Солнечный цветок дьявола

— ЛИНА! — крик Лоркана заставил вздрогнуть и обернуться. Супруг стоял у входа, он был неестественно бледен. — Лина, прошу тебя, отойди от края. Иди ко мне.

Из двери, пошатываясь, выпал Ингмар, он так исхудал за эту ночь, глаза ввалились, но горели ярко и неистово. Лоркан и Ингмар, они такие разные, но каждый из них стал по — своему дорог. Жалость захватила душу, они же умрут вместе со мной. Мне хотелось сделать шаг навстречу им, но память подкинула всю ту мерзость, что со мной вытворял первый муж. Я вспомнила, какое отчаяние испытывала тогда, как мечтала о смерти. И это все придется переживать моей крошечке постоянно? Изо дня в день, из года в год, бесконечно терпеть издевательства Тала без возможности вырваться из его загребущих лап. Нет!

— Простите, — прошептала я и сделала шаг назад, пока не передумала, и страх перед смертью не поумерил моей решимости.

— Неееееееееет! — крик Лоркана слился с хрипом Ингмара. Лор подбежал к краю и силой ударил в магическую преграду кулаком, которая с такой легкостью меня пропустила. У старшего супруга был стеклянный взгляд, а лицо застыло каменным изваянием. Но на меня изливалось его отчаяние и боль, именно его, а не только Ингмара. Я не хотела их видеть, сделанного не изменить. Закрыла глаза, раскинула руки в стороны, чувствуя, как ветер шумит вокруг меня. Мне было плевать, куда я падаю, в душе поселилась пустота и отрешенность. Мечты сбываются, как часто я хотела вырваться из плена собственного тела и улететь.

— Прости меня малышка, мама тебя очень любит, — ветер унес мои слова, как уносил слезы. Я не чувствовала холода, весь мир вокруг будто замер.

"Идиотка! Что ты натворила! — в моем мозгу бесновался Тал. — Думаешь, ты так просто сдохнешь?! Не раньше, чем родишь мне мою девочку!"

"Ты ничего не можешь сделать, это мой выбор. Я в праве решать, когда мне умереть", — ответила я. Богиня, как же я ненавижу твоего сына. Прости меня, но я мечтаю о его мучительной смерти. Ты же сама мать, как ты могла воспитать такое бессердечное существо?

"Не смей трогать мою мать!"

"Заткнись, ненавижу тебя! Моя дочь никогда не достанется такому ублюдку, как ты. Лучше смерть".

"Мы еще поговорим об этом, не надейся так легко от меня избавиться", — сыпал угрозами Тал, а я истерично смеялась, не понимая, почему до сих пор лечу вниз, ведь давно должна была разбиться о камни.

"Ты не имеешь права вмешиваться, пока я тебя не попрошу. А я этого не сделаю, Тали. И как тебе осознавать собственное бессилие? Наблюдать за тем, как гибнет та, что ты уже назвал своей?"

"Энжи, малышка, чего ты хочешь? Только попроси и я все сделаю. Давай спокойно обсудим", — голос бога дрожал от ярости, но он себя сдерживал, наверное, впервые в жизни о чем‑то прося, а не требую.

"Я хочу, чтобы ты сдох! Что не можешь? Жаль, тогда тебе нечего мне предложить. Остальное у меня все есть. Моя доченька и весь мир. Я всегда хотела летать…"

"Летать? Ну конечно!", — в мозгу вспыхнула волна радости, и меня вдруг закрутило в воздухе. От неожиданности я открыла глаза, а потом сразу же крепко зажмурила, потому что мир вокруг меня вертелся, ощетиниваясь приближающимися скалами. И все‑таки страх пришел, как я не ругала себя за малодушие. Но я из последних сил держалась, чтобы не начать просить бога о помощи. Кого угодно, но только не его.

Но вот на спине что‑то болезненно дернулось, лопатки будто свело спазмом, а мир вдруг перестал вертеться. Удара все не было и не было, я повторно открыла глаза и уже не закрывала их. Я летела. Не падала, а именно парила над равниной, что скрывалась под утреней дымкой, отдаляясь от скал.

"Ненавижу тебя, Тал!"

"Ты же сама хотела летать. Я только выполнил твое желание. Так что лети ко мне, птичка. Мне многое надо тебе сказать!"

Голос бога не предвещал мне ничего хорошего, но я не собиралась сдаваться. Раз я не умерла, то постараюсь отравить жизнь одному гаду. И вообще, раз уж мне подарили крылья, то самое время научиться, ими пользоваться.

