Страница 16 из 31
Гильденстерн
– Мрачно настроен.
Розенкранц
– Зависит от настроений.
Актер
– Мрачных?
Гильденстерн
– Безумен. И вообще.
Розенкранц
– Именно.
Гильденстерн
– В частности.
Розенкранц
– Разговаривает сам с собой. Что есть несомненный признак безумия.
Гильденстерн
– Если не говорит разумные вещи. Что он делает.
Розенкранц
– Что означает обратное.
Актер
– Чему?
Короткая пауза.
Гильденстерн
– Думаю, я понял. Человек, разговаривающий сам с собой, но со смыслом, не более безумен, чем человек, разговаривающий с другими, но несущий околесицу.
Розенкранц
– Или одинаково безумен.
Гильденстерн
– Или одинаково.
Розенкранц
– А он делает то и то.
Гильденстерн
– То-то и есть.
Розенкранц
– Клинически нормален.
Пауза.
Актер
– Почему?
Гильденстерн
– А? (К Розенкранцу.) Почему?
Розенкранц
– Именно.
Гильденстерн
– Именно – что?
Розенкранц
– Именно почему.
Гильденстерн
– Что именно почему?
Розенкранц
– Что?
Гильденстерн
– Почему?
Розенкранц
– Что почему, собственно?
Гильденстерн
– Почему он безумен?
Розенкранц
– Понятия не имею.
Шаги.
Актер
– Старик считает, что он влюбился в дочку.
Розенкранц (пораженный).
– О боже, это свыше моего разумения!
Актер
– Нет, нет – у него нет дочки – старик считает, что он влюбился в его дочку.
Розенкранц
– Старик?
Актер
– Гамлет. Влюбился в дочку старика. Старик так думает.
Розенкранц
– Хо! Это уже приобретает смысл. Страсть без взаимности.
Актер порывается уйти.
Гильденстерн (полицейским тоном).
– Никто не выйдет из этой комнаты. (Пауза, мягче.) Без достаточных оснований.
Актер
– Почему?
Гильденстерн
– Это болтание взад-вперед напоминает балаган. Теряешь контроль над ситуацией. Отныне здесь будет царить порядок.
Актер
– Мне надо учить стихи.
Гильденстерн
– Проходи.
Актер уходит в боковую кулису. Розенкранц складывает ладони рупором и кричит в противоположную сторону.
Розенкранц
– Следующий!
Никого.
Гильденстерн
– Чего ты ждешь?
Розенкранц
– Чего-то... кого-то... Ничего.
Сидят лицом к залу.
– Голоден?
Гильденстерн
– Нет, а ты?
Розенкранц (задумчиво).
– Нет. Помнишь ту монету?
Гильденстерн
– Что?
Розенкранц
– Наверно, я потерял ее.
Гильденстерн
– Какую монету?
Розенкранц
– Не помню точно.
Пауза.
Гильденстерн
– Ах, ту... смешно.
Розенкранц
– Не понимаю, как это вышло.
Гильденстерн
– У тебя это само получается.
Розенкранц
– Да, это мой трюк.
Гильденстерн
– Попробуй еще раз.
Небольшая пауза.
Розенкранц
– Мы не можем себе это позволить.
Гильденстерн
– Правильно. Человек должен думать о будущем.
Розенкранц
– Следовало бы.
Гильденстерн
– Иметь будущее. В конце концов, человек его всегда имеет... сейчас... и сейчас... и сейчас...
Розенкранц
– Без конца. Впрочем, нет, вряд ли. (Пауза.) Ты представляешь себя когда-нибудь мертвым, по-настоящему... в ящике и с крышкой сверху?
Гильденстерн
– Нет.
Розенкранц
– Я, конечно, тоже... Глупо нервничать по этому поводу. Потому что думаешь о себе в ящике как о живом, не учитывая, что ты уже мертвый... а это ведь не то же самое, правда? То есть ты уже не знаешь, в ящике ты или нет. Это ведь как если просто спать в ящике. Не то чтоб мне нравилось спать в ящике, особенно без воздуха. Потому что если проснешься, то ты уже мертвый, это во-первых; и что тогда делать? Тем более – в ящике. Вот это-то мне и не нравится. Потому я и не думаю об этом...
(Гильденстерн беспокойно ерзает и кутается в плащ.)
...Потому что тогда ты уже беспомощен, верно? Запихнутый в ящик, и ты уже там навсегда. Даже если учесть, что ты мертв, все равно неприятная мысль. Особенно если ты по-настоящему мертв. Вот представь – представь, что я запихиваю тебя сейчас в ящик, – что ты предпочтешь: быть живым или мертвым? Конечно, живым. Потому что жизнь в ящике лучше, чем не жизнь вообще. По-моему. По крайней мере есть шанс. Лежишь себе и думаешь – ладно, по крайней мере я жив. Кто-нибудь все-таки придет и постучит и скажет: выходи. (Стучит кулаком по полу.) Эй ты, как тебя там! Вылезай!
Гильденстерн (вскакивает, яростно).
– Перестань! Ты способен свести с ума!
Пауза.
Розенкранц