Страница 5 из 6
Он выглядел лет на тридцать, немыслимо широкоплечий и мускулистый. Лицо было круглолицее, курносое, усатое, с плотной золотой бородкой. На загорелом лице под желтыми бровями его крупные глаза были ослепляюще голубыми.
Он ударил себя в широченную грудь и сказал: "Олег Владимирович из Новгорода" (с. 24).
Кстати, множество реплик русского даны без перевода. Видимо, американцы как-то понимают их, как мы понимаем их ол райты, о'кэи, сенк ю и пр.
Это и есть герой произведения. Купец, авантюрист, путешественник, умелый боец, инженер, строитель. Он быстрее схватывает смысл происходящего, в то время как американец все еще думает, что перед ним советский человек, пишет на песке крупными буквами "СССР", пытаясь установить контакт с этим загадочным русским.
И еще одна цитата, пожалуй, последняя: "Олег оказался алмазными залежами информации. Рид теперь понял, что грубоватые манеры русского были большей частью обезоруживающей маской, укрывающей отточенный интеллект. Киевское государство не было трущобкой, как большинство западных государств. Восемь миллионов жили на территории такой же огромной, как все Соединенные Штаты к востоку от Миссисипи. Вся область, богато насыщенная минеральными ресурсами, умело разрабатывалась. Торговля с Византией была постоянной и широкомасштабной, обменивались не только изделиями, но также искусством, идеями. Высший класс русских, более капиталистический, чем феодальный, был грамотным, знакомым с происходящим как у себя дома, так и далеко за рубежом. Жили в домах с печами и застекленными окнами, ели золотыми и серебряными ложками, тарелки ставились только на узорные скатерти, еда обязательно включала деликатесы типа апельсинов, лимонов, сахара. Собаки никогда не забегали в дом, у каждой была собственная конура. За собаками и лошадьми обычно ухаживали венгры. Киев, в частности, был гостеприимным домом для дюжины национальностей, монархия была не деспотическая, ибо система правления давала столько свободы, что народные собрания, например в Новгороде, часто заканчивались схватками между партиями.
Важный момент был в том, что Олег точно определил себя в пространстве и времени: восточный берег Днепра, начало июня, 1050 год".
Добавим еще один важнейший момент: автор постоянно называет Киевское государство средневековым. На обложку даже вынесена крупная надпись: "Олег Владимирович явился из Новгорода средневековой Руси…" А ведь многие даже из отечественных историков упорно именуют тот период нашего государства первобытнообщинным, а более захудалые (трущобки, по Андерсену) западные государства — средневековыми. То есть, когда там уже наступили средние века, мы, русские, якобы только что слезли с дерева. У нас история едва начинается, значит, мы в культурном отношении куда ниже западных государств, нам самой историей предопределено стоять перед ними навытяжку, смотреть в рот и старательно учиться. А вот Полу Андерсену до лампочки споры историков, он называет кошку кошкой, а средние века средними веками. Для него показалось бы странным, что "трущобки" Франции и Англии переживают феодальный строй, а могучая и цветущая Русь оказалась бы на более низкой ступеньке развития.
А с какой симпатией выписан русский купец? Он и воин, и дипломат, и многое-многое другое. Он успевает спасти американца от гибели.
Словом, если бы снять фамилию "Андерсен" и "пер. с англ.", то автора обвинили бы не только в идеализации русской старины, но в вещах гораздо хуже. В ход пошли бы ярлыки "квасной патриотизм", "Россия — родина слонов", "великорусский шовинизм" и др.
Кстати, роман опубликован в 1972 году, за год до подписания нашей страной Международной конвенции но охране авторских нрав. Роман можно переводить а любом издательстве, не спрашивая разрешения автора, не выплачивая ему гонорара. Напоминаю об этом потому, что критерием публикации зачастую является эта цифра — 1973.
