставленным самому себе, происходит чаще всего посредством записок: возьми из холодильника то-то, не трогай того-то и т. д.

И для родителей, людей образованных, увлеченных своей работой, Митя все еще ребенок, мальчик. Отец, занятый своими делами и просмотревший процесс взросления сына, оставшись с ним наедине, даже не знает, на каком «языке» говорить с ним. Он теряется, пытаясь подделаться под подростковый жаргон, из которого, как оказывается, сын давным-давно вырос. И неожиданно взрослый, серьезный ответ Мити — «Пап, не надо меня сегодня веселить» — повергает отца в искреннее изумление.

Несмотря на разобщенность, царящую в этой, казалось бы, благополучной семье, здесь отношения отцов и детей не достигли той степени отчуждения, какое мы увидим в «Чужих письмах» или в «Ключе без права передачи». И Митя — это совсем не тот «трудный» ребенок в привычном для сегодняшнего понимания смысле. Это повзрослевший и начавший серьезно задумываться над жизнью человек — прежде всего. Человек с остро развитым уже чувством ответственности. Ведь даже далеко не каждый взрослый готов взять на себя такую тяжелую ношу — решать за другого, тем более любимого человека, вопрос жизни и смерти — в самом буквальном смысле этих слов. Худенькая, опасно больная одноклассница Мити Мила Ходзицкая только ему — не матери, не врачу — доверяет беспредельно. «Мить, если ты скажешь, чтобы я согласилась на операцию, я соглашусь», — говорит она.

К сожалению, эта существенная для драматургии образа Мити сюжетная линия его дружбы с Милой приобретает порой некоторую надуманность и сентиментальный оттенок. В частности, в эпизоде романтической поездки ребят в загородный пансионат, где работает отец Милы (фигура, кстати, никак не проясненная в фильме) и где на фойе красивых горных пейзажей происходит робкое объяснение в любви…

Митя, а никто другой, убеждает Милу в необходимости операции, вселяет в нее надежду на успех. Такого Митю не сумела увидеть Галина Петровна. Его рассмотрела Лена, Елена Федоровна, потому что в основе ее нравственно-педагогического принципа лежит доверие, глубокая человечность, стремление к взаимопониманию. Талант души.

Итак, сталкиваются, борясь, доказывая свое право на существование, два принципа, два метода педагогики… Лена берет на себя смелость нарушить раз и навсегда заведенный Галиной Петровной порядок в классе — разрешает ребятам сесть не кто с кем должен, а кому с кем хочется. Мгновение — и происходит молниеносная перетасовка по симпатиям, дружеским отношениям. И только одна высокомерная девочка Вика остается в одиночество. Она-то, обиженная, и подбивает ребят устроить Лене «такое, чтобы на всю жизнь запомнила». И когда Галина Петровна проводит опрос учеников по материалу, объясненному Еленой Федоровной, всё дружно, вслед За Викой, заявляют, что не поняли из ее урока отличия условных рефлексов от безусловных.

Казалось бы, «человечная» педагогика Лены терпит крах и у Галины Петровны есть теперь основания сказать, намекая на Лену, что, мол, «некоторые думают, что таких деток, как вы, пряниками усмирить можно». И все-таки характер возникшего конфликта в фильме Фрэза, по сравнению с наиболее яркими фильмами школьной проблематики, вышедшими в 70-е годы, полемически отличен. Обструкция, устроенная ребятами в «Это мы не проходили», не что иное, как озорство, еще по-детски понимаемая «солидарность». Поэтому конфликт быстро ликвидируется, и Митя скажет потом Елене Федоровне: «Зря вы плакали. Мы этого не стоим». Он первым, не боясь, нарушит сговор класса, и никто из одноклассников не оскорбит его за это, не назовет зло «юродивым», страдающим «недержанием правды», как в «Розыгрыше», где происходит почти аналогичный конфликт и где методичность, иезуитское спокойствие, с которым ребята обманывают преподавателя, не только возмущает — поражает своей жестокостью.