По зову сердца

— У меня с утра занятия, — сообщила ему Николь.

Она успела надеть другую майку (явно слишком большого размера), джинсы и заколоть волосы большой серебряной булавкой.

Кивком Николь указала ему на тумбочку возле раковины.

— Завтрак на столе. Прошу прощения, но больше ничего нет.

Филип подошел к тумбочке. На квадратной салфетке лежала довольно большая булочка, а рядом стоял небольшой прямоугольный пакет с соком. Филип улыбнулся, увидев, что Николь вскрыла целлофановую упаковку и вставила соломинку в отверстие. Подумаешь, не домашняя!

Она вышла из кухни и тут же появилась вновь с книгами в руках.

— Извини, что выставляю тебя, но у меня сейчас лекция по этике, и мне не хотелось бы опаздывать.

Филип покорно взял булочку и сок.

— Показывай дорогу.

На лестничной площадке возле лифта он спросил;

— Я еще увижу тебя?

— Конечно, — отозвалась Николь, уже явно сосредоточенная на предстоящих занятиях. — Завтра я буду в библиотеке колледжа.

— Отлично. Там и увидимся.

Филип действительно собирался в библиотеку юридического колледжа — именно оттуда он предполагал начинать поиски ребенка Джесс. Все складывалось отлично — они проведут время вместе и при этом каждый будет заниматься своим делом. Потом они пойдут в китайский, ресторанчик. А после китайской кухни — секс. Филип улыбнулся, при этой мысли у него заныло внизу живота.

Они вышли на улицу и разошлись в разные стороны, и только тогда Филип спохватился, что не поцеловал Николь на прощание.

— Мам, когда вернусь, я тебя поцелую за то, что ты меня отпустила, — донесся голос Моры с какого-то Кошачьего острова.

Вообще-то Джесс не отпускала дочь в путешествие по Карибскому морю. У нее просто не было выбора. Но она уже знала по опыту, что иногда возражения ни к чему хорошему не приводят.

— Рада, что тебе там хорошо, — сказала она в трубку. — Как настроение у Эдди?

Джесс не хотелось спрашивать про Чарльза и его жену, да она и не желала ничего про них слышать.

— О, мам, он так обгорел! Весь красный!

— Неудивительно, солнце там горячее.

— Сейчас уже все нормально. Келли раздобыла какую-то замечательную мазь.

Джесс не сразу сообразила, что Келли — это жена Чарльза. До сих пор ей не приходило в голову, что, помимо молодости и красоты, у этой женщины есть еще и имя.

— Ну, я очень рада, — проговорила она, надеясь, что ее голос звучит искренне.

— А ты все так же работаешь в холодных краях?

Джесс засмеялась:

— У нас уже не так холодно. Весна. А работы действительно много. Я занимаюсь переделками в клубе «Лисьи горы».

— В клубе? Мам, это классно! Может, с интересными людьми познакомишься.

Джесс не сказала дочери, что уже двадцать лет этот элитный клуб почти не принимал новых членов. Те немногие, кого все же допустили в ряды избранных, были знакомыми членов клуба, которых Джесс давно знала.

— Есть новости насчет… Эми?

Мора сменила тему так резко, что застала Джесс врасплох.

— Эми?

— Ну, ты понимаешь, мама…

Конечно же, она поняла, Но Джесс считала, что такие новости не следует сообщать по телефону.

— Родная моя, поговорим об этом, когда приедешь.

Молчание, повисшее над Карибским морем, в мгновение ока достигло берегов Америки.

— Ты что-то выяснила, — с упреком проронила Мора.

— Милая…

— Что, опять звонили?

— Нет.

— Новое письмо?

— Нет. Мы все обсудим, когда ты вернешься домой.

— Мама, я сразу вернусь в колледж. И перестань разговаривать со мной как с маленькой. Я имею право знать, что происходит.

Джесс сомневалась, что Мора вправе настаивать, тем более что рядом, возможно, стоит враг — Чарльз. Но ей не хотелось новых стычек с дочерью. «Переживет», — сказала Джинни. Остается надеяться, что подруга не ошиблась.

— Мора, Эми — не моя дочь, — выдавила Джесс.

Треск статического электричества в трубке.

— Значит, твоя дочь жива.

— Пока не знаю.

— Пока?

Этот вопрос, безусловно, означал: будешь выяснять, будешь искать другую дочь?

— Да, милая, пока не знаю. Возможно, не узнаю никогда.

Ей не хотелось сообщать Море, что Филип уже занят поисками. Она все расскажет дочери, но только тогда, когда хоть что-нибудь станет известно. Они сядут рядом и спокойно, обстоятельно поговорят, не перекрикиваясь по телефону через сотни миль.

— Ну хорошо. Наверное, это твое дело. — Голос Моры опять зазвучал беззаботно. — Я пойду. Папа ведет нас в ресторан, а потом в казино на какое-то шоу. Последние впечатления, как он говорит. Мы завтра уезжаем.

Джесс хотелось попросить Мору, чтобы та изменила планы и прилетела в Нью-Йорк. Ей хотелось побыть с дочерью, убедиться, что у нее все в порядке.

Впрочем, сейчас Джесс меньше всего нужен подробный и восторженный рассказ о путешествии с Чарльзом.

— Хорошо, милая. — Она вздохнула. — Когда вернешься в колледж, обязательно позвони.

Повесив трубку, Джесс задумалась о том, сумеют ли они с Морой когда-нибудь преодолеть пропасть, которая пролегла между ними.

Джинни считала затею Джесс с поисками оставленного тридцать лет назад ребенка чистым безумием. Нереально установить настоящие отношения, если ты не видела ребенка с рождения. Может возникнуть разве что иллюзия близости.

К черту Лайзу!

К черту! К черту!

Из миллионов мужчин она выбрала Брэда. Из миллионов глупостей решилась на самую сумасбродную.

Яблоко от яблони недалеко падает.

У нее снова заболел живот.

Джинни отшвырнула нераспечатанную коробку с тостами. Зрелище, только что представшее перед ней — наглый член Брэда и рядом ее дочь — полураздетая дочь, отбило у Джинни аппетит. Место тостов в ее желудке занял мерзкий вонючий шар.

К черту Лайзу!

К черту Брэда!

Она сжала кулаки и сплюнула.

Внезапно Джинни обжег вопрос: долго ли это продолжается? И что известно Лайзе?

Неужели дочь солгала в тот вечер после похорон Джейка, сказав, что мужчины у нее нет? Или именно тогда Брэд решил испробовать на ней свой… шарм?

Вонючий шар медленно путешествовал по внутренностям Джинни. Она ощутила болезненный спазм в желудке.

Может, Брэд использует Лайзу, чтобы добраться до денег Джинни?