Я прошу прощения, что ссылаюсь на вещи, большей частью не переведенные на русский язык. Мне, как и вам, осточертели статьи, где авторы оценивают западную фантастику (как и всю литературу) по немногим субъективно недобранным переводам. Одни и те же примеры уныло кочуют из статьи в статью, от автора к автору. А так как переводов не густо, а сами авторы статей по-аглицки ни бэ, ни мэ, ни кукареку, то стоит ли удивляться убожеству примеров? Особенно забавно и грустно видеть, как с негодованием осуждают произведения автора, не видя их, не зная, не читавши… А потом, при очередной смене курса, те же авторы превозносят его как "прогрессивного гуманиста". К сожалению, опять же не читая.
Приятным подарком любителям фантастики был 7-й номер "Книжного обозрения" за 12 февраля этого года. Весь он посвящен фантастике. От первой до последней страницы, если не считать обязательного для любого номера перечня вышедших за неделю книг. Примерно таким бы выглядеть печатному органу фантастов, о котором давно мечтают и любители фантастики, и писатели-профессионалы? Интервью с видными людьми, звездами жанра, художественные произведения, юмор, библиография, информашки, даже кроссворд… В этом номере спокойный тон, никакой ругани между группировками, нет оскорбительных ярлыков, обвинений, искаженных цитат…
Прекрасный номер, который многие бережно сохранят, вместо того, чтобы поступить так, как поступают обычно с газетами. На первой странице дан знакомый рисунок из книги Г. Гуревича "Карта страны Фантазии" и краткое вступительное слово Стругацких. Примерно половину номера заняла публикация писем И. Ефремова, 3-я страница отдана под интервью с фантастом из ГДР Хейнером Ранком. Мы изголодались по любому упоминанию о фантастике, проглатываем все, но если по чести, то знают ли даже знатоки фантастики, кто таков Хейнер Ранк? Кто читал его книги? Может ли быть авторитетным мнение совершенно незнакомого человека? Если нужен был именно иностранец, то есть лауреаты высших премий, чьи книги даже на английском языке идут на черном рынке по 20–25 рублей: Дональдсон, Герберт, Мэй, Энтони, Фармер, Чалкер и др., если же нужен хорошо известный нам иностранец, то есть Шекли, Гаррисон, Андерсен, Хайнлайн, Азимов, Сильверберг, Пол, Лем, Несвадба и др. Согласитесь, к их мнению читатель прислушается больше. Не стоит забывать, что в нашей стране тоже есть фантасты. Их мнение авторитетнее никому не известного в нашей стране писателя.
6-я страница полностью отдана рассказу К. Саймака "Я весь внутри плачу". В предисловии к рассказу сказано: "…фантастика Саймака никогда не оставляет читателя равнодушным. Как и этот рассказ "Поток сознания" простенького глуповатого робота". Что верно, то верно. И робот глуповатый, и рассказ не лучше. А мог бы появиться хороший рассказ того же К. Саймака, хотя, естественно, не он является властителем дум американской фантастики.
Есть даже милая рубрика "В двух словах о фантастике". О ней высказываются: Йозеф Несвадба (ЧССР), Еремей Парнов (СССР), С. Савицкая (СССР), Фредерик Пол (США), Алан Дин Фостер (США).
В целом "Книжное обозрение" сделало большое и благородное дело. Конечно, хотелось бы, чтобы выступили именно писатели-фантасты, но это все же не журнал фантастов, а "КО", со своими специфическими чертами. Они и дали прекрасное обозрение: полный список "Библиотеки советской фантастики" за 20 лет, подробный обзор книг — лауреатов премии "Аэлита", перечислили книги, которые выйдут в этом году в девяти крупнейших издательствах страны, опубликовали "Примерное положение о клубах любителей фантастики", рассказали о двух КЛФ: черкасском и абаканском.
Что еще? Фантастика — самый беспризорный вид литературы. Пока у нее не будет своего журнала, она будет пищать не своим голосом, зажатая в узкие рамки либо "приключенческой", либо "научной", либо какой-то еще. В журнале "Наука и жизнь" упор, естественно, делается на науку, а не на жизнь, в "Химии и жизни" вообще на химию, в "Технике-молодежи" — на технику и т. д., но не стоит делать вывод, что вся фантастика только техническая, химическая. Какая она, наша отечественная фантастика, мы до сих пор не знаем. Узнаем, когда появится печатный орган. Без химии, без географии. Только фантастика. Например, "Фантастика и жизнь".