Страница 39 из 56
— Ты же не спишь, — тихо проговорил Лоркан.
— Не сплю, — согласилась я, но глаза не открыла.
— Поговори со мной…
— О чем?
— С Ингмаром ты же находишь общие темы для бесед, — с укором произнес Лоркан.
— Он учит меня вашему языку, — ответила я. Вспомнила, как на супруга влияют мои поглаживания, и решила проверить, будут ли объятия такими же действенными. Сверр оценил, на пару секунд забыв о своих вопросах. Я чувствовала его волнение и желание, вызванное моей близостью. — Еще рассказывал о землях, что находятся по ту сторону гор. Это правда, что на Сумрачных землях так же растут деревья и водятся животные? Я всегда думала, что там только полумрак и голая пустошь.
— Ты не единственная, которая так считала, — тихо поговорил Лоркан. — Я тоже так думал, но ровно до своего первого рейда.
— Расскажи, — попросила я. С Лорканом было непросто, но в одном он прав — мы почти не разговариваем друг с другом. Меня на откровения с мужем не тянуло, а сверру видимо хотелось выговориться.
— Мне было немногим более чем тебе. Я был горд тем, что отец взял меня с собой. Строил планы, хотел побед и свершений, был уверен, что ни одна тварь не заставит мое сердце дрогнуть. Наставник, отец, и другие воины никогда не рассказывали о том, что поджидает внизу. А сверху равнина будто укрыта серой дымкой, во всяком случае, так видится с наших гор. Отсюда и ее название — Сумрачная. Как каждый юный сверр мечтает прославиться, и я был не исключением. Но каково было мое удивление, когда равнина предстала предо мной искрящейся и полной жизни, в многообразии ее форм. Я был потрясен, все во мне перевернулось, в душу хлынули сомнения в правильности наказов наставника, который требовал не отходить от отряда даже на шаг. Казалось, все краски мира выплеснулись в том лесу, озаряя все вокруг мерцанием. А потом я увидел ее — дивное создание, тонкое, полупрозрачное, она порхала между цветов на своих невесомых крыльях и пела. Молодые сверры импульсивны, подвержены страстям и желаниям, — голос Лоркана был глух и неэмоционален, но я чувствовала его метания и ярость от нахлынувших воспоминаний. А еще в голове забрезжило понимание, почему Лоркан не убил Ингмара. Неужели, вспомнил себя в молодости? — Я сам сделал шаг навстречу своей смерти. Есть что‑то, о чем ты страстно мечтаешь забыть, Лина? То, что приходит к тебе в кошмарах? То, что отравляет душу мыслью — все могло быть иначе?
— Есть, — хрипло выдохнула я, вздрагивая от собственных воспоминаний. Как бы я не старалась забыть, но память всегда возвращалась, наполняя душу страхом и отвращением к собственной слабости.
— Расскажешь? — спросил Лоркан, мягко поглаживая меня по спине.
— А как же твоя история? Чем она закончилась? Ты говорил "шагнул навстречу смерти", но ведь ты жив, — с преувеличенным энтузиазмом взглянула в глаза супруга.
— Значит, свои тайны ты открывать мне не хочешь? — задал свой вопрос Лоркан, проигнорировав мои. — Лина, мы связаны с тобой навечно, нам надо учиться доверять друг другу. Да, мы оба не о таком браке мечтали, но что толку сожалеть о том, что нельзя изменить? Я ведь тоже пытаюсь понять тебя, разве ты этого не замечаешь?
— Хочешь знать мои тайны? Уверена, они не такие занимательные, как твои приключения. Я всего лишь была замужем за садистом и извращенцем. Долгих, мучительных восемь месяцев я каждый день мечтала о смерти, — я не знала, зачем это говорю Лоркану, зачем смотрю в его глаза, что пытаюсь найти в них.
— Он… — хотел спросить что‑то супруг, но я его перебила.
— Хочешь знать, что он со мной делал? В принципе, все то же, что и ты: бил, унижал, связывал, на моих глазах занимался сексом с другой, силой заставлял ублажать себя, — мои слова падали подобно камням, лицо Лоркана застыло маской, а сердце его наоборот ускорило бег. Мне же захотелось ударить это бесчувственное "изваяние", заставить его ощутить всю ту боль и страдания, что когда‑то довелось перенести мне. Ненависть горячей волной поднималась в моей душе, но не столько к этому конкретному сверру, сколько ко всем подонкам, которые издеваются над беззащитными существами. И первым в этой очереди был даже не барон — чтобы его вечно жрали черви! А Тал, с его уговорами, ложью, капризами, наказанием. В душе я понимала, ненависть это плохое чувство, оно засасывает, опутывает своими щупальцами, мешая дышать, жить. Где‑то в голове крутились обрывки мыслей, что Лоркан не так плох, что он действительно старается наладить наши отношения, но меня уже била нервная дрожь и разум мало что мог с этим поделать.
