Страница 25 из 31
Слышен глухой стук.
Гильденстерн
– Сколько он тебе дал?
Розенкранц
– Кто?
Гильденстерн
– Король. Он же подкинул нам малость.
Розенкранц
– А сколько тебе?
Гильденстерн
– Я первый спросил.
Розенкранц
– Столько же, сколько тебе.
Гильденстерн
– Он не хотел оказывать предпочтения.
Розенкранц
– Сколько он тебе дал?
Гильденстерн
– Столько же.
Розенкранц
– Откуда ты знаешь?
Гильденстерн
– Ты сам только что сказал – откуда ты знал?
Розенкранц
– Он не хотел оказывать предпочтения.
Гильденстерн
– Даже если бы мог.
Розенкранц
– Чего, конечно, не мог.
Гильденстерн
– Он даже не был уверен, не путает ли нас.
Розенкранц
– Не путая нас.
Гильденстерн (оборачиваясь к нему, яростно).
– Почему ты не можешь сказать ничего оригинального, своего?! Неудивительно, что топчемся на месте. От тебя никакого проку – только повторяешь на разные голоса.
Розенкранц
– Мне ничего не приходит в голову оригинального. Но я хорошая поддержка.
Гильденстерн
– Устал я все время выкладываться.
Розенкранц (покорно).
– У тебя сильная индивидуальность. (Почти плача.) О, что с нами будет!
Гильденстерн утешает его; вся его жесткость улетучивается.
Гильденстерн
– Не плачь... все будет в порядке... ну же, ну... говорю тебе, все будет в порядке. Я постараюсь.
Розенкранц
– Но мы же ничего не можем поделать, мы же брошены на произвол судьбы!
Гильденстерн
– Мы плывем в Англию, мы везем туда Гамлета.
Розенкранц
– Зачем?
Гильденстерн
– Зачем? Где же ты был?
Розенкранц
– Когда? (Пауза.) Мы же не знаем, что делать, когда высадимся.
Гильденстерн
– Отведем его к королю.
Розенкранц
– И он там будет?
Гильденстерн
– Да нет же – к английскому королю.
Розенкранц
– Он нас ждет?
Гильденстерн
– Нет.
Розенкранц
– Он же не поймет, чего ради мы явились. Что мы ему скажем?
Гильденстерн
– Мы отдадим ему письмо. Ты помнишь про письмо?
Розенкранц
– Я?
Гильденстерн
– В письме все объяснено. Надо полагать.
Розенкранц
– И это все, да?
Гильденстерн
– Что?
Розенкранц
– Мы доставляем Гамлета к английскому королю, вручаем ему письмо, и – что дальше?
Гильденстерн
– Может быть, в письме что-нибудь насчет нас; тогда есть будущее.
Розенкранц
– А если нет?
Гильденстерн
– Трудно сказать – тогда все.
Розенкранц
– То есть неопределенность?
Гильденстерн
– Да.
Пауза.
Розенкранц
– Неужто есть надежда на неопределенность? (Пауза.) А кто теперь король Англии?
Гильденстерн
– Зависит от того, когда мы туда доберемся.
Розенкранц
– А что, ты думаешь – в письме?
Гильденстерн
– Ну... заверения в лояльности. Просьба о благосклонности. Напоминание об обязательствах. Смутные обещания. Уравновешенные неясными угрозами... Дипломатия. Приветы членам фамилии.
Розенкранц
– И о Гамлете?
Гильденстерн
– Да, конечно.
Розенкранц
– И о нас – со всеми подробностями?
Гильденстерн
– Разумеется.
Пауза.
Розенкранц
– Значит, мы имеем письмо, которое все объясняет.
Гильденстерн
– Да, оно у тебя.
Розенкранц понимает эти слова буквально. Он начинает шарить по карманам и т. д.
– В чем дело?
Розенкранц
– Письмо.
Гильденстерн
– Оно у тебя?
Розенкранц (нарастающий ужас).
– У меня? (Лихорадочно ищет.) Куда я его мог засунуть?
Гильденстерн
– Не мог же ты его потерять.
Розенкранц
– Я должен его найти!
Гильденстерн
– Странно, я думал, он дал его мне.
Розенкранц смотрит на него с надеждой.
Розенкранц
– Да, наверно.
Гильденстерн
– Но у тебя такой вид, будто ты уверен, что получил его ты.
Розенкранц (вопль).
– Я и уверен!
Гильденстерн
– Но если он дал его мне, то нет никаких оснований, чтобы оно оказалось у тебя; в связи с чем я не понимаю, из-за чего весь этот крик, что у тебя его нет?
Розенкранц (пауза).
– Похоже, я что-то напутал.
Гильденстерн
– Во всем этом все меньше и меньше порядка... Корабль, ночь, чувство изоляции и неуверенности... все это способствует потере сосредоточенности. Мы должны владеть ситуацией. Нужно собраться. Итак. Либо ты потерял письмо, либо его у тебя не было, чтоб потерять, вследствие того, что король никогда его тебе не давал, из чего следует, что он дал его мне, из чего следует, что я положил его в мой внутренний нагрудный карман, из чего следует (медленно извлекая письмо)... что оно находится... здесь. (Они улыбаются друг другу.) Мы не должны так распускаться.