Солнечный цветок дьявола

Кстати, мы решили не возвращаться ни к людям, ни к сверрам. Лоркан сказал: "Глупо менять солнечный рай и необъятные просторы на прозябание в холодных горах". Тем более, там за власть еще надо было бороться, а тут она сама упала в руки. Правда, местные жители верховным правителем признали Ингмара, точнее, Саргартанаса. Но мой супруг не любил свое настоящее имя, оно навевало ему тягостные воспоминания, которые к нему вернулись после того, как он смог сжечь все магические запреты и клятвы, данные Таллэку. Ингмар вообще оказался равнодушен к власти, зато Лоркан был счастлив взвалить на себя бремя правлением такой многообразной и необычной страной. Он везде представлялся правой рукой Саргара, так подданные сократили настоящее имя Ингмара, хотя за спиной его все называли дьяволом. Видимо, не все собрания с населением проходили гладко, как мне об этом потом рассказывали мужья. А если вспомнить, как несколько месяцев назад то тут, то там наблюдались столбы пожарищ как раз тех местах, куда Лоркан с Ингмаром понесли новую веру, то даже я догадалась, что власть не далась им так уж просто. Но мужья неизменно выходили победителями. А шурхи стали самым храбрым воинством, потому что Лоркана с Ингмаром они боялись сильнее всех прочих обитателей равнины. Кстати, они же выполняли роль носильщиков, крыльев у моих мужей не появилось, хотя уверена, скоро Ингмар и этот уровень магии освоит. Он вообще тяготеет к знаниям, а с его силой они ему еще и необходимы.

А недавно, несколько недель назад Лоркан пришел и в несвойственной ему манере начал делать мне комплименты. И солнышко я его любимое, и птичка ласковая, и много чего еще. На одуванчике я уже не выдержала и спросила, что ему от меня надо.

— Дорогая, ты же знаешь, к нам сейчас активно присоединяются племена. На удивление Тал был весьма разнообразен в своих творениях. Шурхи не единственное человекоподобное племя, как ты знаешь, — поглаживая мой раздувшийся животик, говорил Лоркан. А я вспоминала свое вынужденное знакомство с представителями этих самых "человекоподобных" племен. Нет, некоторые людей напоминали, но были такие, от одного вида волосы вставали дыбом. Ингмар в своей истиной ипостаси просто красавец по сравнению с ними. — Так вот, одно племя ни в какую не хочет нам покориться, а воевать нам с ним как бы не с руки. Малышка, вот если бы ты посидела с распахнутыми крыльями на переговорах…

Ну какая бы женщина не растаяла после таких слов? Особенно глубоко беременная и которой вот уже несколько месяцев запрещали не только летать, но даже ванну принимать в одиночестве. В племя меня несли в воздушных носилках, а я поняла, что летать самостоятельно мне нравится больше, потому что не укачивает.

— А скажи‑ка мой драгоценный супруг, почему тебе срочно понадобились это племя?! — некрасиво взвизгнула я, тыкая пальцами в практически обнаженных грудастых баб с рожками на голове и хвостом с кисточкой. — Что потянуло на старое?! Значит, вот так ты налаживаешь контакт с местным населением?! И сколько еще таких племен в округе? А меня, зачем сюда притащил? Чтобы никакая потаскушка не претендовала на место рядом с тобой?!

— Лина, детка, — упал этот комедиант передо мной на колени и схватил за руки, чтобы я не могла его стукнуть по наглой морде. — Для меня есть только одна женщина и это ты, любовь моя!

Но я была зла на него, чтобы поверить в эти льстивые и явно лживые слова, слишком уж взгляд у нег был смеющийся. Топнула ногой, оттолкнула неверного супруга и взлетела, решив гордо удалиться домой. Пусть эта сволочь сам налаживает "дипломатические отношения" с этими бабами. Правда, мой демарш был недолог, едва я залетела за кроны деревьев, как меня перехватили знакомые лапы и доставили прямо в руки Ингмару. В тот момент я не стала задумываться, что делает мой второй муж так далеко от дома, где он вроде как остался. Просто разрыдалась на его груди, жалуясь на гадкого сверра.