Лоркан стоял, уткнувшись лбом в упругую стену защитной магии, раздираемый противоречивыми чувствами. Казалось, с падением Лины его покинула душа. Но сверр не обращал на это внимания. За все то время, что прошло с того момента, как Лор ощутил безысходность Лины, о себе он даже не вспомнил. Его затопило дикое отчаяние и душевная боль, все то, что испытывала Лина, когда делала шаг в пропасть. Ее "простите" все еще звенело в ушах, а взгляд полный тоски и обреченности стоял перед глазами. Лоркана не волновал вопрос, как Лине удалось преодолеть охранный барьер, больше мучил вопрос: "Почему?"

— Почему? — произнес бледный Ингмар то само слово, что крутилось в голове Лоркана. Молодой сверр трудом дойдя до стены, стоял рядом и следил за падающей в пропасть фигуркой. — Почему?! Что же ты наделала, Энжи?! Ты же сама вернула мне душу, дала надежду. А наш ребенок…

— Ты хотел сказать мой ребенок? — зло спросил Лоркан и сам же осекся. — Хотя сейчас это уже неважно, жить нам осталось недолго.

— Неважно, — глухо промолвил Ингмар. — Я думаю, она услышала наш разговор с целителем.

— Но почему она не поговорила со мной? — рявкнул Лоркан, ударяя ладонью по магическому барьеру. — Я ведь ни разу ее не ударил, откуда такое недоверие после всего, что с нами было?

— Я знаю Энжи, она бы не решилась на такой шаг без веской причины. Раньше да, но не сейчас. Я ведь чувствовал ее боль, тоску, любовь к ребенку. Не понимаю…

— Я тоже, если только она не хотела защитить его от участи худшей, чем смерть, — мрачно молвил Лоркан. Лину давно уже не было видно, в сердце поселилась пустота и равнодушие. Мужчина не боялся смерти, его мучило только одно, что он так и не успел сказать Лине, как много она для него значит. Его маленькое рыжеволосое чудо, любимица бога, как он считал еще совсем недавно, пока не просмотрел память Ингмара.

— Тал! — одновременно поняли мужчины, по какой причине их супруга могла так поступить. Лоркан уже знал, что их ритуал провел вовсе не Киган, а его младший брат, который преисполнился нездоровым интересом к Лине. А не надо иметь много ума, чтобы понять — бог может отравить жизнь любому.

— Он не даст Энжи умереть, — хрипло проговорил Ингмар, всматриваясь в пелену над равниной, стремясь разглядеть любимую. В ответ на эти слова внизу что‑то вспыхнуло золотистым сиянием и осталось поблескивать на фоне серой мглы. Ветер постепенно сносил это нечто в сторону от горы.

Тут на мужчин обрушился чужой гнев и раздражение, а так же решимость и затаенная радость.

— Жива, — разнесло эхо облегченный вздох Лоркана. Ингмар резко оттолкнулся от стены и, пошатываясь, побрел к двери. — Ты куда.

— За своей женой, — в глазах бывшего адъютанта плескалась решимость и жажда убийства, даже Лоркан не рискнул бы сейчас его остановить, но сверр и не собирался этого делать.

— Я с тобой. Только к целителю зайдем, не хочу, чтобы ты сдох по дороге и утянул нас за собой, — хмыкнул Лор, а потом ехидно добавил: — Я еще собираюсь прожить долгую жизнь со своей любимой женщиной.

— А как же Совет? — не менее язвительно спросил Ингмар.

— Разберемся с Талом, займемся ими, мне давно не нравится это скопище старых маразматиков, — глаза Лоркана похолодели, а руки сжались. Он понимал, что это бравада, что так просто разобраться с богом у них вряд ли получится, но отступать не собирался. Никто не имел права становиться между ним и его женщиной, той самой единственной и желанной.

Крылья несли меня вперед. Я, повернув голову, попыталась их рассмотреть: золотистые, полупрозрачные, они казались хрупкими и невесомыми, но при этом спокойно держали мой вес. Я попробовала ими пошевелить, у меня это получилось не сразу, все‑таки крылья это не то, что было со мной с самого рождения. Но спустя несколько минут у меня стало что‑то получится. Правда, полет мой стал рваным и, наверное, со стороны я напоминала пьяную муху, но теперь мне удавалось его контролировать, а не только полагаться на попутный ветер. Тем более, встречаться с богом в ближайшее время у меня не было не малейшего желания.