Учитель

— Человечество не может допустить, чтобы кто-то чужой тайно, с неизвестной целью направлял его развитие.

— В основах земной морали я разбираюсь, — сказал он.

— Вам следовало прийти открыто, — сказал я. — При Контакте допустимы лишь равноправные отношения.

Зеленоватые искры потускнели, клекот стал глуше.

— Мы не виноваты, — сказал он. — Была авария. Мы не собирались высаживаться. Мы не собирались входить в Солнечную систему. Была авария. Я попал к вам случайно.

Губы у него двигались, как у куклы в мультфильме — не в такт словам.

— Я здесь один, — сказал он. — Я даже не специалист по Контактам. Я рядовой инженер. Я не имею права. Были случаи, когда Контакт кончался планетным шоком для одной из сторон. Цивилизация должна быть подготовлена. Я вообще не уверен, что будет решение о целесообразности Контакта с вами.

Он вздохнул.

— Нужно идти. Если я сейчас исчезну, меня станут разыскивать?

— Да, — сказал я.

Он встал. Глаза погасли. Поправил толстые очки.

— Не надо меня разыскивать. Постарайтесь объяснить это тем, от кого зависит. Ваши спутники в безопасности: у меня больше нет энергии для связи. Если сигнал услышали, меня заберут. А если нет… Следующее поколение учеников проявит себя лет через десять-двенадцать. Я не доживу.

Зеленые зрачки его качнулись в тумане и пропали. Я тоже хотел встать. Тело не повиновалось. Туман сгустился, стал как молоко — хлынул в лицо.

Лес горел. Насколько хватал глаз. Широкий густой дым волновался под нами, как море в непогоду. При порывах ветра волны распахивались, и показывалось дно, наполненное желтым бушующим огнем.

Даже в вертолете ощущался сильный запах гари.

— Мы над местом, — сказал пилот, оборачиваясь от штурвала.

Генерал показал ему ладонью — вниз.

— Опасно, товарищ генерал.

— Приказываю садиться!

Тон у генерала был металлический. Пилот прильнул к штурвалу. Пол начал проваливаться у нас под ногами. В кабину пополз дым. Окна ослепли. Вертолет окунулся в белый туман.

— Седьмой передает: в квадрате никого не обнаружено, — сказал майор из группы захвата. На мочке у него чисел наушник, на коленях лежала развернутая карта.

Рядом сидели еще пятеро — такие же высокие, плечистые, чем-то похожие друг на друга.

Машину вдруг кинуло куда-то вправо. Я вцепился в ускользающий подлокотник. Совеем рядом, в метре от кабины, пронеслась облитая пламенем, корчащаяся, пашущая ветвями ель. Вертолет сильно ударился колесами — раз, другой. Меня чуть не выбросило из кресла. Генерал морщился. Широкоплечие ребята сидели, как влитые. Майор продолжал разглядывать карту.

Тряхнуло еще, но уже слабее. Умолк надсадный мотор. Винт со свистом замедлял вращение.

Пилот повернул к нам серое мокрое лицо.

— Прибыли, товарищ генерал.

— Второй докладывает: в квадрате никого нет, — сказал майор.

Оперативники упруго спрыгивали на землю.

Снаружи оказалось гораздо спокойнее, чем можно было предполагать, глядя на пожар из облаков. Поляна была почти не тронута. Огонь трехэтажной лавой обтекал ее. Лава дышала жаром, в ней бушевало, трещало, рушилось, но сюда огонь не перекидывался. Дым проносился над головами. Дышать было можно.

По границе поляны, почти в самом пламени, редкой цепью чернели люди в огнеупорных комбинезонах. Они держали на бедрах короткие и толстые противопожарные пушки с расширяющимся дулом. Время от времени пушки отрывисто бухали, и пламя в направлении выстрела разом опадало, рассыпаясь на багровые тлеющие угли. Выступали стволы, покрытые коростой сажи.

Недалеко от вертолета в непринужденных позах лежали на земле трое, одетые в костюмы усиленной защиты. Шлемы у них были отвинчены.

Подбежал человек в мундире с желтыми нашивками на плече. Начальник пожарной команды. Отдал честь. На закопченном лице его блестели одни глаза.

— Что? — спросил генерал.

— Возвратились, — сказал начальник пожарников. Четко повернулся на полоборота к лежащим.

Те медленно, словно нехотя, поднялись. Стало видно, что под ними все выгорело. До корней. И к пылающему лесу тянулись цепочки черных дымящихся следов.

Один из них, видимо командир, помотал головой.

— К Харламову скиту не пройти, товарищ генерал. Горит земля. И плавится. Невозможно. Защита не выдерживает.

У генерала между бровей легла глубокая складка. Тогда командир стащил с руки толстую перчатку, бросил. Перчатка, упав на землю, развалилась по шву. Трава под ней сразу же вспыхнула, торопливо побежали веселые желтые огоньки.

Майор осторожно потрогал перчатку носком сапога.

Здоровенная ель, проскрипев, легла на поляну, раскидав головешки. Буря искр пронеслась в воздухе. Ребята из группы захвата поспешно отряхивали себя и генерала. Мне стрельнуло угольком прямо в ладонь. Неожиданно и очень больно.

— Вам лучше вернуться в поселок, товарищ генерал, — сказал майор. Рукав его комбинезона слегка дымился.

Генерал посмотрел на него и вдруг рявкнул:

— Что там со связью? Почему вы мне не докладываете?!

У майора потемнели глаза. Он сказал очень официально:

— Только что отметились все десять групп, товарищ генерал. Результаты нулевые, товарищ генерал. Зырянов не обнаружен, товарищ генерал.

— Продолжать поиск!

— Нам его все равно не найти, — сказал я, дуя на обожженную руку. — Нам не обнаружить его, пока он сам этого не захочет.

Генерал повернул ко мне гневное лицо. Не находил слов. Раздувал ноздри.

Начальник пожарных тревожно оглядывался.

— Кончаются заряды, — сказал он.

Цепь людей в пламени медленно пятилась. То один, то другой бросал бесполезные пушки. В бреши жадно устремлялся огонь.

— Может быть, он погиб в скиту? — предположил майор.

Все посмотрели в ту сторону. Полнеба закрывали дымные мечущиеся языки.

— Вряд ли, — отчетливо сказал генерал.

Я подумал, что весь наш поиск бесполезен. Наверное, сейчас где-то уже далеко за границей области в обычном поезде едет маленький, тихий, похожий на подростка человек, шевелят безгубым ртом, круглыми, лягушечьими глазами провожает зеленые леса чужой ему планеты.

Завтра он сойдет на какой-нибудь крохотной станции и постучится в любой дом.