Вот тут и выяснилось, что все это было спланировано Лорканом, ему надо было продемонстрировать этим диким дамочкам, что у нас главная я, а они с Ингмаром всего лишь мои мужья. Оказалось, что в племени матриархат, мужчин рождаются мало и они слабые, способные только зачать потомство. Поэтому всерьез эти женщины ни Лоркана, ни Ингмара не восприняли, свято веря, что если у власти будет мужчина, то она не продержится долго. Вот тут‑то Лоркан и придумал показать им меня. В концепции племени, я была практически богиней — имела двух мужей, носила ребенка и обладала крыльями, в общем, все то, о чем мечтает каждая женщина. Конечно, я простила Лоркана, по — другому и быть не могло. Он даже объяснил, почему не предупредил меня заранее — ему нужна была спонтанная реакция, ведь я не умею притворяться, и все мои эмоции написаны на лице. Простить‑то я простила, но женское коварство еще никто не отменял, поэтому с той поры шурхи закидывают заслоны сверров листовками, где написано, что обладатель оной может беспрепятственно проследовать в нашу страну. Зачем? Чтобы эти хвостатые бабы не зарились на моих мужей, потому что делиться ими я точно ни с кем не собираюсь.

Нет, я понимаю, что первыми будут шпионы, но Лор самый сильный ментальный маг, а здесь его силы еще возросли из‑за того, что вся земля Тала пропитана магией. Так что сверру будет, чем заняться в ближайшее время, пока все мое внимание окажется сосредоточенным на дочери.

Боль скрутила особенно сильно, я не сдержала стон. Кстати, забыла сказать, я вот — вот должна родить.

— … — серия неприличных слов вырвалась из уст Лоркана, но потом он подбежал ко мне опустился на колено, прижался губами к животу: — Малышка, прости мне за все. Скажи, чем тебе помочь? Я с радостью забрал бы всю боль себе, но у меня ничего не получается. Ингмар, Таллэк тебя побери, почему ты так спокоен?!

— Кто‑то же должен сохранять рассудок, — чуть улыбнулся побелевшими губами мой любимый супруг. Я знала, что он волнуется не меньше, чем Лоркан, и боль мою он оттягивает на себя, какими‑то одному ему ведомыми методами, поэтому так сосредаточен, чтобы не пропустить очередную схватку. А еще он сказал, что не кому не доверит принять нашу девочку. За неимением целителя оставалось довериться богине и Ингмару.

— Лучше скажи, как тебе удается абстрагироваться от боли? — немного ревниво спросил Лор, сжимая мою руку и целуя ее.

— Многолетняя тренировка, — мрачно отозвался Ингмар и больше Лоркан ничего не стал спрашивать, вспомнив, извращенные наклонности Тала.

— Лор, держи меня за руку, — вцепилась я в мужа, чтобы он больше не бегал и не отвлекал Ингмара, которому еще принимать нашу девочку. И он остался, старался поддержать, успокоить, хотя боялся больше меня, вытирал пот, слушал мои стоны и ругательные слова, которые не пристало произносить женщине, а тем более матери. Теперь суетился Ингмар, который чувствовал, что осталось мало времени и снимать с меня боль уже не имеет смысла. Пеленки, горячая вода, нож, спирт, может, что‑то еще он приносил в нашу гостиную, но я уже не обращала внимания, чувствуя, что ребенок начал двигаться на выход.

— А — а-а — а-а, — закричала я, раздираемая болью.

— Еще чуть — чуть, любимая, совсем чуть — чуть, — уговаривал меня Ингмар. — Ну же, родная, толкай… вот сейчас…умница!

Гостиную огласил детский плач, а на меня снизошло блаженное спокойствие. Было совершенно наплевать на радостные вопли подданных снаружи, осталось только одно желание на свете, взять свое новорожденное сокровище на руки. Ингмар понял меня без слов, устраивая доченьку на моем животе, на скоро обернутую пеленкой. Она сразу успокоилась и уставилась на Лоркана черными глазками, чуть нахмурив крохотные бровки.

— Копия мать, — вздохнул сверр, с умилением проводя по мокрым рыжим кудряшкам сначала дочери, а потом моим. Я же была не в силах говорить, просто любовалась самой красивой девочкой во вселенной.

— Я бы так не сказал, — улыбнулся Ингмар, убирая пеленку и демонстрируя крохотный хвостик. — Энжи, я тебя и раньше любил, а теперь просто обожаю.