— Я жив благодаря отцу, — тихо произнес Лоркан, крепко вжимая меня в свое тело, не давая даже возможности пошевелиться. — Его удар откинул меня в сторону, а сам он бросился в бой с той тварью. Оказалось, что весь этот образ — иллюзия, а за ней скрывалась хищница, разумная и очень опасная. Отец смог одолеть монстра, но ценой собственной жизни. Вместе с ним погибли еще два воина, несколько было ранено, в том числе и наставник. И только я остался невредим. Это ли не насмешка бога?
Я промолчала, вырываться перестала, уткнулась носом в шею Лоркана и замерла, давая время себе успокоиться. Почему‑то хотелось оказаться в объятиях Ингмара, раз рядом не было Сейма, только от рук этих мужчин я ощущала исходящую надежность и защиту. Хотя, какую защиту мне может дать молодой сверр? Видимо, я все же потихоньку схожу с ума, а может просто ищу кого‑то кто будет меня любить. Глупая, наивная, маленькая девочка — вот кто я. Хотелось плакать от жалости к себе и тоски по Сейму, но я вспомнила слова Лоркана, которые он сказал мне несколько дней назад, и сдержалась. Впервые мне захотелось знать, что чувствуют другие рядом со мной, и если с Лорканом у нас была связь, достаточно было расслабиться и потянуться к его эмоциям, то с Ингмаром такой номер не прошел бы. Жаль. Потому что эти два дня все мои мысли вращались вокруг того поцелуя с парнем. А стоило только на миг задержать взгляд на его губах, сердце ускоряло бег, а щеки окрашивались предательским румянцем. Как было бы проще, если бы я видела самодовольство в глазах парня, но его там не было, зато много нежности и бесконечного обожания.
— Лина, посмотри на меня, — голос Лоркана заставил вздрогнуть и вспомнить, что муж может почувствовать мои метания. Радовало одно — мысли он мои читать не может. Я с опаской вскинула взгляд и не без подозрения посмотрела в глаза супругу, справедливо предполагая какую‑нибудь гадость с его стороны за свои слова. — Лина, давай начнем все сначала?
— Что все? — не поняла я. Предположений было масса, но хотелось услышать точно.
— Я про наш брак. Давай начнем его сначала? Представим, что ничего до этого дня не было, что мы только сегодня поженились. Вот как ведут себя молодожены у вас, людей? — продолжал развивать тему Лоркан, и было не похоже, чтобы он так шутил.
— Если любят друг друга, то обнимаются и целуются, — вырвалось у меня, но заметив предвкушающий блеск в глазах мужа, добавила: — Но на людях эти заниматься неприлично, поэтому молодожены это делают в своей спальне и под покровом ночи.
— Мне нравится начало, — усмехнулся Лоркан и потянулся губами к моему лицу.
— Лор, мы не одни! — воспротивилась я. — Это неприлично. Ты же сам хотел начать все сначала.
— Неприлично целоваться на людях, ты сама это сказала, — нагло улыбнулся супруг. — А людей вокруг нет, так что никаких норм ваших моралей мы попирать не будем. К тому же я хочу, чтобы ты поцеловала меня так, как тебе самой нравится. Обманывать не советую, я чувствую твои желания.
Да, Лоркан остался самим собой, даже примирение решил обставить так, что деваться мне было некуда. Но почему‑то в этот раз такой его поступок не вызвал раздражение. Возможно, все дело в его искренности? Иногда ощущать чувства друг друга благо, но чаще мучение. Я улыбнулась, не торопясь, погладила супруга по щеке, едва касаясь его пальцами. Лоркан ждал. Если бы я не улавливала его эмоции и желания, решила бы, что ему все равно. Сверр привык не показывать чувств, его лицо ничего не выражало, хотя сердце все сильнее билось от нетерпения. А я не могла решить, какой поцелуй мне бы понравился. Вот с тем же Ингмаром я бы не раздумывала и не сомневалась, а с Лорканом каждый раз приходилось преодолевать себя. И только когда мы ругались, у нас все получалось спонтанно. Страсть, вот что нас объединяло пусть и ненадолго.